- Спит, - ответила она, трогая себя за отбитый в последней стычке бок, - выглядит как дерьмо, но, как по мне, он с таким видом и родился.
Если ветропах Джаиме был насуплен, то лицо Ведьмы выдавало в ней человека, желающего убивать людей, и дело было вовсе не в том, что вся ее правая часть тела была сине-лиловой  и ныла даже от того, что Ной просто дышала.
Вся эта ситуация смердела от непредвиденных трудностей, а непредвиденные трудности Вормуд ненавидела всем телом и тем огрызком, который привыкла называть душой.
Когда группа, как любила называть их Эннойя, "офицеров" собралась для того, чтобы понять, что же дальше делать, никто не решился предложить самое простое и привычное решение проблемы, которым пользовались все пираты с момента появления самого пиратства. А именно -  оставить капитана, словно какого-то ненужного младенца, у дверей церкви и переизбрать нового. Ной не знала, что двигало остальными, да и не особо хотела; ее же молчание было продиктовано шкурным интересом: Морского Демона знали и боялись по оба берега Недремлющего Моря, а от того сдавались без боя чаще, чем с боем. Сколько же крови прольется до того, как начнут  бояться нового капитана было ведомо одному Создателю... как и то,  через сколько боев удача покинет Ведьму, с хохотом продырявив в ней какое-нибудь приводящее к смерти отверстие.
К вящему сожалению Вормвуд, матросня думала иначе, хотя, говоря откровенно, сама Ной вообще-то сильно сомневалась в том, что команда в принципе умеет думать, а не только трахать блядей и пить без продыха.
Проблема была в том, что и на блядей, и на выпивку требовались деньги, которых не было:  дела и до этого шли плохо, выслеживание "Улыбки Андрасте" заняло едва ли не месяц, а закончилось ничем. Ной, чтобы умилостивить потерявшую товарища команду отрубила капитану "Улыбки" руки и ноги и смотрела, как тот под хохот головорезов извивался по палубе, как какой-то червь. Затем, чтобы умилостивить команду она битых два дня пыталась всучить хоть кому-нибудь никуда не годную шерсть, но выручки с нее не хватало даже на выпивку, что уж говорить про шлюх.
И вот сейчас очередное путешествие, в котором они опять ничего не получат.
И с такими вот новостями она должна была вернуться к команде, в надежде пробудить в них доброе и вечное, вроде сострадания, вассальной верности или голоса разума, который сподвиг бы их перетерпеть все трудности и не требовать переизбрания, выкидывания пассажира за борт и возвращения к поискам какого-нибудь лакомого кусочка.
Замечательная идея, что уж тут сказать.
- Как ты думаешь, - спросила Ведьма, приблизившись к Джаиме так близко, что почувствовала на своем лице его дыхание, - наш малость подгнивающий пассажир сильно огорчится, если мы свернем на торговый путь?

Отредактировано Ной Вормвуд (2015-05-25 18:12:33)

Корабль. После года сухопутной жизни Джас, наконец, снова оказался на борту. По сути, ему было абсолютно плевать, какое из пиратских суденышек его подберет; он, пожалуй, даже не расстроился бы, кабы подобрали его вовсе не морские головорезы, а очередные браконьеры и контрабандисты. Джас просто хотел в море, подальше от той грязной и насквозь пропахшей нечистотами дыры, в которой вынужден был жить в Антиве. Нет, парнишка не искал легкой жизни, легкой наживы или еще чего в этом роде, но отчаянно стремился к воплощению своего долгосрочного плана. «Однажды я стану капитаном», - именно с этой мыслью новый юнга взошел на борт «Хера Создателя», с ней же он бегло оглядел команду, стараясь произвести на матерых бандитов хоть сколько-нибудь годное впечатление. Впрочем, попытка провалилась, и никем иным, кроме как салагой и сухопутной крысой его не сочли. Джасу осталось только смириться с временной репутацией «мешка потрохов» и, как и много раз до этого, начать доказывать окружающим, что он чего-то да стоит. В стремлении не быть мальчиком для битья или козлом отпущения, разбойник проявлял завидное упорство и нешуточное терпение. Он не ныл, ни на что никому не жаловался и со всеми трудностями, которые у него, несомненно, возникали справлялся самостоятельно, стискивая зубы и сжимая кулаки. Джас не рассказывал о своем прошлом, ни с кем не делился переживаниями, не кичился заслугами, которые у него все же водились, и, что, пожалуй, самое главное, никому не стремился понравиться и угодить. Мальчишка делал свое дело, присматривался, составлял впечатление о команде и ждал того удобного случая, когда сможет проявить себя.
А случая все не было. Впрочем, Джас и не удивлялся. Несколько дней – слишком маленький срок, чтобы успеть вляпаться в серьезную передрягу. «Все приходит вовремя, для того, кто умеет ждать», - размышлял мальчишка, в очередной раз отдраивая палубу, на которую какая-то сволочь умудрилась разлить что-то липкое, похожее не то на варенье, не то на сироп. Вода и тряпка уже не очень-то помогали, и юнга ползал на коленях, ножом соскабливая с дерева грязь. За этим самым занятием его и застал первый помощник капитана. Джас обернулся через плечо, глянул на кунари, из такого положения казавшегося просто огромным, швырнул тряпку в ведро, и сунув нож за пояс, поднялся на ноги.
- Иду, - откликнулся он, не желая говорить ничего больше, заправил выбившиеся патлы под бандану, оттащил воду в сторону, чтоб не мешалась на проходе, и потащился в трюм за вином. Джас догадывался, что вино нужно вовсе не больному капитану, а тем, кто его караулит, но спорить с приказами не стал. В конце концов, не тот был случай, чтобы лезть на рожон.
Как бы то ни было, спустя некоторое время кувшин, полный бордовой ароматной жидкости стоял в каюте Морского Демона, а сам Джас уже шарахался по кораблю, пытаясь отыскать проклятого Серого Стража, куда больше напоминавшего мешок, набитый тухлой рыбой, нежели живого человека. Этот самый пассажир вызывал у мальчишки стойкое чувство омерзения, неприязни и, порой, страха, потому юнга всеми силами мужичину избегал; и это у него даже получалось, ровно до сего момента, когда пришлось волочь свой тощий зад прямиком к уродливой Рыбине. «Чтоб ты сдох», - размышлял Джас, кляня Стража на чем свет стоит, - «Скормить тебя акулам, и дело с концом». Почему вся команда так носится с этим ублюдком, а еще и с припадочным капитаном, мальчишка не знал, но мнение свое выражать не спешил. Хотя бы потому, что оное мнение никто не спрашивал.
- Эй ты! – окликнул юнга Стража, останавливаясь на приличном расстоянии от него, - Помощник капитана зовет. Иди за мной.
Договорив, Джас развернулся и зашагал обратно, краем глаза наблюдая, что Серый действительно следует за ним. Впрочем, можно было и не наблюдать, - присутствие выродка угадывалось без труда. Можно сказать, что его юнга чуял жопой.
- Страж. Как ты просил, - разбойник кивнул головой в сторону сухопутной крысы, как только приблизился к Рогачу, - Я еще нужен? – Поинтересовался мальчишка без лишней любезности, не пытаясь даже скрыть свое желание убраться подальше от Тухлой Рыбины.

