Величественная зала для гостей была заполнена шлейфом полных сомнений шепотков. В ней собрались немногочисленные, но талантливые ученики Нерона, что пока еще отсутствовал: привечал опаздывающих и "задержавшихся по неотложным делам". Ведь ученики магистра все, как один, занимали немалые посты в различных структурах Империи, и Тевинтер не мог обойтись без них ни секунды. Так можно было утрировать, но Эребус со всей ответственностью и уважением относился к ученикам, за что те, безусловно, обожали его. Некоторые боготворили, но подобных магистр старался держать на поводке покороче и подальше от подобных собраний: они могли мешать думать, но зато превосходно исполняли последствия сих дум. А сегодня следовало хорошенько подумать над использованием - о, сотрудничеством, конечно же! - невзрачного магистра, которому грош цена. Можно было посчитать его слишком увлеченным непостижимым, но Нерон предпочел поставить на неожиданный прорыв в исследованиях чудика, нежели на его бесполезность. Тем более, с ним раз в месяц говорит сам Архонт. Когда Его Святейшество нисходит до кого-то из лаетан, прочим следует или поджать хвосты, или подружиться с этим избранным. Нерон предпочел не лебезить, а проявить дружелюбие, и оно окупилось.

Валериус стоял на небольшом балкончике, сокрытом густой зеленью, проросшей из приземистых мраморных горшков, и со всей ожесточенностью, присущей его роду в стремлении стать еще чуть больше альтусами, грыз мизинец. Не слишком аристократичное занятие для Первого Чародея любого Круга, однако Ласкарис не знал, как еще можно отреагировать на свое присутствие тут, в стенах магистра Эребуса, одного из самых уважаемых лордов-магистров Империи. Словно небеса разверзлись и некто из древних богов протянул ему руку - или лапу, не столь важно - призывая взойти к ним на престол и править разом. Сравнение нравилось Ласкарису, и он даже на мгновение перестал терзать изгрызенный палец. Опустил руку на белый камень ограды, перебрал пальцами, пытаясь унять сердцебиение.
- Валериус, - протянул властно некто, и Ласкарис вздрогнул, обернулся, тут же проникаясь трепетом поклонения к Нерону, что мягко улыбнулся коллеге-магистру. Если бы Валериус не был увлечен изображением преданного до смертного одра щенка, то заметил бы, как натянуто выглядит эта маска вежливого снисхождения.
- Лорд-магистр!.. - с девичьим придыханием, которому нахватался у своих сестер, проговорил, сглотнув. Нерон снова улыбнулся, качнул головой, размашистым жестом указывая на дверь в залу, а другой прикасаясь к плечу Валериуса.
- Оставьте, брат мой, сегодня мы свободны от подобных обязательств. Здесь мы не решаем судьбу Империи, но помогаем Тевинтеру прийти к лучшему будущему.
- Да, верно, - зачаровано прошелестел Валериус, шагая вперед, сжимая руку так, что золотая печатка Первого Чародея казалась необычайно яркой на его бледной руке. Он все еще не верил, что идет по этому коридору, что ведет его сам лорд-магистр, что его представят наиболее уважаемым ученикам Эребуса, и сам Эребус назовет его своим "протеже" в рамках культа. Они обсуждали это накануне, и казалось, что Нерон немало выпил прежде, чем высказать вслух предложение, но Ласкарис тут же ухватился за возможность и согласился едва ли не в момент, когда последнее слово было сказано.
А теперь он мелко дрожал, словно девица, идущая на первую брачную ночь с мужем, коего ранее никогда в глаза не видела. Поджав губы, быстро облизав их, Валериус все же выдавил улыбку.
- Это... это большая честь для меня.
- Для всех нас не меньшая честь принять в свои ряды столь выдающийся ум, - змеиная улыбка вилась хвостом вслед словам Нерона. - Ваша работа заслуживает признания. Пусть это будет маленьким шагом на пути к вершине.
Ласкарис нервно перебрал пальцами, внезапно ощутив, как онемел мизинец, который он недавно грыз. "Только не крови!"
[ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]
Учеников и членов Культа Разикаль набралось немного. Но самые важные фигуры уже расположились в зале, заняв мягкие кресла и диваны, упиваясь дорогим вином, заедая скуку редкими фруктами. Наконец двери распахнулись, и зала наполнилась острым, как смазанный ядом, любопытством: лорд-магистр пренебрежительно обнимал рукой молодого мужчину, который, казалось, хотел сжаться и забраться в самый темный да пыльный угол владений Эребуса.
- Мои дорогие! - Нерон поднял ладонь в воздух, призывая к вниманию. - Сегодня к нам присоединится новый брат. Но прежде мне нужно отлучиться, чтобы наши беседы никто не прервал.
Звучало так, словно добрый учитель обращается к классу, желая омыть руки перед лекцией. Одарив всех присутствующих двусмысленной улыбкой, Нерон подтолкнул Валериуса в залу. Тот, казалось, вот-вот споткнется, но все же сделал шаг вперед, одернул закрытый наглухо плащ, плотно облегающий его тело, выпрямился, и словно вырос на глазах.
- Прошу, будьте любезны с новеньким.

Валериус чувствовал себя ягненком, по нелепой прихоти судьбы или своей глупости оказавшимся на псарне, среди голодных гончих. Или игрушкой - новой, неопробованной детьми, которым бросили, словно зная, как недолог век сего развлечения. Сглотнул, но поднявшийся голос некоего молодого человека подавил этот провокационный звук. Ласкарис натянул на лицо вежливость, какую всегда приберегал для состоятельных родственников своих учеников, готовых на все, дабы услышать от Первого Чародея заветное "ваш ребенок уникален, и при должном старании станет единственным в своем роде".
