РАЗЫСКИВАЕТ ТЕО РЕЙКЕН
*кликабельно
«TEEN WOLF»
ВОЛЧОНОК
● alias: Julia Baccari | Джулия Баккари,
Jennifer Blake | Дженнифер Блэйк
● age: ~ 34 y.o.
● species: darach
● relevance: ПОИСК АКТУАЛЕН
● updated: 25.08
blackbird singing in the dead of night
take these broken wings and learn to fly
Урожденная Джулия Баккари, как и всех в этом чертовом городе ее должно было ждать прекрасное будущее. Она должна была стать эмиссаром одной из стай под крылом Талии Хейл, она должна была поддерживать природный баланс, быть любимой волками и людьми, жить в двух мирах. Но вместо этого она пала жертвой чужой жажды силы и наживы, была предана человеком, которого нестерпимо любила и в которого бесконечно верила.У вступления в стаю альф Дюкалиона было одно условие — своя собственная мертвая стая. Все до одного, включая эмиссаров. Джулия не верила, что Кали на такое способна, что Кали поднимет руку на женщину, которую любила, и которая любила ее в ответ. Она стольким пожертвовала ради этой жизни, так много положила к ногам своего призвания. Когда она забеременела в семнадцать, она знала, что не сможет дать ребенку необходимой заботы и необходимого внимания, но та Джулия, что смотрела усталыми глазами на положительный тест, не была способна избавиться от собственного дитя. Та Джулия отдала сына в семью, чтобы дать им обоим шанс.
Они оба превратились в монстров, несмотря на все ее старания.
Кали не убила ее. Кали оставила ее на земле умирать и задыхаться, глотая собственную кровь, чувствуя, как песок забивает раны, изуродовавшие лицо. Это не было милосердием со стороны альфы. Это было трусостью. Кали было проще уйти, проще повернуться спиной, чтобы не видеть то, что она совершила. Ей не хватило сил подойти и прекратить страдания Джулии. И поэтому она ушла.
Неметон спас Джулию. Разбуженный когда-то умершей на руках юного Дерека Пейдж, он вдохнул жизнь в содрогающегося в предсмертных муках друида. И этой жизнью он что мехами раздул пламя жажды мести в истерзанной душе. Джулия был одержима идеей уничтожить альфа-стаю. Она все еще была друидом и поэтому жаждала восстановить баланс.
Друид Джулия Баккари умерла тогда у Неметона. Умерла в муках и страхе. А Дженнифер Блэйк, скрыв свое изуродованное лицо, вернулась в старшую школу Бейкон Хиллз, чтобы отомстить. Она обвела вокруг пальца всех вокруг. Дженнифер была так восхитительно убедительна в своем испуге и так упоительно прекрасна в своем спектакле. Она была несравненной лгуньей и такой же несравненной убийцей, которой не являлись по ночам убитые дети, чьи жизни Блэйк приносила в жертву ради могущества.
Она была безжалостным, темным созданием, что баланс природы склонила пред собой, кровью выкупив силу.
Но, что важнее, Дженнифер была изуродованной жертвой чужой жажды силы, что была оставлена умирать в одиночестве человеком, которого так любила. Жертвой, которой разбили сердце, чью семью уничтожили, чей мир пустили на корм амбициям монстра.
Дженнифер Блэйк была жертвой, которая стала палачом и увлеклась. В своей попытке победить монстров она стала монстром сама, да и забыла, что когда-то была человеком.
Она не победила и не проиграла. Ее месть свершилась, но Дженнифер опять погибла у Неметона, осознав, что пустоту внутри нее уже не заполнить. Дженнифер восстанавливала баланс, воздавая каждому своему обидчику ровно то, что они сделали с ней. Ей, наверное, суждено было проходить этот круг ада вновь и вновь, умирая и возвращаясь к жизни у этого проклятого пня, каждый раз понимая, как бесполезно и бессмысленно было все, что она сделала в прошлой жизни.
И, вот, она снова дышала, опираясь о его корни.
Возможно, Кали изуродовала ей лицо, но душу — душу Джулия исполосовала себе сама.
live the lie until the lie becomes your lifeИдти против законов природы у нас, кажется, семейное. Как ты думаешь? Может быть, поэтому они выбрали меня, может быть, поэтому я стал их самым первым и самым удачным надругательством над порядками сверхъестественного мира? Может быть, я жив только благодаря тебе, мама.