Движение это жизнь. И он двигался, ведомый целью, которая стала уже не просто целью, а сутью его пребывания в этом мире. Великая миссия, звучавшая назойливым лейтмотивом каждой мысли в голове Серого Стража, оказалась величайшим его разочарованием. Поэтому он сдался, хоть долго, неимоверно долго пытался убедить себя, что это все не зря. Что его жизнь не была пустячной, что все это имело смысл.
Тело было слабо. Разъеденное скверной, уже почти приготовившееся умирать, оно наполнилось чем-то новым, непривычным, неправильным, противоречащим. Магия с трудом прорывалась сквозь кожу, через барьеры, установленные мирозданием, вызывая гнев природы. Но это того стоило. Ларий зловеще улыбался кривой, неприятной ухмылкой, перечеркивающей его лицо грубыми старческими шрамами, водил руками над дрожащим телом капитана, делая вид, что лечит его. На деле, капитан был избавлен от неприятного эффекта зачарованной вещицы в первый же день, но зачем команде об этом знать? Капля оскверненной магии не убьет его, но будет поддерживать в нужном состоянии достаточно долго, чтобы матросы не усомнились в необходимости нахождения Серого Стража на своей посудине. Правда, капитан может приходить в себя, когда его не будет рядом, и говорить вещи, которые могут вселить ненужные сомнения в сердца этого отребья...
Прикрыв глаза, протяжно вздохнул, втягивая соленый морской воздух в больные легкие. Кашель рвался из горла, но Ларий сдерживал его, разглядывая заигрывания волн с бортом корабля. Воздух. Солнце. Море. Люди. Он не видел этот мир столько лет, и все еще не мог привыкнуть к потрясающей его красоте. И пустоте. Когда он возносил молитвы своим богам, в ответ звенела накапливающейся ненавистью тишина.
Мальчишка вырвал его из этой бездны, и, в какой-то мере, Ларий был ему благодарен. Хм, Ларий. Все же какое причудливое имя. Пожалуй, пока что он будет отзываться на него, оно скроет его настолько, насколько потребуется. А ныне можно предстать пред глазами этого помощника, временного главаря шайки убийц и воров, прикрывающихся романтическими идеалами с кровавыми разводами по краям.
На его лице царила безмятежность. Могло показаться, что он усмехается, но уголки рта и не думали тянуться в разные стороны. Он считал лишним проявление мимических реакций в этом обществе, стае диких волков. О, Ларий чуял их взгляды, а они, как и положено животным, чуяли опасность, от него исходившую. И он не мог винить их в этом. Челядь, рабы должны бояться его.
Внимательный, цепкий взгляд на быкочеловека. Страж молча разглядывал старпома, словно решая, а поймет ли он его. Подобные мысли посещали ранее, теперь было важнее, поймет ли, что делать дальше.
- Позвольте мне не согласиться, - необычно вкрадчиво зазвучал вежливый голос. - Капитан все еще пребывает под действием проклятья. Я лишь смягчил... эффект. К сожалению, если я не найду то, что потребуется, он скончается и обратится в мстительного мертвеца. Мне нет нужды пояснять?
Глупцы. Жалкие идиоты, ничего не смыслящие в магии, древних чарах, готовые отмахнуться от всего непонятного. Слепцы, которым пора прозреть.
Ларий покачал головой.
- Старость выела мою последовательность, простите это упущение. Лампа, источник этой беды, осквернена кровью. Как я заключил из последствий, всю мощь которых принял на себя ваш капитан, это можно обратить. И проклятие, и осквернение. Но это дело не одного дня.
Умолкнув, он покосился на пиратского лекаря. Затем продолжил, говоря тише:
- Капитан не единственный проклятый, уважаемый старший помощник. Если вся мощь едва не отправила капитана на вечные муки в Тень, представьте, что сделает его маленький кусочек, коснувшийся кого-то из команды.
Мутный глаз Серого Стража впился в рогатого.
- Лампа даровала удачу и процветание. Но не теперь. Я могу найти обратный ритуал, но мне нужны все видевшие ее зажженной. Иначе...
Пожал плечами.
- После капитану станут сниться кошмары. Только и всего.
"Если он переживет", но это уж знать необязательно.[AVA]http://savepic.net/6908718.png[/AVA][NIC]Ларий[/NIC]