- Полагаю, - слова дрожали, и Валериус пытался ухватить это дрожание да запрятать поглубже, - постулат Гессариона о взаимодействии и противодействии известен в данном кругу?
Раздались снисходительные смешки.
- Мой друг, - пальцы Демьена сжались на плече лаетан. - Уж не за глупых сопорати ли вы нас приняли? Некоторые могут произвести такое впечатление.
Маг смотрел на Ласкариса, но тому нечто подсказывало: этот грубый выпад в сторону той самой Анны-Марии. Поэтому ли, или по причине; что его втянули в какой-то спор, в котором он был докой, но Валериус снова улыбнулся, убирая нервозность в дальний ящик.
- Мало кто знаком с его полной версией, - ответил неожиданно хорошо поставленным, вдумчивым тоном, которым, похоже, нередко пользовался на лекциях. - Потому как он затрагивает не только практические аспекты магического преобразования энергии в материю элементов, но и дает немалую теоритическую базу.
- Словно вернулся на скамью Круга. Соизволите прочесть курс для несмысшленных младенцев лаетан? Вам-то он известен лучше прочих, - подтрунил Демьен, всполохнув высокомерием на подошедшую девушку. Ласкарис хотел было ответить в наставнической манере, подобной ведру ледяной воды, что если серьезно этот вопрос рассматривать не хочется, он может предложить отправиться в библиотеку и поговорить с книгами, как… Мужчина замер. Взгляд внимательных глаз наблюдателя, подмечающих многочисленные, едва заметные, детали, выхватили и мерную бледность, и сладкий изгиб губ, тронувших вино в малом глотке, и теплое покачивание бедер, и то, с какой легкостью движется, нет, плывет это создание… На мгновение забыв о давящих в нетерпении пальцах Демьена, Ласкарис позволил вылезть нервной, очарованной улыбке. Пожалуй, первая мысль, вспыхнувшая в его сознании - холодная, безразличная статуя древней, забытой, но еще могущественной и почитаемой лишь избранными богини, облаченной в кокетливые, почти отсутствующие одежды, - больше всего соответствовала тому трепету, что вызвала Анна-Мария, всего-то предложив бокал вина. Его движение, принявшее бокал, было подобно натянутому, словно вот-вот, и что-то в нем сломается, и все содержимое натянутой на нем одежды рухнет да превратится в пыль.
- Вы задали серьезный вопрос, мой друг, - наконец, когда наваждение спало и Ласкарис моргнул, несколько заторможенно произнес, как хорошенько прожежывая каждое слово, чтобы, при выговаривании, суть дошла до каждого слушателя. - Я не могу не начать с основ, ибо в основах заложен ответ на этот вопрос. Вы позволите?
Валериус словно уловил ту нить, что могла стать для него, утопающего, спасительной соломинкой. И молчание богини - или ее мирского воплощения - поблизости, непринужденно обнявшей стекло, о которое размазывался густой багрянец вина, будто давало ему сил. Демьен, натянуто усмехнувшись, наклонил голову.
- Мы все открыты к новому, иначе бы нас здесь не было.
Лаетан кивнул, как бы благодаря за возможность.
- Как я говорил, - повел невыразительным, равнодушным тоном, которым, несомненно, нередко говорил очевидные вещи, - в постулате немало теории. Изучение этого труда лишь урывками проходит вначале, как верно вы отметили, мой друг, и ознакомиться со всем объемом требует…
- Немало вина, - прервав, беспечно хохотнул Демьен, подняв пару смешкой с показательно безразличных лиц. Ласкарис холодно посмотрел на него, впервые с момента своего появления позволив себе каплю высокомерия. Пускай он был лаетан, но знал в магии куда больше этого зарвавшегося альтуса, спесь коих читалась на этом тронутом праздной жизнью лице.
- Немало терпения, - поправил так, как поправляет наставник нерадивого ученика, и ровный тон его не дрогнул. - Лишь усидчивым дается пониманием: нет сложных путей - есть лишь те, кто никто не хочет видеть, привыкнув, что все само падает в руки. Даже огонь и лед можно смешать, если не забыть, что стихии это материя, которую можно скрепить энергией.[ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]
Демьен медленно убрал руку с плеча Ласкариса. В его взгляде медленно занималось понимание, как глубоко и едва заметно оскорбил его тот, кто был ниже по сословию, но нисколько не слабее по таланту. На лице Валериуса не было и оттенка эмоций, кроме мягкой вежливости. Он осаждал зарвавшегося ученика - неважно, своего или нет, - но роль эта была ему знакома, и опыта у него было немало. И Демьен словно бы понял это. Но сдаваться не собирался.
- Занимательная софистика, - натянуто улыбнулся Демьен. - В Тараевине только ей и учат?
- Не только, - зазвучал плавный ответ. - Еще учат развивать таланты. Но я не хочу утомлять вас рассказом о достижениях моего Круга. Они не так хмельны, как этот чудесный напиток.
С чувством выполненного долга перед своей гордостью он наконец сделал глоток. Не чтобы выпить, а чтобы промочить горло. И едва сдержался, чтобы не поперхнуться.