Давай сыграем в игру, Джулия. Дженнифер? Не важно. Ты притворишься, что не ищешь во мне знакомые черты, а я притворюсь, что не изнываю от желания услышать твой голос. Мы же с тобою отменные лжецы, чего нам стоит сыграть в ту же игру друг с другом? В нас осталось не так уж много человечности, это почти забавно, как она рвется наружу, когда мы оказываемся рядом. Как больно и сладко становится там, где не должно.
Кто бы мог подумать, что склонность к насилию передается по наследству, кто бы мог подумать, что не зная тебя, я вырос таким похожим. Кажется, я ушел немного дальше тебя, не так ли? У тебя еще было оправдание твоим поступкам, ты была жертвой в этой истории, тебе, наверное, еще доступно искупление. Я же не буду искать себе оправданий. У меня их нет.
Я хотел силы и был готов на все ради нее. Так же как и ты, помнишь? Так же, как ты черпала силу из человеческих жертвоприношений, убивая невинных детей, чтобы совершить свою месть. Готов поспорить, котлы в аду нам тоже приготовлены по соседству.
Джулия? Мама? Ты тоже купилась на мои улыбки. Как и я на твои. Мы сыграли отлично наши роли при знакомстве, я открыл дверь и выглядел таким домашним и спокойным, а ты нервно кусала губу и не знала, с чего начать. Ты действительно тогда была растеряна и смущена? Действительно руки заламывала, не зная куда их деть и что сказать? Или все это было частью спектакля?
Что тебе нужно от меня, Дженнифер? Джулия? Ты потеряла все, твоя месть свершилась, и это не принесло тебе облегчения? Поэтому ты решила разыскать меня, чтобы наполнить чем-то свою жизнь, что Неметон в очередной раз даровал тебе? Расскажи мне, ты сохранила в себе способность любить? Где кончается твоя маска и начинается настоящая история? Что осталось в тебе? Тот же яд, что течет по моим венам? Те же руины, на месте которых стояли моральные барьеры и ограничения? Или в тебе осталось что-то человеческое, что-то, достойное спасения?
Что-то, что может спасти и меня.
Мы лгали друг другу так вдохновенно, что в конце концов нам пришлось сказать правду. Я сломался первым, ты — сразу вслед за мной. К чертям полетели все красивые легенды и объяснения, а на стол из рукавов посыпались раскрытые карты. Что же мы будем делать теперь, мама? Ты гордишься своим психопатом-сыном? Ты гордишься моей силой? Ты гордишься тем, как я пошел по твоим стопам, став не дараком, но существом столь же противным природе?
Или ты боишься меня? Боишься того, как звонко и пусто у меня в грудной клетке, проломишь и вместо сердца найдешь какой-то очередной адский механизм Докторов. Боишься, как пьянит меня то же, что погубило тебя, но в разы хуже, потому что моя жажда бесцельна — сила ради силы, тьма ради тьмы.
Что ты скажешь теперь, мама?
Пожалуйста. Не молчи.
the only way to stay sane is to stop hoping for something better❝ Дженнифер сидит на земле. Она чувствует удивительную легкость от того, что не нужно тратить столько сил на поддержание своего облика. Она выглядит так, как должна — изуродованное черной магией и Кали лицо в вечном оскале c глазами-дырами, будто из самого ада подглядывают черти. Она ненавидит свою истинную внешность — как такое вообще можно любить? — и в то же время болезненно наслаждается ею, вновь и вновь вскрывая старые раны, рождая в себе новые волны тьмы, питающие ее магию. Ей уже некому мстить, ей уже нечего желать, она одна — посреди этого чертового леса, где ей суждено умирать и возрождаться, будто кому-то сверху — или снизу, черт его разберет — смешно за этим наблюдать.
Волк появляется рядом так внезапно, что Дженнифер кажется, будто он материализуется из сгустка тьмы. Тео подходит ближе — осторожно и будто боязно, чуть припадая к земле. Он еще не знает, что он должен испытывать, что он должен чувствовать к этой женщине, что вызывает в нем бурю эмоций — от восхищения до страха. Дженнифер тянет к нему руку, манит будто дикого зверя, не делая резких движений. Она знает, что это Тео, ему не нужно демонстрировать свои желтые глаза для этого, она сердцем чувствует, что это он. Да и какой еще дикий зверь в здравом уме к ней подойдет?
Все они сумасшедшие. Все они.