Спешить в подобных разговорах нужды не было. Но нечто, вероятно, оскаленные взгляды, бросаемые на него со всех сторон, подсказывало: не тот случай. Можно поводить за нос одного или двоих, но целую команду, готовую наброситься на него, дай он повод, следовало приструнить. А лучше - запугать так, чтобы и не думали на него коситься.
"Мое истинное время не пришло".
Неизменное умиротворение на его лице дрогнуло, допуская застарелую тоску.
- Он станет нести несчастья. Чем больше времени проходит, тем все хуже. Самое малое, что нас ожидает, это буря. Самое худшее, - качнул головой в сторону борта, - молитесь своим богам, чтобы дно было мертвым и безжизненным.
Верно, он промолчал об ингредиентах. Потому как раздумывал, как к этому отнесется ныне главенствующий, выполнит и доставит, или упрется рогом в землю, уповая на дурацкие кодексы чести и моралей? Впрочем, не столько раздумывал, сколько подбирал слова, которые намекнут после вышесказанного, насколько велика может быть цена неумелого обращения со старой магией. [AVA]http://savepic.net/6908718.png[/AVA][NIC]Ларий[/NIC]
- Жертва, - ровно зазвучал ответ, хотя звучало не так уж оптимистично, как могло. - Как и любая реликвия, лампа впитала в себя всю боль убитых через их кровь. Невинная кровь смоет проклятье.
Работники ножа и топора, грабящие корабли ради выгоды, наживы, вряд ли проявят какие-либо трудности в исполнении этого весьма непростого "требования". Но люди бывают крайне непредсказуемы, когда вслух звучит слово "невинный" и "жертва". Многие тотчас вспоминают кровавые жертвоприношения, немногие - бойни, на которых умирали невинные. Ларий не ждал полного согласия, но таково было слово его, хоть сколько-то знающего в происходящем, против сомнений целой команды, и понятия не имеющей, как поступить, когда зачарованная вещь кусает за пятки своим злым нравом.
- Остальное добыть легче, - словно попытавшись ободрить, добавил после паузы. - Пара редких трав у меня с собой. И, чтобы обезопасить всю команду, я попрошу по капле крови с каждого на этом корабле.

Мысль о том, что большинство команды хочет сейчас незаметно сместить капитана и поставить на его место кого-то другого, не давала покоя Тревизо. Так бы все это и не выглядело спокойно и бескровно в теории, на практике не обойдется без боя и жертв. Они все - пираты, не привыкшие обмениваться любезностями и кашлять в кулачок, заглушая ругательства. Обязательно найдутся недовольные, не постесняющиеся высказаться вслух, а раскол в команде сейчас ох как не нужен. Марция невольно фыркнула на слова Джаиме и стукнула носком сапога о пол. Надежда на хорошее разрешение проблем таяла все быстрее с каждым днем, исчезая. Капитан не показывал из своей каюты и носа, чем приводил команду в замешательство. Нервно дернув плечом, девушка подняла взгляд на старпома и пошедшего к нему Стража, щурясь и разглядывая ту веселую компанию.
Рогач о чем-то беседовал со Стражем, но Тревизо ни черта не слышала.
"Вот бы подойти ближе."
Нет, она не была большим любителем подслушивать разговоры, особенно те, краткий пересказ которых она в любом случае услышит, но все-таки хотелось оказаться поближе, может быть, даже ввернуть свое веское словцо. Пиратка по привычке погладила рукоятку прикрепленного к поясу кинжала, успокаиваясь так, и неприязненно пригляделась к Стражу. Джаиме что-то болтал, вроде бы даже просил не пялиться так откровенно в ту сторону, но Тревизо особо не прислушивалась к его словам, думая о чем-то своем.
Марция скривилась и отвернулась, глядя на бескрайнее море вокруг и серые волны. Смотреть на этого Серого Стража не хотелось совершенно. Что-то в нем было, что-то неприятное, отталкивающее, делающее его похожим скорее на труп, управляемый кем-то иным, а никак не на нормального человека.
Звякнула струна, и Марция вздрогнула, обернувшись на Джаиме. Тот сидел с гитарой на коленях, но больше ее не трогал, глядя прямо  в стремительно темнеющее небо.
- Как бы этот шторм не обернулся для нас большими проблемами, - Тевизо заложила руки за спину и тоже подняла голову, пристально рассматривая почти черные тучи.

Отредактировано Марция де Тревизо (2015-06-07 20:07:06)