Что-то случилось. Валериус, держа бокал вина в одной руке, уложил ладонь другой себе на грудь, словно обтянутый плащ сдавливал легкие, не позволяя дышать. Но это была опасливая реакция на резкую перемену в его несостоявшемся нетерпеливом собеседнике, жаждавшем показать себя умнее и лучше всех. Магистр почти протянул руку, дабы остановить Демьена от оплошных поступков, но тот, кажется, желал поставить себя на ступень выше не только Ласкариса, но и девы в красном - богини, опоясанной ореолом холодной, мрачной красоты. Возможно, в чем-то лаетан был консервативен, возможно, начитался приключенческих романов о спасении рыцарями дам из бед, однако не сделал ничего. Потому что все “что-то” разрешилось само собой. Вздрогнув, Валериус проследил за полетом Демьена, и все, что ощутил, это был деликатный взрыв магии, яростный, как огонь, блеснувший в глазах девушки, и ровная, мерная, гудящая, как капля лириума, энергия, вырвавшаяся из нее. Ласкарис вновь восхитился тем, как умело Анна-Мария взвесила необходимую долю магического дара, как расчитала ману, которой хватило, чтобы преподать урок зарвавшемуся собрату по взглядам на будущее, но никак не на все остальное.
Мужчина едва слышно сглотнул, когда Анна обратила на него свое внимание. Он словно был потрясен, что удостоился его, но качнувшийся в ладони бокал напомнил - это она подала, а не слуги иль рабы.
- Что именно вас интересует в практическом плане? - пусть внутри он дрожал, голос его, как принял менторский тон, так и не осел и не дрогнул. Взглядом же Ласкарис не пожирал, но осторожно обласкивал прекрасную деву, словно она могла в любой момент откусить ему голову.
- Взаимоотношение… - провел взгляд по ее фигуре, остановился на лице, - противоположностей?
[ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]

Очарование бледной, словно белый мрамор древних таинственных руин, насыщенных забытой магией, Анной вызывало у Валериуса неожиданный, казалось бы, давно утраченный трепет. Он вновь ощутил себя несмелым юнцом, позарившимся на дочь одного из старших чародеев. К великому сожалению, Ласкарис был птицей не того полета, чтобы даже оказывать знаки внимания прекрасной особе. Зато теперь одна из таких особ уделяла ему свое время, безусловно, драгоценнейшее, равное драгоценному камню всего за одно мгновение в ее обществе. Но дымка наваждения внезапно слетела, когда вновь вмешался Демьен. Кажется, он не успокоился, дважды за короткий промежуток оказавшись в луже. Валериус отвел взгляд в сторону, нейтрально покосился на предложенное угощение, растянул губы в какой-то кривой улыбке, означавшей натянутое дружелюбие.
- Нет, благодарю за услужливость, но я придерживаюсь аскетизма в еде, - зачем-то проговорил это несколько сбивчивым тоном, улыбнулся и последовал за Монтанари. Как могло показаться со стороны, слишком поспешно - так, словно боялся ее упустить. В длинных пальцах все еще подрагивал бокал, из которого совсем немного убыло вина.
- С радостью, - прозвучало с готовностью, чрезмерно очевидной, практически осязаемой.
- Простите, - небрежно бросил Демьену, и, похоже, тот остался неудовлетворен, что его общество променяли на чужое. Но куда ему сравниться со столь воздушной - богиней - красотой? Или Ласкарис вновь потерял голову, увидел женщину из рода альтус. Ведь он был так наслышан о доме Монтанари, и что-то словно бы в животе свернулось жгутом, едва он подумал, как она могла бы стать... его. Возможно, что-то в генах рода Ласкарис было такое, что заставляло тянуться к недосягаемому.
Следуя за Анной-Марией, шаг в шаг, Валериус настраивал себя на диалог о магии, а не его интересах. Да и вскоре должен был вернуться Нерон, дабы представить магистра как полагается. Он шел вслед за ней, пытаясь прибраться в мыслях и собраться с силами.
- Наслышан о различии интересов учеников лорда Эребуса, но ожидал большей воспитанности, - вдруг произнес негромко, - но ваше общество окупает острые грани этого недоразумения с лихвой. И все же утолите мое любопытство: вы подняли занятнейшую тему, и мне не терпится ее продолжить. Если, конечно, вы не передумали.[ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]

Валериус подавил желание звучно сглотнуть. Поздно поражаться, что в таком сосуде есть что-то кроме красоты. К примеру, проницательность и осторожность, и последнее магистру требуется проявлять в куда большей степени. Не упиваться взглядом для начала. Ласкарис поспешно отвел глаз на менее притязательные вещи, изучая пропитанные магией камни и буйную растительность. Здесь было уютно, и даже не казалось, будто отсутствует женская рука. Возможно, она все же... Мужчина припомнил слова Демьена, украдкой окинул Анну. Взаимоотношения противоположностей. Хм. Лорд-магистр всегда был открытых взглядов, но вряд ли только поэтому он обладал той неуловимой славой, о которой грезил любой в Верхней Ложе. Первый Чародей Тараевина смел неосторожно заключать очевидное: Нерон имел влияние на своих учеников, а какого рода то влияние было, его, лаетан, не касается.
Опустив взгляд на дно бокала, словно пытаясь пронзить кровавые блики вина, попытался уловить за хвост тот самый вопрос, мучавший Монтанари.
- Я бы мог сказать кровь, - уголки губ подернулись, - но я не переношу вида крови. Только вина.
Приподнял бокал, чтобы поставить его на перила. Ладонь легла рядом, и смуглый, выбеленный библиотечной полутьмой, оттенок кожи казался грязным пергаментом, брошенным на отчищенный от столетнего мха постамент.
- Возможно, вас напугает моя откровенность, но уверен, вы не робкого десятка, - неловко организовав комплимент, улыбнулся, вглядываясь в горизонт, лишь на мгновение позволив себе скользнуть по девушке взглядом. - Но нас связывает одно - желание возвратить Тевинтеру былое величие.
Его другая ладонь сама собой легла на грудь, словно в успокаивающем жесте. Пальцы перебрали по застежкам, державшим плащ натянутым на груди, но грудь словно бы не вздымалась, пытаясь загнать внутрь немного свежего воздуха.
- Вы знаете, во что превратилась Империя, - напустив мрака и недовольства в свой голос, проговорил чуть тише, - и к чему идет. Взамен прогресса регресс, взамен расцвета - увядание, и вскоре нашу страну ожидает закат. Всегда есть место речам, что в том виновны соседи, шпионы, лазутчики и прочие враги, однако рыба начинает гнить с головы.
Ласкарис нервно улыбнулся.[ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]
- Вступление пришлось по душе лорду Эребусу, - смешок. - И пусть меня волнует будущее, я не забываю искать возможности в прошлом.
Он позволил себе скрестить руки на груди, обратив взгляд на Анну-Марию.
- Знали ли вы теорию о контроле демонов? Малефикарум продвинулись далеко, но пока не спешат наводнять мир демонами, и Архонт все еще против армии демонов, способной уничтожить не только врагов, но и нас. Ведь когда крови становится мало, демоны обращаются против своего хозяина. Но, - он вскинул в воздух указательный палец, локтем упираясь в другую руку, - древней магии было известно не только искусство крови. Ей были не чужды и бескровные ритуалы, требующие минимальных затрат ресурсов, но дающих преданного демона в слуги.

Немыслимо. Годы трудов разбились в пух и прах о всего лишь одно мнение. Валериус потерял дар речи, пытаясь осознать, по какой причине слова Анны-Марии так глубоко задели его. Может, ответ кроется в ее необычайном влиянии на него? Редкая женщина так очаровывает с первого взгляда. И все же Ласкарис был уязвлен. Он же произносил эти речи не единожды, и почему ученица лорда Эребуса, который высоко оценивал его интересы, так холодно отзывается теперь? Мужчина ощутил острую нехватку интереса в голосе девушки, и потому все же позволил себе сглотнуть. В горле образовалась пустыня, которую требовалось уничтожить остатками вина, и бокал опрокинулся в магистра - быстрее, чем следовало.
- Вы говорите о детском баловстве, - обретя в хмеле новые силы, с усмешкой упрямого человека, которого не переубедить, все же позволил себе начать спор, а не дискуссию. - Магия духа хороша для низших духов и демонов гнева или голода, но для существ вроде гордыни мало ведать только течения силы и складывать их в определенные руны.
Со второго раза отставив бокал совсем далеко, чтобы не опрокинуть и не разбить, потому как выпитого оказалось вдруг очень даже предостаточно, дабы ударить в голову, повел плечом, все еще бравируя этой странной усмешкой, делавшей из него не гордого своими теориями исследователя, а всего-навсего пьяного любителя спорной софистики.
- И лучший наставник - мы сами, если следуем всем азам, правилам, инструкциям. Сначала следует постигнуть основные принципы, а уж потом вдаряться в эксперименты. Потому что мы все - разные настолько, насколько может отличаться морталитаси от ривейнских провидиц. О, - он вскинул руку, нетвердо оставив вверх указательный палец, - кстати о них. Это ведь... великолепный пример добровольной одержимости. Но провидицы нисколько не теряют своей воли, однако духи привязаны к ним - и к телу, и к сознанию в Тени. И те духи - мелочь, по сравнению с поистине древними существами, запрятанными в самых глубинах Тени.
На лице Валериуса появилось нечто вроде одухотворенной мечтательности.
- Если мы найдем способ... или путь в эти глубины, мы сможем найти все, что угодно. Или кого угодно, даже если он с этой Тенью не связан. И призывать, но не просто призывать в физический мир, а превращать его в раба, не привязанного ни к чему, кроме как к воле призвавшего.
Речь становилась все сбивчевей. Ласкарис неловко всплеснул руками, словно пытаясь показать масштаб своей идеалистичной картины, как задел ладонью плечо Анны. На его лице мигом нарисовалось выражение виноватого щенка, нашкодившего и готового понести наказание, но прежде, чем он что-либо ответил, на террасе зашуршала ткань одежды лорда Эребуса, а вслед - раздался его размеренный, с налетом дружелюбия, голос.
- Вот вы где, - с легким порицанием проговорил, заставив Валериуса проглотить слова извинения. Тем не менее, от зоркого взгляда Нерона, перекатившегося от Анны к магистру, это не укрылось. Лорд коснулся плеча магистра, мягко похлопал по плечу.
- Мой дорогой друг, - натянутая вкрадчивость была ясна, как день, Анне, но не Валериусу, который тут же вздрогнул и с некой надеждой "заглядывал в рот" лорду, - подите же в зал. Я переброшусь парой слов с ученицей, и мы присоединимся, чтобы вас представить как то требуемо.
- Да, конечно, лорд-магистр, - беспрекословно склонив голову, Валериус, тем не менее, бросил взгляд на Анну, а после развернулся и скрылся за дверьми.[ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]

Нерон не стал провожать его - ни взглядом, ни мыслями. Даже на лице лорда-магистра блеснуло нечто вроде неприязни, и то был редкий момент, тщательно выверенный, предназначенный исключительно для юной особы, которой, пожалуй, он доверял немногим больше прочих. Он сложил ладони на животе, и мягкие ткани одеяний шелохнулись, но всего на мгновение. Эребус обвел внимательным, неспешным взором террасу. Приметил пустой бокал, но не стал его трогать. Казалось, его больше интересовала девушка, к которой он и обратился - как взглядом, так и словом.