Тео делает еще несколько шагов, замирает, глядя на Дженнифер, и она ждет, что он сейчас убежит, отвернется, хоть как-то выкажет свое отвращение. И ей внезапно страшно, что он это сделает. Она столько раз демонстрировала это лицо, чтобы напугать, чтобы напоказ выставить свою историю, свою боль, чтобы увидеть ужас и отвращение в глазах других, а теперь... теперь ей внезапно хочется вернуть завесу магии, спрятаться от немигающего взгляда волчьих глаз. Она перебирает в голове все слова, что могла бы сейчас произнести, что могла бы прошептать в теплую шкуру, потому что смотреть в лицо намного сложнее.
Тео с жадностью рассматривает это лицо, и внутри где-то жарко становится от желания убить того, кто это сделал. Для него не ново желание оборвать чью-то жизнь, но в новинку — сделать это ради кого-то, не для своего удовольствия или выгоды. Тео хочется причинить боль тому, кто причинил боль Дженнифер, и это — странно. Это самое благородное на что способно его прогнившее сердце, и он подается вперед. Он принимает ее. Он хочет нащупать эту связь, что есть между ними.
Он хочет, чтобы она была его стаей.
Дженнифер думает, что он уткнется лбом в ее руку, как доверчивый пес или вовсе — вцепится в нее, испугавшись. Но он, бесшумно переступая по лесному покрову, опирается передними лапами о ее колени и внезапно лижет лицо. Долгими, размашистыми движениями шершавого горячего языка, будто надеясь зализать, вылечить ее шрамы. Дженнифер замирает, жмурится от неожиданности, но не пытается отстраниться. Острые волчьи клыки мелькают рядом с ее лицом, но не задевают. Она осторожно кладет руку Тео на загривок, сжимая пальцы, и волк утробно ворчит в ответ. У него горячее дыхание и сухая шерсть, и Дженнифер, наверное, должно было уже давно стать противно, но она почему-то даже не пытается отстранить Тео в его совершенно животном порыве.
Дженнифер должна была стать человеком, бегущим с волками. Должна была закружиться с ними в танце гармонии и единения двух сущностей, но ей не позволили. Дженнифер нужна стая так же сильно, как и оборотням, она — друид, она создана природой, чтобы под волчий вой засыпать и вторить ему. Она лишена всего этого. Она не только по расчету, она инстинктивно тянется к Дереку, и также, еще до того, как понимает, что произошло, притягивает к себе Тео. Который не мог бы мечтать о лучшем эмиссаре, чем Дженнифер.
Это нечеловеческая связь, потому что человеческого не осталось ни в одном из них. Это откровение двух монстров. Это исповедь двух убийц.
Ну, привет, мам?
Если вы это все прочли, то я
вам сочувствуювас уже люблю. Суть в том, что меня очень давно и очень упорно ест идея родства Дженнифер и Тео, потому что они два восхитительных лгуна и убийцы с довольно похожими методами. Нам дали очень мало бэкграунда Тео, но то, что эти его родители — два человека, просто запуганные Рейконом (Докторами?), а вовсе не его родственники, можно сказать с уверенностью. Пусть он будет приемным в своей настоящей семье, чтобы с ней ни произошло. Пусть он будет отданным сыном Дженнифер, потому что ребенок не может растить ребенка, да и она должна была стать или уже была эмиссаром стаи, ей было не до того.Пусть он будет отданной, и оттого сохранившейся частичкой ее человечности. Чем-то, принадлежавшем только Джулии Баккари. И возможно, она могла бы стать тем же и для него.
Я очень люблю Дженнифер, и мне бы хотелось, чтобы наша игра была диалогом, а не игрой в одни ворота. Любите этого персонажа так же, как я. Расскажите, усвоила ли она урок, хватило ли ей жертв, чтобы утолить свою жажду мести или она вновь готова убивать? Сожалеет ли она о том, что пришлось пришлось ей совершить на пути к отмщению или наоборот поступила бы так вновь? Что она чувствует, когда смотрит на Тео? Извращенную гордость? Грусть о потерянном времени? Отвращение к психопату? Она пытается его спасти? Или наоборот за руку готова провести по скользкой от крови дорожке? Давайте расскажем эту историю вместе.
Вы можете зарегистрироваться как Джулия или как Дженнифер, что вам больше нравится и что вы сочтете большее правильным для нынешней Джен с:
