Он встретил имекари, что отметил свое тело незнакомой кунари краской, несколько дней назад. Яркий, как маленькая певчая птичка камберлендских равнин, он привлекал внимание. Много ненужного внимания. Он не был похож на мужчину, но искал путь. На время их путь совпадал. Катари предложил свою помощь. Имекари должно оберегать, даже если он не из Кун.
Катари молчал большую часть пути. В этих неприглядных, неуютных землях тал-васготы были - донесения Бен-Хазрат не лгали, никогда. Но где "истинно серые"? Где те, кому он принесет погибель? Или не принесет. Кунари устал быть орудием, бездумным, безвольным. Может, ему давно пора вернуться в Пар Воллен, обратиться к тамассран. Возможно. Он еще не решил. Решать - не его задача, ведь он Хисраад, не Таллис.
Одна из Таллис недавно была здесь. Отчет о Шато Эн пришел к Катари с опозданием, но там было ясно сказано: не упустить. Очередной тал-васгот? Возможно. В этих землях было чрезмерно много сомнений и возможностей, это сеяло раздор в том, кто привык быть ведомым. Как много решений приходилось принимать вне Кун. Это было пагубно для него, Катари в этом убеждался.
Они встретили людей - караван прошел быстро, испуганный кем-то или чем-то. Говорили о духах, призраках, демонах. Катари не боялся демонов, потому что демонов, как оказалось, можно сразить мечом. Они обжигали, вселяли отчаяние, усыпляли бдительность, но это все можно было стряхнуть, замахнувшись клинком, ударив щитом. То, чего боялись басра, можно было убить. Вот бы так с сомнениями.
Стоянка каравана подошла для двух путников. Катари сбросил котомку, развел костер.
- Ночь переждем здесь, - объявил он имекари со странными символами. Имекари говорил свое имя, но Катари не запоминал имен тех, кого знал или будет знать меньше недели. Лишняя информация для Хисраада с великой миссией.

Катари задумчиво взирал на разгорающееся пламя костра. Пошевелил сухие поленья веткой, дозволяя огню зарождаться быстрее. Он думал о предстоящем, том, что ждет его, когда этот путь выведет его к другим "рогатым". На этот раз рядом не будет той, что будет "решать", и тогда решать придется ему. Самостоятельно. Бен-Хазрат доверяла ему. Порой гораздо больше, чем следовало. Но это не ему решать, ведь его удел - ложь, обман, иллюзии.
Имекари снова заговорил. Катари покосился на него. Кивнул, давая понять, что услышал, но ничего не ответил. Слушать речь имекари было забавно, большую часть кунари понимал, но порой некоторые слова вызывали у него вопросы. Кунари, задающий вопросы - немыслимо. Катари молчал, из-за чего создавалось ощущение, что он внимает, зная ответы на все, что не возникнет в голове имекари, но то ли не доверяет, то ли не желает делиться. Помогал стереотип, сложившийся у бас за столетия: кунари - "молчаливые рогатые". Этого хватало.
Костер стал похож на костер, возле него можно было греться, на нем можно было греть еду. Катари не притронулся к своим припасам: голод можно игнорировать до поры, до времени, если найти то, что отвлечет. Он посмотрел на птицу, которую приручил имекари, которую называл "другом". Вспомнился караван из дикой страны - Ферелдена - где огромные собаки назывались "друзьями", даже "семьей". Странные бас.
Шорох. Шаги. Катари повернул голову в сторону приближающегося. Человек, бас, похож на басра. Оборвыш, дрожит, но от страха ли? Кунари едва уловимо прищурился, раздул ноздри. Бен-Хазрат учит подозревать всех, учит смотреть, слушать, улавливать. Что-то в этом бас, что так хотел быть похожим на невинного имекари, было не так. Катари не знал - чуял. Ведь он был Хисраадом, он чуял себе подобных.
Он не дождался приглашения - пригласил себя сам. Не опасался - делал вид. Катари знал, какое впечатление производит на бас, и знал, что напуганный имекари не подойдет к грозному кунари вот так, не задумываясь "а вдруг этот страшный рогатый тоже плохой?".
- Вашедан, - спокойно прокомментировал Катари равнодушно зычным голосом. - Уходи, бас. Ты упустил его.

Отредактировано Катари (2014-12-23 16:07:30)

Саирабаз. Это слово всегда было с особенным, презрительным оттенком в кунлате. Кунари произносили его так, будто плевались, и не слюной, а ядом и омерзением. Саирабаз - "оружие" - бездумное, опасное, смертельное. Катари привык, что саирабазы из бас бродили по миру, как отбившиеся от стада овцы, что так и не нашли своего пастуха. Бесцельно, безумно применяя свою силу, они были позором, черной гниющей раной на земле.
А ему "посчастливилось" встретить с тем самым безумным саирабазом, о которых он слышал столь многое. До этого момента Катари видел отщепенцев - умных, осторожных, аккуратных. Они смотрели искоса, пряча себя и свой дар, который считали проклятьем. Катари их не трогал - они не были целью. Как не собирался трогать и этого...
Пока он не показал свою силу.
Пока не сказал, что с ним тоже саирабаз.
Кунари встал. Огромная тень поднялась вместе с ним. Он тяжело посмотрел на имекари, с которым путешествовал. Дух - демон - в этом ребенке? Пока он не сделал ничего, что могло бы быть опасным. Кун учит, что демоны - зло, порожденное неверующими в свое предназначение. Что это гордость других богов, которые давно умерли. Если и так, то почему имекари не показался Хиссраду опасным? Демоны любят лгать. А страшнее всего зло, что прячется за маской добродетельной невинности.
Но, в отличие от безумного саирабаза, имекари не был враждебным. Поэтому взгляд Катари остановился на щупальцах, торчащих из земли, а рука медленным, отточенным за годы сражений движением обнажила меч. Без слов, кунари рубанул те щупальца, что были ближе всего. На лице его, каменном, не дрогнула ни единая мышца.
- Я сказал, саирабаз, - густой, ровный, властный голос кунари не приказывал, а напоминал. - Уходи. Ты никто для нас, мы - никто для тебя. Ты начал первый, но мы забудем. Если ты уйдешь.
Магия не страшна, если ты ее не боишься. Катари не боялся магии, потому что она не может думать. Но думает тот, кто ее направляет. Верно ли думает саирабаз, что смеется, считая, что победа уже в его кармане, и он - бог, взирающих на овец?

Отредактировано Катари (2014-12-26 00:09:14)