- Темные времена требуют дурных перемен, - загадочно произнес ровным, но несравнительно теплым голосом. - Наш дорогой нескладный друг является личным писарем Архонта, ты знала? Они вместе закрываются в темной комнате архива Империи и коллекционируют тайны. Удивительно, какие вещи порой может одобрить власть имущий.
Из сказанного следовала простая истина: Нерон не был в восторге от Валериуса. Даже сказать, вся его напускная дружелюбность была плохой, но стоящей игрой для чего-то большего.
- Многие не верят идеализму нашего друга, - Эребус протянул Анне ладонь, словно предлагая препроводить ее обратно, - однако в новом энтузиазме он сможет найти мотивацию поделиться с нами плодами своих трудов.
Губ Нерона коснулась улыбка.
- А мы будем рядом. И всегда будем рады нашему другу, не так ли?

Нерон понимал, как важно для любого из его учеников признание. Некоторым оно было порой нужнее воздуха или наличия верных последователей рядом. Анна-Мария была нежным цветком, сумевшим пробиться сквозь жестяной настил давления и сомнений, и теперь нуждалась в заботе и верном слове. Но она была одной из тех, кому лорд-магистр был готов дать и скупую ласку, и излишнее внимание, ибо столь преданных и одаренных последователей встретить было сродни благодетели в бордельных залах.
Мужчина накрыл своей ладонью пальцы девушки, проникновенно разглядывая ее сосредоточенное и явно недовольное новым вступающим в культ магистром.
- Что является удивительно странным, ведь он - один из лучших магов в этой области, - в голосе Эребуса был очень прозрачный намек, и ему хотелось, чтобы Анна его уловила. - Боится ли он славы или того могущества, коим обладает? А, может, отваживает наш взор от сокровищ, что нашел в глубинах Тени?
На тонких сухих губах затеплилась улыбка.
- Нужно быть осторожнее, Анна-Мария. Тебе ли не знать, что за каждым словом может скрываться не только яд, но и ложь, и ее нужно отделять от истины, как зерна от плевел. Архонт проявляет столь необычную для него тягу к запретной магии, может, так он держит нашего друга на коротком поводке? Или наш новый друг сам хитрее, чем кажется, и зашел в коллекционировании чужих трудов до практической части.
Нерон не страшился говорить открыто с Монтанари, ведь кто, как не она, поймет и уловит намеки в его словах. Валериус и правда был искушенным в магии духа, хоть и орудовал силами элементов куда лучше, но его труды и выступления в Магистериуме утверждали обратное. Врет ли он, или сделал нечто со своим разумом, чтобы не сбалтывать лишнее - кто знает. Эребуса это настораживало: он предчувствовал бурю, истоки коей крылись в верхушке власти Тевинтерской Империи, но откуда точно придет та буря - неизвестно. И он попытался поделиться своими опасениями прежде, чем Анна узнает о маленьком рисковом шаге, к которому Нерон готовился немало времени. Ему начинало казаться, что это не совсем его мысль... но он довольно оградил свой разум, чтобы быть уверенным: никто не вторгался в чертоги мыслей лорда-магистра. Это просто сомнения, вызванные словами обиды его ученицы. Возможно, он просто хотел ее защитить, ведь ей предстоит сыграть судьбоносную роль в будущем не только его, но и всей империи.
- Идем, - чинно повел ее обратно в покои, - не оставим же наших друзей без внимания.

- Друзья мои! - остановившись посреди залы с бокалом темнеющего вина в руке, Нерон вскинул руку, призывая к тишине. Ученики уважительно смолкли, обратив цепкие, острые, словно клыки ядовитых змей, взгляды на учителя. Он выдержал паузу, позволяя себе насытиться этим лебезением, страхом и желанием прикоснуться к тому, о чем Эребус так много говорил. Удовлетворившись, лорд-магистр мягко улыбнулся. Искренности в той улыбке было как желания помогать в демоне гнева, но то мог рассмотреть лишь хорошо знающий Нерона человек.
- Сегодня знаменательный день. Не столько из-за того, что вижу я здесь множество светлых, благостных умов, что укрепляют столпы Империи, но и потому, что к нам присоединился новый друг. Теперь он станет нам братом.
Эребус протянул руку к Валериусу, и тот, отлипнув от стены, выйдя из полумрака, нервно засеменил к магистру. Нерон приобнял тонкими пальцами Ласкариса, как гарпия может обнять моряка, дабы унести его и вытащить потроха на острых рифах, дабы насытиться последними криками умирающего.[ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]
- Сегодня магистр Ласкарис стал одним из нас. Он будет моим прямым помощником и наставником наших братьев и сестер. Когда придет время, ему мы будем благодарны за предоставленную нам честь служить ему, как Верховному Жрецу. Я же, ваш скромный наставник, буду и далее указывать путь к истинному свету среди непроглядной тьмы. Так выпьем же за перемены!

Валериус все чаще запирался в кабинете по ночам. Его занимали мысли не столько о могуществе, сколько о знаниях, кои открылись ему, благодаря покровительству лорда-магистра Эребуса. Двери, закрытые для него ранее, распахнулись, отвернутые лица ныне повернулись, и все внимали каждое его слово с таким рвением и вниманием, что Ласкарис был поражен до глубины души. Былое ощущение себя лаетаном, вторым сортом, да еще из рода, запятнанного не лучшей репутацией, не испарилось, хотя чувство осторожности постепенно притуплялось. Даже расположение Архонта не даровало ему столько возможностей и привилегий. Казалось, его наконец-то стали уважать, наконец прислушивались к нему, ждали от него чего-то поистине удивительного, и он старался оправдывать эти ожидания. Порой ему казалось, что все это - притворство, и они не лебезят перед ним, а всего лишь страшатся тени Нерона, кочующей за спиной ручного лаетан.