Ответ старпома Джаса, признаться, поразил. Будь юнга немного в ином положении он, пожалуй, мысленно даже передразнил бы кунари, опустившегося до вежливости, но сейчас предпочел молча кивнуть головой и убраться восвояси, подальше от Тухлой Рыбины. «Жутью веет», - подумал мальчишка, проходя мимо Стража в направлении оставленного ведра и швабры, - «Таким тухляком только детей пугать, чтоб боялись, да под себя мочились». Вообще-то, именно этого Джас и побаивался. Ему все казалось, что этот странный выходец хер поймешь откуда заявится ночью в трюм, нависнет над ним и, непременно, сделает что-нибудь страшное. Что же такого мог сделать сухопутный отброс юнга не знал, да и, откровенно говоря, предпочитал вовсе о подобном не задумываться, но опасаться и воображать ему это не мешало. «Самое тебе место на дне моря. С рыбами и всякой морской тварью», - разбойник передернул плечами, подхватил свой «инструмент» и собрался уже было выбросить Стража из головы и вернуться к отскабливанию липкого дерьма, как внезапно его осенила интересная догадка, - послушать, о чем будет шептаться с Потрохом капитанов помощник. Не то, чтобы Джас так уж хорошо разбирался в делах всяких там важных шишек, не то, чтобы отличался излишней любознательностью, но нутром чуял, что будет в этом трепе что-нибудь важное, что-нибудь полезное; ведь не просто же так Рогач потребовал к себе этот мешок с отбросами, ясно же, что не ради удовольствия.
Недолго думая, мальчишка поволокся обратно, остановился чуть поодаль от кунари и собеседника, ровно на таком расстоянии, чтобы слышать, что говорят, и, при этом, не выглядеть слухачом, пожелавшим погреть уши. Опять же, верного впечатления ради, Джас водрузил ведро на какой-то ящик и принялся натирать палубу, периодически опускаясь на колени и соскабливая прилипший мусор. К радости оборванца, на борту «Хера Создателя» было достаточно грязно, чтобы найти себе дело практически в любой части корабля. Внимания к себе юнга старался не привлекать и, в глубине души, надеялся, что неприятный липкий взгляд Стража его не коснется. Впрочем, взгляд это еще ничего. Проклятая Рыбина вполне могла оказаться человеком подозрительным и догадаться, что мальчишка шурует рядом не просто так; и вот тогда… Джас не знал, что случится тогда, но на всякий случай, приготовился огрызаться или сигать за борт в акульи пасти.
Однако никому ничего доказывать не пришлось, равно как не пришлось и выбрасываться в море, - старпом и Серый увлеклись друг другом. Марчанин потер нос, расслабленно выдохнул и прислушался. Капитан, лампа, проклятье, невезение… Чем дальше шел разговор Рогача и Стража, тем сильнее Джасу хотелось выкинуть за борт и Демона, и Тухляка, и ебучий артефакт. Пожалуй, юнга даже готов был проделать это все собственными руками, но корабль был не его, команда тоже, а потому пришлось засунуть свои стремления куда подальше, подавить желание съездить по стариковской харе пару раз и вернуться к отдраиванию палубы. «Дерьмо!» Ничего, совершенно ничего, мальчишка не смыслил в магии, осквернениях на крови, проклятиях и прочей неразберихе из того же ряда, но нутром буквально чуял готовую разразиться мерзость. Было в «сухопутной крысе» что-то не то, что-то такое неуловимо жуткое, чему юный полукровка никак не мог подобрать названия. Впрочем, все в его голове встало на свои места, едва Серый упомянул жертву. Это звучало так грубо и так прямо, что причин сомневаться или не верить у разбойника не было. Он сузил глаза, нервно сглотнул и сильно закусил губу, чтобы ничем, даже вздохом себя не выдать. «Жертва, значит…» - что там еще говорил Рыбина, Джас уже не слушал. Мир перед глазами заплясал и завертелся, повергая довольно смелого мальчишку в животный ужас. Юнга не знал, просто не мог знать, кого же выберет Тухляк для своего ритуала, но довольно скоро заключил, что именно у него есть все шансы угодить в лапы проклятого ублюдка. В конце концов, он был здесь человеком новым и, пожалуй, самым бесполезным. «Траханый же ты урод!» Подыхать не хотелось. Еще больше не хотелось становиться игрушкой в грязных клешнях сучьего выродка, однако, все, что он сейчас мог, - это тереть доски, обдумывать слова Стража, да с замиранием сердца ожидать решения Рогача. Джас неосознанно сжался и подобрался поближе к кунари, будто надеясь найти в его лице защитника. Впрочем, довольно скоро мальчишка все-таки совладал с собой, поднялся на ноги, отряхнул штаны и, все еще думая о своем, посмотрел на небо, принюхался к ветру. «Что-то надвигается. На море – шторм, а у нас – что-то похуже», - заключил он как раз в тот момент, когда к старпому приблизилась сисястая рыжая девка. Появление ее, а после и ее речи, вызвали у мальчишки только приступ раздражения. Не потому, что юнга испытывал к Ведьме личную неприязнь, но потому, что она прервала беседу на самом интересном месте. Теперь же Джасу оставалось только уйти и остаться со своими надеждами и подозрениями. «Не будь дураком – не забивай голову бредом», - мысленно заметил он, подбирая утварь и направляясь к тому углу, где обычно размещались ведра и швабры.

Ветер занимался куда стремительнее, чем должен был. Клубящаяся туча с посверкивающими внутренностями неслась на корабль, как красный лев на зазевавшегося путника. Волны раскачивали корабль, пока еще едва ощутимо, но тревожиться следовало прямо сейчас, пока взявшееся на ровном месте грозовое облако не проглотило их с потрохами. По команде пробежался нервный шепоток: страшнее всего стихия там, где нет под ногами твердой земли.
К сожалению Лария, он был перед буйством природы такой же щепкой, как и все здесь. Невольная мысль о том, что он в такие мгновения ровня простым смертным, неприятно вкручивалась в висок отголосками головной боли. Но ныне не тот момент, чтобы разнести их по кусочкам. Они ему еще пригодятся, как и он им. [AVA]http://savepic.net/6908718.png[/AVA][NIC]Ларий[/NIC]
- Время идет, - как бы невзначай поторопил, напоминая о своих же словах, сказанных ранее. Самое худшее могло настигнуть их раньше, если в ближайшее время его никто не будет трогать. В трюме ведь никого не будет, верно? Все сейчас будут пытаться спасти корабль от дикого ветра, обезумевших волн. Серый Страж двинулся прочь, размеренно шагая, будто приближающееся бедствие его никоим образом не касалось. Теперь осталось их убедить, что жертва необходима как можно скорее. Но шаг его сбился, и он покосился в сторону каюты капитана. Морской Демон мог стать свидетелем, но и источником крови, на которой "убедительные аргументы" будут гораздо сильнее. Пусть кровь та была от человека с душой черной, как скверна. Главное - запереться раньше, чем кто задумается, почему Страж не совсем внизу.
Матросы забегали, засуетились, и Ларий, не особо прячась, сменил курс. Вряд ли кто за ним увяжется, а если и так, всегда можно сказать, что он беспокоится за состояние их лидера. Которому не помешает, очень не помешает после держать язык за зубами. Но после это будет неважно. Поэтому, едва достигнув заветной двери, Страж шустро за ней исчез, не забыв провернуть ключ пару раз, для надежности.

В капитанских покоях пахло терпким, застоявшимся потом, травами и грязью. Полумрак, "прописанный" самим Ларием, скрывал и исхудалое тело капитана, накрытое тонким одеялом, и беспорядок, учиненный им, когда действие заклинание сошло на "нет", и "больной" принялся буянить. Ларий подошел к кровати, коснулся тонкими, острыми пальцами старика бледного лба, покрытого испариной. Температура тела Морского Демона держалась достаточно высокой, чтобы все происходящее казалось ему иллюзиями, бредом, похмельными галлюцинациями, но недостаточно, чтобы он сгорел, как свечка, до того, как они достигнут Орлея.
- У тебя преданные люди, - проговорил, хотя это того не стоило. Снял с пояса короткий нож, взял мужчину за руку и приноровился лезвием к его запястью. - Посмотрим, как далеко это их заведет.