Мужчина отложил в сторону чернильную ручку, уставил на стол локти, свел пальцы воедино треугольником, прислонил получившееся "строение" кончиками пальцев к губам. Затуманенные усталостью и мыслями глаза рассеянно наблюдали за движением огня свечей, стоявших на высоких подставках, в вычурных канделябрах, по всему периметру комнаты. Свет разрезал тьму, создавая мягкий, ненавязчивый полумрак, способствущий размеренности мысли.
Сегодня было знаменательное событие для его сестры. Которое совершенно не нравилось Валериусу, ибо он так яро пытался вырваться из порочного круга лизоблюдства, коим зарекомендовались его предки, но, похоже, Элен в этот раз испытывала некие чувства, и потому не желала слушать. Кажется, ей хватило того раза, когда отец попытался ее отравить. Тогда у них не стало младшего брата, Секстиса. Ему было всего шестнадцать. После того раза отец прекратил попытки избавиться от дочери, не имевшей магического дара, передал все дела Валериусу, а сам уехал куда-то на границу, как он всегда говорил, разбирать старые архивы. Спустя неделю он умер, подавившись косточкой оливки.
- Лорд Ласкарис, - раздался низкий, почтительный голос раба с длинными острыми ушами. Валериусу нравился его голос и въедливость, а еще то, что он относился очень исполнительно к своим обязанностям, и потому у него было больше привилегий, чем у прочих. Маг повернул голову и мягко посмотрел на эльфа. Тот натянул лучший сюртук и самые чистые брюки. Но вот туфли оставляли желать лучшего.
- Да, Эвтик?
- Гости прибыли, - поклонился эльф. - Леди Монтанари ждет вас в зале приемов.
Сложенные пальцы дрогнули. Валериус ощутил острый приступ яркого, непривычного для себя желания сорваться с места. Нервозность, неусидчивость, проявляющаяся в нем при одном упоминании Анны-Марии, заставляла его вести себя излишне вызывающе. Он все еще помнил свои ошибки, произнесенные под воздействием вина, развязавшего ему и язык, и эгоизм, но был благодарен Анне за столь очаровательное великодушие, проявленное к нему. Ведь она всегда была рада помочь ему, поддержать и выслушать, не проронив ни слова, не вспоминая о том, как он был неосторожен. Подобных друзей следовало ценить, но Валериус хотел большего. Не только ценить, сколько владеть.
Но для этого следует оставаться хладнокровным и терпеливым.
Мужчина сглотнул, отвернулся. Эльф стоял неподвижно, и через пару мгновений маг почти забыл о его нахождении в комнате. Пока раб не кашлянул.
- Лорд, ваш наряд...
- Да, да, - рассеянно ответил маг, махнув рукой. - Сейчас приду.
Облачался в свои аскетичные одежды он исключительно при помощи рабов. Личных рабов, среди которых были исключительно мужчины. Прикосновение женских рук вызывало у него нервную сыпь. Приблизительно такую же, как и мысли об Анне.
Отодвинувшись от стола, но все еще сидя в кресле, Ласкарис задумчиво смотрел на свои записи, но витал раздумьями вокруг Монтанари. Как же заполучить ее большее расположение, чем есть? Он стал Верховным Жрецом культа, а она должна была стать - если все сложится - его правой рукой, его спутницей во многих вещах... Передернув плечами от приятных образов, маг заставил себя подняться. Если он проигнорирует ее - и праздник, о котором он почти забыл, - это вряд ли будет прощено.

Натянутая мантия сегодня была темно-багрового цвета с золотой вышивкой, узоры которой отражали основные ценности Тевинтерской Империи: от змей до баталий с драконами. Но и рисунки, и цвет нити был достаточно тусклыми, дабы не отвлекать внимание от самого мужчины. Как бы там ни было, у семьи Ласкарис имелись талантливые швеи.
Вложив свою ладонь поверх другой, чтобы занять почему-то дрогнувшие руки, Валериус тепло и нетерпеливо улыбнулся, подойдя к Анне. Казалось, его совершенно не интересуют иные гости, коих привечала Элен. И сама сестра тоже.
- Анна-Мария, - в его словах звучало таинство особого толка, но, как ни странно, голос не дрогнул. - Рад видеть вас в нашей обители.
Осторожный взгляд коснулся бокала в ее руке. Изящные тонкие пальцы обхватили бокал с такой грацией, что мысли невольно вздумали представить ему образ того, как эти же пальчики шарят по его груди в поисках пуговиц, освобождающих от удушающей одежды. Втянув воздух ноздрями, он снова улыбнулся - шире, чем требовалось.
- Как жаль, что лорд-магистр Эребус нас сегодня не посетит, - качнул головой от легкой досады, - слышал, что произошло на границе. Надеюсь, он поможет совладать с рогатыми животными. [ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]

- Конечно, - отдернув увлеченный взгляд, обращенный больше в себя, мягко обхватил нежную ладонь девы, умудрившись ничем не выдать внутренней дрожи, - все, что пожелаете, Анна-Мария.