Ответа старпома Джас так и не услышал. Все, что оставалось, это сокрушенно вздохнуть, недовольно фыркнуть, тряхнуть головой, отгоняя лишние мысли, да несколько нервно покоситься на Рогача и Стража, пытаясь понять, что же именно они говорят друг другу. К сожалению, выражения лиц мальчишка видеть не мог, а порыв ветра прекрасно глушил голоса. «Будь ты проклят, Серый. Да пожрут морские твари твои потроха!» - пожелав сухопутной крысе подохнуть во время шторма, юнга, наконец, себя успокоил и занялся тем, чем ему положено было заниматься перед бурей. В конце концов сейчас, когда стихия уже норовила настичь «Хер Создателя», но еще не принялась действительно бушевать, было самое время подготовиться к ее напору. «В море шторм всегда испытание», - вспомнил марчанин слова одного старого матроса, с которым ему случилось впервые выйти в море, - «Либо ты окажешь сильнее, либо море. Может, тебе повезет, а может Создатель и его невеста помочатся на тебя, и все – считай смерть пришла…» Тот старик любил рассуждать, а Джас, тогда еще совсем юный, любил его слушать. Теперь же остались только воспоминания, да опыт. Впрочем, и то и другое было бесценно.
Как и большая часть команды корабля, юнга сновал по палубе, помогая с тем, с чем помочь было в его силах: натягивал тросы, проверял крепления, привязывал грузы, которые нельзя было уволочь в трюм. Он даже порывался забраться на мачту и спустить паруса, однако, кто-то другой, более умелый и более шустрый, опередил его. Парнишка недовольно огрызнулся, но обиженного из себя строить не стал – забот было, хоть отбавляй. За сооружением очередного прочного узла его и застал звучный голос Рогача, пророкотавший его имя и распоряжение - не просто команду, но приказ лично для него. Джас дернулся, нахмурился, кивнул головой и понесся в сторону капитанской каюты. Вообще-то, он не имел ни малейшего желания заботиться о Демоне, и был бы первым, кто порадовался, случись капитану неудачно свалиться во время качки и проломить себе башку или, например, свернуть шею, однако, спорить с приказами старпома у него не было ни права, ни желания. Едва добравшись до нужного места, Джас толкнул дверь, ведущую в каюту и, обнаружив, что она заперта, притом заперта изнутри, отшатнулся, опасливо глянул по сторонам и спешно укрылся за углом, надеясь не попасться никому на глаза. Он не знал, кто заперся там, с Морским Демоном, но отчего-то полагал, что этот кто-то замышляет что-то исключительно дрянное. Юноша нахмурился пуще прежнего, выждал, позволяя человеку внутри убедиться, что в дверь просто толкнулся ветер, обошел каюту и, подтащив к небольшому оконцу какой-то бесхозный пока ящик взгромоздился на него и всмотрелся в царящий в каморке полумрак. Видно было до безобразия плохо, но Джас все же сумел различить койку капитана и склонившегося над ним мужчину, не узнать которого было просто невозможно. Юнга выругался, выругался так, как не ругался никогда в жизни. Ситуация складывалась паршиво. Впрочем, мальчишка мог просто уйти, соврать старпому и сделать вид, что ничего странного не заметил, но, с другой стороны, несмотря ни на что, он не мог позволить уродливой Рыбине сотворить что-нибудь с пока еще их капитаном. Недолго думая, оборванец соскочил со своего «постамента», подошел к двери каюты и пнул ее со всего размаху.
- Эй там! Открывай, пока я не высадил эту дверь!– громкий, довольно высокий для мальчишки голос, пронесся над палубой, и Джас поморщился, недовольный его звучанием.

Отредактировано Джас (2015-06-24 13:37:55)

Подмышку пекло. Подмышку пекло так, словно вместо амулета под кожу вшили уголек из костра, дядя Эвальт ворошит угли, подкладывает полешко, хмурится…
Нет.
Это просто дырка в боку. Травленая дырка в боку, и все. Он просто не увернулся, и мессэр загнал ему в бок дагу, прежде чем испачкать доски палубы кровью из перерезанной глотки, мессэр фыркает, отвешивает изящный поклон, и кровь — как алая лента на бежевом камзоле…
Нет.
Подмышку пекло, и Лейш цеплялся за эту боль, выцарапываясь из полусна, пока наконец не почувствовал под спиной койку, и, разлепив глаза, не увидел над собой потолок собственной каюты.
Тело сообщило, что сейчас будет блевать. Он еле успел перевернуться на бок и свеситься с койки. И чуть не ляпнулся с нее, потому что мотало не только его, их с «Хером» мотало вместе, шторм, только этого не хватало.
В три приема Лейш поднялся-таки на ноги. Обнаружил на столике рядом кувшин с водой, немного выпил. Потом выпил еще, а остаток вылил себе на голову.
Встряхнулся, подстраиваясь в ритм надвигающегося шторма. И услышал — отчаянный вопль, требующий открыть, пока дверь не высадили. Вопил — ребенок, откуда на «Хере» взялся ребенок, а дверь, судя по всему…
Ну, и какого хера тут происходит? Честного отдыха с травленой дыркой в боку на достославном уже не полагается? Лейш дернул со стола перевязь и двинулся к каюте капитана.