Вступив в яркий ореол, который всегда создавала своим обществом Анна-Мария, Валериус с трудом мог отвлекаться на что-то еще: даже собственные мысли меркли, и все его внимание целиком и полностью принадлежало лишь Монтанари. Многие замечали, как он прикипел к ней за все время общения, но дальше весьма красноречивых взглядом Ласкарис зайти не мог: не позволяло что-то внутри, некая внутренняя цепь, коей он себя приковал к определенной границе. Цели культа, сам культ и то, что делают они вместе с Нероном - все это было выше и важнее. Нарушить обеты, развеять то малое, что у них есть, бездумием плоти? Что за нелепость. Подобные мысли утешали, заминая очевидное: он не дотянется до звезды по имени Анна-Мария, она обжигает пальцы, выжигая свой образ в памяти. И этим придется довольствоваться.
Поэтому мужчина, вновь допустив сдержанную улыбку, он все же уделил крупицу внимания сестре, оставшейся совершенно внезапно не у дел.
- Элен, попрошу тебя обратиться к нашим дорогим гостям, - в его словах было больше намека, чем ему хотелось, и потому на губах слишком уж искренней сестры заиграла двусмысленная усмешка.
- Как пожелаете, - довольно небрежно бросила Элен и, подхватив полы весьма пышного платья, проворно устремилась к скучающим за блюдами с закусками лордами, которых требовалось умаслить. Как же Валериус это не любил, но теперь у него была причина занять все свое время, и этой причине он взмахом руки указал на огромную статую, скрытую за раскидистыми листьями комнатного папоротника.
- Одна из первых статуй Разикаль, щедрый подарок дому Ласкарис от неизвестного. Представляете, - почему-то резко усмехнулся, - что некто может оказаться столь расточителен на подобные изыски в наши дни?
Оставив вопрос без ответа, но все же желая услышать мнение Анны, Валериус с осторожностью мелкого хищника, неуверенного в собственных силах, провел ее к тем фрескам, которые созерцали многие поколения рода Ласкарис. Они знатно поистлели, исцвели, и все же среди них угадывалось витиеватое генеалогическое древо, проходящее сквозь почти каждое сколь значимое для Империи событие. Самым свежим пятном на потрескавшемся камне было яркое сплетение линии Валериуса с его место в Круге и тесной работой под личным руководством Архонта.
- Вы знаете, - вдруг произнес он задумчиво, - Архонт питает странную слабость к кошкам. Должно быть, это...
Он хотел сделать неутешительный вывод о некотором мягкосердечии архонта, однако их отвлек неприятный шум. Рядом с небольшим фонтаном, из которого можно было набрать себе белого вина в опустевший бокал, троица приглашенных гостей язвительно улыбались, донимая одного из слуг. Эльфа, в котором Валериус легко узнал Эвтика. Раб смиренно сдерживал все издевки гостей, стоически вежливо улыбался и не смотрел в глаза. Ласкарис же молча наблюдал несколько мгновений, а после отвел взгляд. Он всего лишь раб, пусть и очень полезный.
- ... может, ты и развлекать не умеешь? - донесся знакомый донельзя голос, принадлежавший одному из сыновей магистра Илленева. Кажется, он был младшим, и претендовать ему на что-то существенное не стоило, поэтому он снискал весьма специфическую славу. Однако уважить магистра требовалось, ведь он был дружен с отцом жениха Элен.
Ласкарис сделал вид, что не услышал этого громкого вопроса.
- Что скажете? - обратился к Анне, старательно сохраняя спокойствие, хотя пальцы его дрогнули. - Наш род весьма часто оказывал существенную поддержку в развитии некоторых событий Империи.[ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]

Держать лицо - не этому ли учил его отец? Возможно, его советы были ценны до того, как он попытался травить своих детей в "экспериментальных целях", однако именно сейчас в голове вспыхнуло его сухое жесткое лицо и скупые слова, которые могли сойти за необъятную заботу. И впрямь, ему стоит держать лицо, особенно перед Анной, ведь она всегда может поведать о произошедшем Нерону. Но признать, что он недостаточно силен, дабы противостоять кому-то, кто не обучен приличию и поведению в обществе...
- Что ты оглядываешься? - смеялся младший сын магистра Илленева, тыча длинной двузубой вилкой в плечо эльфа. - Даже если я сделаю из тебя жаркое, никто не поможет. Потому что ты - кусок мяса, ушастая шваль![ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]
Валериус на мгновение замешкался. Вернее, ему показалось, что это длилось мгновение, но он умолк, а взгляд его словно бы обратился внутрь - похолодел, стал глубоко задумчивым, отрешенным. Ладонь легла на грудь, словно бы мысль, терзавшая его давно, подтолкнула расстегнуть перетянутую мантию, затруднявшую дыхание. Вздохнув, моргнув, он все же сжал пальцы в кулак и опустил ее вниз.
- Как и многие такие же рабы, - небрежно бросил он, не обернувшись, не встретив полный мольбы взгляд Эвтика. Эльф явно искал защиты у хозяина, но тот сделал вид, будто его увлекло общество гостьи. На деле же Ласкарис силился не оборачиваться, потому как не хотел видеть в глазах у раба, которого ценил, которому в каком-то смысле доверял, понимание, как же слаб его хозяин. А поэтому лучше созерцать стену, которую он видел с малолетства и мечтал, как станет самым известным, самым почитаемым и уважаемым.
Была права мать, говорившая, что если ему и достанется слава, то только лишь после первой пущенной им крови врага. Что было невозможно, учитывая нрав и амбиции Валериуса. А потому на первый вскрик боли он не отреагировал, ведь тот сопроводился взрывом хохота. И все же... подобное было недопустимо.
- Прошу меня извинить, Анна-Мария, - мужчина неловко отступился от девушки, вежливо качнул головой, - отойду всего на мгновение.