Отредактировано Ричард Киркланд (2015-07-30 17:27:53)

Дверь в капитанскую каюту сосредоточенно ковырял ломом незнакомый мальчишка, невысокий и тощий, в мешковатой одежде — это он кричал?.. Там, внутри, что-то происходило.
Когда Лейш отобрал лом, парень отскочил в сторону, выдернув из-за пояса два неплохих тесака и злобно блестя глазами. Смуглый, черноволосый, Рихарт никогда прежде его не видел. Но боцмана не интересовал ни сам незнакомый мальчишка, ни откуда он взялся на «Хере Создателя». По крайней мере, пока.
Щеколда хряпнула, и дверь открылась.
Волной смрада Рихарта чуть не вынесло обратно в коридор.
Капитан лежал на полу. То есть, не совсем на полу, а частично — на омерзительно смердящем… порождении Тьмы?!. дохлом порождении Тьмы, откуда оно здесь, Создатель?!.
Лейш подхватил горячее и очень легкое тело, уложил на провонявшую койку.
Свет. Нужен свет, тут слишком темно, нихера не видно. Нашел лампу, запалил фитилек.
Руки тряслись, Рихарт приструнил их. Поднес лампу к лицу Морского Демона.
Бледный, но кожа чистая. То есть, грязная, но пятен нет.
Горячий, губы растрескались, лихорадка? С чего бы у него быть лихорадке, его тоже зацепило?.. Нет, не ранен. Хорошо. То есть, плохо.
Лейш осторожно открыл пальцами правый глаз капитана.
Зрачок расширенный.
Бельма нет. Радужка нормальная, выраженная.
Или мерещится?
Капитан дернулся, издал сиплый звук, открыл второй глаз, захрипел:
— Нет… не… надо… не надо… нет…
Дикий взгляд — из его бездны, судорожные попытки вырваться; сгребать его в охапку сейчас было нельзя, не из-за скверны, плевать на скверну, если все плохо, они просто пойдут отсюда, а если все хорошо, тем более нельзя его пугать.
— Тшш, Эль, это я, малыш, все хорошо, слышишь, это я, — успокаивал он капитана, как ребенка, да Элиш и был сейчас насмерть перепуганным ребенком, из-за лихорадки или еще по какой-то причине провалившись в застарелый кошмар. — Все хорошо, правда, ну тихо, тихо, все хорошо, ну, вот молодец.
Морской Демон с трудом собрал взгляд на лице Лейша.
Хриплое шипение простуженной гадюки:
— Рихкх… ты?..
А кто еще — Святая Андрасте?!
— Я, я, все в порядке, дай посмотрю тебя, не закрывай глаза, пожалуйста, ладно?
Глаза меняются первыми.
Капитан скребнул пальцами по его плечу, пробулькал:
— Ты… умер?.. и… я?.. столько… крови…
Лейш приподнял Морского Демона свободной от лампы рукой.
— Это не кровь, это пот, грязища и говенное вино, и воняет тут премерзостно, — говорил он, а сам все искал первые признаки, и не находил, и все никак не мог успокоиться, и это было глупо, в конце-то концов.
Старший боцман выдохнул, опустил Демона обратно на койку, сам опустился на пол возле, сил ни на что больше сейчас у него не было, закончились как-то.
Да, шторм. Да, незнакомые люди на корабле. Да, порождения тьмы…
Он сейчас. Посидит минуточку и встанет. Потому что Демона надо выволочь отсюда. На воздух.
А пока — разговаривать с ним, чтобы снова не провалился.
— Все хорошо, — Лейш попробовал улыбнуться, не вышло, неважно, — никто не умер, а чем ты тут без меня занимаешься?
— Не помню… темно… кто тут?.. Кто кричал?..
— Понятия не имею, — честно ответил Лейш. — Ребенок. Ты брал на борт ребенка?
— Я?.. — Демон моргнул, мутно глянул на Рихарта. — Нет… Это он… насрал в каюте капитана?..

Отредактировано Ричард Киркланд (2015-07-31 17:49:53)

Чем дольше Джас смотрел на подошедшего человека, тем отчетливее осознавал, что что-то с ним не так. «В бреду, что ли?» - подумал мальчишка, сужая глаза и недовольно хмурясь, - «Штормом разбудило, да притащило?» Старшего боцмана юнга знал плохо, вернее, пересекался с ним всего-то раз, и то, можно сказать, случайно, однако, помнил, что в последнем бою тот схлопотал отвратительную рану, которая гнила и болела, норовя отправить своего обладателя на корм рыбам, но даже и без этих фактов понимал, что полуголый мужичина, с сырыми патлами, вооруженный демон знает, как, трезво мыслящим не является. «И что ты здесь забыл?» - оборванец поморщился, сильнее сжал тесаки, да отступил на пару шагов назад, опасаясь попасть под руку припадочному пирату. Повисла неловкая пауза. Мальчишка молчал, не желая ничего говорить, боцман же, бросив на него мутный взгляд, размахнулся и с одного удара высадил массивную дверь капитановой каюты. Та распахнулась, окатив обоих участников сцены смрадным спертым воздухом. Не взирая на вонь и царящий в помещении мрак, Ричард смело шагнул внутрь, оставляя Джаса наедине со своими сомнениями и неожиданно нахлынувшей неуверенностью. «Может, теперь самое время убраться?» - подумал он, засовывая тесаки обратно за пояс и хмурясь пуще прежнего, - «Сами пускай и решают, кто из них больше тянет на мертвяка, а я, я в няньки капитану не нанимался. Сделал дело - гуляй смело!» И все бы ничего, так бы юнга и поступил, если бы в нем не взыграла совесть, смешанная с ответственностью. «И все же, не мешало бы взглянуть. Неизвестно, что там устроил Сучий Потрох, и устроит теперь этот недобиток». Недовольно передернув плечами и непроизвольно глянув на огромную черную тучу, настигающую корабль, полукровка незаметно просочился в каюту, да так и замер, прислонившись к стене. Жуткая по своей сути картина развернулась перед ним.
На кровати, вернее, на драном и изрядно провонявшем ее подобии лежало тело капитана и бессвязно бормотало. Рядом с ним как-то неопределенно суетился припадочный старший боцман, несший какую-то охинею, к коей Джас не счел нужным прислушиваться; Тухляк же валялся чуть поодаль в неестественной позе мордой вниз. Воняло так, будто в каюте сдох не один десяток помойных крыс. Стоялый затхлый воздух пробрался в самые отдаленные щели, пропитал все и теперь буквально ударил в нос мальчишки. Чувствительной неженкой юнга не был никогда, - с юности он вертелся среди отбросов общества, жил в грязи, среди падали и разлагающихся трупов, выживал в порту, насквозь провонявшем тухлой рыбой и потрохами, - но аромат, висящий в каюте, даже у него вызвал стойкое омерзение. Оборванец поморщился, утер свербящий нос рукавом и, не приближаясь к капитанской койке, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания, обошел мужчин, опустился на корточки, провел пальцами по полу, нащупал осколки, понюхал пальцы. «Вино», - заключил он, - «Бутылка. Та самая, которую я притащил. Вот и ей нашлось применение», - удовлетворенно хмыкнул полукровка, сопоставляя несколько фактов в один. Теперь, когда ситуация прояснилась, и Джас, наконец, пришел к определенным выводам, можно было переключить внимание с фигуры капитана на Рыбину и решить что-то на его счет, не хватало еще, чтобы, очухавшись, он устроил в каюте бойню или что-то в этом роде. Мальчишка резко обернулся, приблизился к Потроху и бесцеремонно, ничуть не беспокоясь за сохранность и здоровье полумертвого уродца, потянул Стража за ноги, норовя выволочь его на палубу, да как следует связать, а еще лучше, связать и выкинуть за борт, чтоб летел до самого дна и не возвращался. «Хватит с меня на сегодня ходячих трупов», - мысленно буркнул разбойник, косясь на пиратов и неторопливо переводя взгляд на Отброс, - «Развелось…» Раздраженный отвратительной ситуацией юнга особенно сильно рванул на себя тело Лария, отчего то, до того цеплявшееся за какой-то ящик, выступ или еще за что, немного подскочило и поехало резвее, а сам Джас покачнулся и, расскользнувшись на винной луже, приземлился на задницу, уперся на руку и распорол ладонь об один из осколков.
- Вот дерьмо! – вполголоса выругался мальчишка, резво вскакивая на ноги и, игнорируя боль, потянул Тухляка дальше к выходу, вспомнив о том, что именно снаружи, недалеко от каюты видел смотанные веревки.

Крик Эннойи подействовал на Морского Демона лучше ведра ледяной воды, от которого он, впрочем, тоже не отказался бы. Сфокусировав взгляд, он сумел наконец разглядеть бледное осунувшееся лицо боцмана, разгром в каюте и какую-то возню в дверях. Значит, Ричард выжил и, судя по всему, поправится, раз уж сумел сюда дойти, снаружи действительно собирается шторм, а внутри — какой-то посторонний ребенок, о появлении которого капитану почему-то не удосужились доложить, хотя вроде бы ему полагалось одобрить кандидатуру будущего матроса. Ребенок и смрад в каюте не совмещались никак, и Демон, собравшись с силами, приподнялся на койке. В дверном проеме, как в раме картины, суетились двое. По характерным округлым очертаниям капитан признал младшего боцмана, а вот лохматая голова, приставленная к тощему мелкому телу, ему знакома не была. Значит, это и есть тот самый ребенок. Вдвоем ребенок и Ной пытались выволочь из каюты нечто, отдаленно напоминающее тело. Мертвое тело. Так вот что так воняло! Но завонялось оно явно не сегодня, так какого хрена труп столько времени лежал здесь? Ситуация все еще не соглашалась осмысливаться, но предложение разъяренной Вормвуд Демону понравилось. Решив разбираться с происходящим на борту бардаком по мере сил, он ухватился за Ричарда, напряженно замершего, чтобы не упасть самому, и сел. Потом спустил ноги с койки. Голова радостно закружилась, но после неизвестно сколько времени лежания в духоте это удивительным не показалось.
— Давай… выйдем, — с трудом выговорил Демон, для надежности второй рукой удерживая на месте голову. — Дышать…
А еще неплохо было бы найти Чайку и отнять у него пузырек с восстанавливающей микстурой, наверняка у этого пройдохи завалялась в хозяйстве такая полезная вещь…
Ричард не позволил влить в себя лекарство, его ранили отравленным клинком, и он просто не давал себя поить даже водой, пока был без сознания, из-за этого своего дурацкого амулета, иначе повязка не мокла бы от крови. «Ну ничего, сейчас… выбраться бы только на палубу, и пузырьков потребуем два», — решил Демон, собираясь с силами для следующего рывка. О том, кто будет поднимать с пола боцмана, он старался не думать.
А вот с лихорадкой точно нечисто, раз ее не пытались лечить привычными средствами, наверное, дело в той лампе… кстати, где она? «Свет, ведущий к удаче», как же… зажги — и получишь все, что пожелаешь… Глупо, конечно, было попасться на подобную приманку, но, увидев истекающего кровью боцмана, Демон не мог не рискнуть. Как ребенок, право слово. «Ричард мне голову оторвет, — фыркнул капитан. — А я — ему. За то, что подставился». Так или иначе, болезненное состояние, похоже, отпускало, к тому же, через открытую дверь в загаженную каюту врывался грозовой ветер, сладко пахнущий свежестью с привкусом морской соли, перебивая застоявшийся смрад, и капитан смог сделать несколько полноценных вдохов, унимая дрожь в конечностях и головокружение. Правда, на смену последнему пришла тупая, тянущая боль в виске.
Душно…
Если попытаться выйти наружу сейчас, пока там возятся младший боцман и приблудный ребенок, они все так и лягут на пороге вповалку, поэтому оставалось ждать, когда тело отнесут подальше. Полюбовавшись задницей Ной, живописно торчащей в дверном проеме, Демон повертел головой в поисках воды. Нашел целый стакан, каким-то чудом не сбитый на пол и не расплескавшийся от качки, осторожно взял его, сделал несколько глотков и протянул остатки боцману. Надо было, конечно, сделать наоборот, Ричард сразу понял бы, обычная это вода, или что-то с ней не так, но вкус был как у воды, и мокрая она была как вода, все прочее же волновало Демона весьма относительно. К тому же боцман пить не стал, просто поставил стакан на место.
Язык отлип от нёба, и в горле перестало першить. Конечно, на то, чтобы отдавать команды, мощи связок пока не хватит, да и стоять на палубе капитан, по собственным прикидкам, смог бы, только уцепившись за мачту, но выйти уже не просто было необходимо, а хотелось.
— Мы бы с удовольствием убрались отсюда, сэра Вормвуд, — все еще хрипло, но достаточно внятно изрек Морской Демон, — сразу, как только вы освободите дорогу.
Не то чтобы ему хотелось окончательно вывести из себя и без того заведенную до крайности девушку: взорвавшись, она скорее швырнет что-нибудь тяжелое кому-нибудь в голову, чем станет расторопнее, но не обозначить своего присутствия капитан не мог, посему, дабы сгладить картину, добавил:
— Я с радостью помог бы вам, но, боюсь, только помешаю.
Ричард, между тем, собрался с силами и встал сам, тяжело покачнувшись. Морской Демон протянул руку, чтобы поддержать его, но боцман отмахнулся, постоял немного, осваиваясь с непослушным телом, и почти ровно подошел к двери.
— Ной. Что это? Откуда здесь?
Судя по напряжению в голосе Ричарда, с телом было что-то не то, но капитан видел только руку с грязными ногтями на скрюченных пальцах, все остальное закрывали Ной и ребенок.
«Это ведь я его…» — осознал вдруг Демон. Смутно вспомнилось — прикосновение металла к коже, почему-то под руку попалось что-то тяжелое, судя по запаху и луже на полу, это был кувшин с вином, Ричард говорил что-то про вино, зачем вообще его сюда принесли, куда проще было бы отнять оружие… а раньше — обрывки кошмаров, самым ярким из которых было лицо с обвисшей лохмотьями словно бы сгнившей кожей — и злобная, нечеловеческая ухмылка на нем. Боль в виске усилилась, постепенно расползаясь к затылку, она пульсировала, словно под череп сыпанули раскаленных гвоздей, мысли снова начали путаться, и Морской Демон перестал рыться в обрывках памяти, сосредоточившись на спектакле возле двери. Лучше бы его кто-нибудь так заботливо выносил из каюты, а то столько внимания человеку, пытавшемуся зарезать капитана… Впрочем, может, они его за борт несут? Тогда хорошо. Кто он и зачем здесь, можно разобраться и потом. Посмертно, так сказать.