Твердые шаги не сочетались с сумятицей в мыслях. Когда он шел к окружившим Эвтика, в нем что-то кричало, но никак не желало придумать разумные, подходящие вещи, что позволили бы разрешить ситуацию если не миром, то в его пользу. Но, едва подойдя, едва увидев, как на него с почти физически ощутимой агрессией посмотрели издеватели, он потух - и мыслями, и решительностью.
- А, Валериус, - оскалился сын магистра, закинув длинную двузубую вилку на плечо, как саблю или топор палача. - Что такое?
- Вы мешаете гостям, - коротко, отрывисто, не особенно стараясь скрыть свою неприязнь. Но прежде, чем нарушитель спокойствия смог огрызнуться, Ласкарис малодушно добавил:
- Потише, пожалуйста. Не омрачайте помолвку моей сестры.
Эвтик, его лицо, его взгляд - это Валериус не желал видеть, но ощущал, как и всякий замкнутый в себе, как эльф теряет всякую надежду на спасение. Что с ним могут сделать разбалованные маги, не ограниченные ничем, кроме своего извращенного сытого воображения, страшно представить. А его хозяин - тот, кто мог остановить все это - отдал его на расправу. Вернее, даже не отдал - не забрал свое в своем же доме. И кто же в нем хозяин?
- Хах, - хохотнул неприятно и визгливо бунтарь, - конечно, Валериус, конечно. То, что от него останется, тебе в мешочке атласном или бархатном оставить?
Ласкарис сузил глаза. Его ладонь вновь потянулась к груди, но он ее сжал и заставил себя сдержаться. Он ведь выше этого... или слабее. Он ведь может их размазать по полу, но почему, почему же он отворачивается и уходит? Наверное, потому, что не может предугадать, как его поступок отразится на отношениях с другими магистрами: как они будут отзываться о нем, если он убьет сына Илленева? Станут ли его считать достойным учителем? Станут ли умолять обучать магии своих отпрысков? Вряд ли. Поэтому он отвернулся, позволив им смеяться. Подхватил с подноса бокал с вином и, пока возвращался к Анне, успел влить в себя половину, из-за чего его походка стала нетвердой.
- Давайте я покажу вам свою... - улыбка вышла сквозь силу, - свою лабораторию?

Попытка сбежать в компании очаровательной Анны-Марии провалилась с таким треском, что у Валериуса заложило уши от клекотания сердца, решившего подбросить магистру побольше проблем. Разве не могла она закрыть глаза и уйти? Неравнодушная, жаждущая, чтобы все было так, как она привыкла! Ласкарис даже не взглянул в ее сторону, а жестоко ухмыльнулся, благо, стоял лицом к стене, впершись захмелевшим глазом в выцветшие картинки величия его семьи. В нем не было ненависти к себе, как не было сожаления за содеянное: каждый выживает так, как умеет. Он мог бы проявить силу, мог бы вытащить Эвтика из лап мерзких детей, но для чего? Чтобы показать силу? Он и так силен. Но эта сила могла не окупиться в будущем. Почему же, почему нет рядом Нерона, того, кто всегда был готов подсказать, что делать, как быть, какие слова произнести!.. И Монтанари совершенно не помогла своим опальным поступком. О нет, Ласкарис лишь бросил взгляд на то, как обернулись все прочие вслед сыну магистра Илленева: это он запомнит надолго. И теперь один из самых стойких, долгих и надежных союзников окажется под вопросом. Вот же самовольная стерва!
Вино ударило в голову сильнее, чем он предполагал. Взявшись за голову, Ласкарис нестойкой походкой ушел прочь из залы, наплевав на все рамки приличия. Он не желал больше быть среди людей - низменных созданий, поступавших так, как считали правильным, забывая, что Тевинтер - общество условностей, недомолвок и уступок, что слабый лебезит перед сильным, и что сильный должен просчитывать каждый свой шаг. Валериус не желал признавать свою слабость, и потому в случившемся решил обвинить Анну-Марию - ту, что спасла его верного слугу. Но раба. Но живое существо. Но бесправное, принадлежавшее ему. Так что же после: она заявит свои права на его дом, на его идеи? Об этом стоило поговорить с Эребусом. Как бы высоко не отзывался об этой стерве лорд-магистр, Валериус не потерпит в своем доме чего-то подобного. Пусть упражняется в своих силах - да, да, она прибегла к магии, как ученица до экзамена! - где-нибудь подальше от его дома, от его рабов и гостей, которые будут делать все, что он им позволит!
Хмель забирался под кожу и дальше, мутя мысли, затуманивая здравый смысл, оставляя лишь невыгоревшие амбиции. Он держался рукой за стены и колонны, продвигаясь к своей комнате. Проходившие мимо слуги низко опускали головы, не смотрели на хозяина: нельзя, ибо накажет. Пускай Валериус не особенно прибегал к наказаниям, но если он был мрачнее тучи, если шел по стене, то вряд ли пребывал в настроении, в котором был справедлив и лоялен. [ava]http://funkyimg.com/i/2m6fR.jpg[/ava][nic]Валериус Ласкарис[/nic]
Прочь, прочь от толпы, от душного праздника, на котором он изначально был чужим. Заперев за собой дверь, Ласкарис опустился в свое кресло. Удобное, мягкое, сделанное специально под него, зачарованное хранить тепло и источать успокаивающий эффект, благотворно влиявший на раздумья. Опустившись в него, Валериус наконец-то расстегнул тугую мантию, и бледную кожу, испещренную мелкими шрамами, глубоко вздохнул, запрокинул голову назад, закрыл глаза. Тишина. Лучше бы он отдал свою жизнь Думату, Богу Тишины.