«Надо же, как интересно», — подумалось капитану. Запальчивая речь ребенка здорово звенела в ушах, усиливая головную боль, но столь яростная атака на Ной Морского Демона умилила. Кто бы ни принял этого мальчика на борт, в данный момент капитан готов был разрешить ему остаться в команде. Перечить суровой сэра Вормвуд, да еще называя ее Ведьмой в лицо, не решался никто из матросов, она даже с капитаном не слишком церемонилась, когда настроение было не очень, а нанявшего ее Ричарда скорее вежливо терпела, поскольку признавала в нем аристократа. Малыш напоминал тощего взъерошенного котенка, грозно шипящего на злобного мабари, и это было очень смело. Смелость капитан уважал и не отметить не мог, но прекрасно понимал, что Ной, за неимением лучшей кандидатуры, может выместить ярость на мальчике — и совершенно, между прочим, незаслуженно, поэтому собрался с силами и встал. Пусть только попробует обидеть ребенка, он ее к этой смердящей мрази собственноручно привяжет и запрет в трюме, — все же выбрасывать Ной за борт было некоторым расточительством. Присоединившись к столпотворению и встав так, чтобы до мальчика Вормвуд пришлось бы тянуться через него, капитан внимательно посмотрел в пылающие смесью раздражения, ярости и боли глаза и раздельно, тщательно выговаривая каждое слово, приказал:
— Идите к команде. Немедленно. Потом поговорим, — перевел взгляд на сопящего мальчишку, который смотрел на Демона исподлобья дикими желтыми кошачьими глазами: — А вы, юноша, извольте обработать рану, — и, чтобы уж всем сестрам раздать по серьгам, добавил: — Боцман, проводите юношу к медику и приведите в порядок свой бок, будьте столь любезны.
Любезности в этой фразе не было ни малейшей, скорее уж привычное ехидство, замешанное на усиливающейся головной боли. Распустились в отсутствие капитана, нечего сказать. Еще шторм этот, который, по-хорошему, был куда более насущной проблемой, и, поскольку оба боцмана и капитан толклись в каюте, за весь корабль сейчас отвечали Черный и Марци. Хорошо бы, чтобы у штурвала стоял кунари, а не кто-то из матросов, и это нужно было проверить. Но сначала — связать тело, оказавшееся, увы, не таким дохлым, как хотелось. Демон подобрал валявшийся возле двери каюты конец, выпрямился, поморщившись от ударившей в стенки черепа кувалды, ногой перевернул бессознательное тело со спины на живот, заодно избавляясь от необходимости смотреть на доставшее в кошмарах лицо, и принялся тщательно уматывать смердящую тварь по рукам и ногам. Вязал надежно — руки за спиной, петля на горло, локти, потом в ту же вязку — ноги, чтобы попытки вырваться пресекались сами собой под угрозой удушения. В довершение своей работы засунул в рот мерзопакости кляп из первой попавшейся тряпки, пропитавшейся, к слову, вином, и завязал поверх. Для надежности, чтобы не выплюнул. Задохнется ли тварь, Демона не слишком беспокоило. Закончив, отпинал тело от двери и вышел, закрыв ее за собой.
На палубе вовсю кипела жизнь. Уцепившись за ванты, чтобы не упасть, Морской Демон поднял голову и посмотрел в глаза надвигающейся стихии. Таких туч он, признаться, раньше не видел, хотя штормов, гроз и бурь за свою жизнь пережил немало. Она была черной, эта туча, как провал в небе, как клякса чернил на бумаге, совершенно нереальной и оттого здорово пугающей. К тому же, несмотря на сильный порывистый ветер, к бортам корабля щупальцами тянулся туман, постепенно перетекая через фальшборт. Когда туча разродилась дождем, капитан вздрогнул: капли красили палубу «Хера Создателя» той же тьмой, что клубилась в небе. Не кровь, о которой, помнится, распинались странные личности, предвещая конец времен, но непонятно, что хуже. Весьма далекий от Тени Морской Демон огляделся, выцепив в общей суматохе Близняшек, как обычно, держащихся вместе, и увидел ужас на лице у обоих.
Магия?.. Только этого не хватало.

Отредактировано Морской Демон (2015-08-05 20:54:33)