- Я хоть и унаследую место в Магистериуме, всё же не буду иметь право смещать и выдворять, кого мне вздумается, - вот поэтому ему надо метить в Архонты. По крайней мере, это то, что он слышал с детства. Буквально с пелёнок. Наверняка мама на ночь пела ему песни о том, как прекрасно быть властью имущим Архонтом, никого не боятся и перестраивать мир под себя. Хотя о чём это он. Если ему кто и пел колыбельные, то только слуги, а они вряд ли отличались теми же взглядами, что и его амбициозная требовательная мать. Поэтому, может, в силу происхождения он и знает, кого и куда следовало бы послать, а кого куда назначить, но, в общем-то, ему бы следовало сбавить обороты и тоже отталкиваться от себя, от того, что он из себя представляет в данный момент, а не когда-то будет в будущем. Он так долго был учеником в Круге, а теперь зависел от другого Магистра, что ему сложно было представить себя в качестве самостоятельной единицы, которая способна сделать что-то. Для начала, он не знал, что. У него ещё с подросткового возраста в голове поселились мысли, нестандартные для юношей, да и в принципе жителей Тевинтера, всё благодаря воспитанию отца. Дориан обучался и рос с этими идеями и на путь выработки самостоятельных он встал совсем недавно. Чем больше он размышлял, тем больше понимал, что он в итоге может встать на довольно зыбкую дорожку.
- Мог, - согласился Дориан с размышлениями о том, что Адриану просто повезло. – Но не оказался. Ты веришь в провидение? Вдруг именно оно привело тебя на путь Героя Ферелдена, - Дориан верил во что-то Высшее и считал, что этому Высшему действительно многое подвластно. В том числе чужие судьбы, если так пожелает. Но это не отменяло того, что каждый, как он считал, должен отстаивать себя самого, а не сидеть в углу при свете догорающей свечки и во всех невзгодах винить нелёгкую судьбиношку.
На непродолжительное время между ними повисло молчание, которое ничуть не давило и не заставляло нервничать. Адриан устраивался удобнее. Дориану тоже хотелось, но в его случае удобным считалось бы лечь уже и растянуться на кровати. Теплота помещения, выпитое вино и беседа делали своё – Дориан сморился, но заставлял себя сидеть и слушать, ведь он не знал, когда ещё удастся так побеседовать, будет ли Герой в настроении и, главное, найдётся ли время. Да и зачастую момент бывает утерян, стоило пользоваться тем,  что сейчас он был подходящим для разговоров на интересующие Дориана темы. Например, голем в команде Героя. Поразительно, что в его компании нашлось место даже такому редкому созданию, которое заняло полноправное место среди прочих существ с кровью и сердцем в теле. Из всех помощников (о которых он знал лишь понаслышке) Героя Ферелдена, Дориану больше всего хотелось бы пообщаться именно с этим големом. На вопрос об Архидемоне Адриан тоже ответил более чем полно. Пустился в довольно личные рассуждения о том, что он испытывал в те времена, когда происходил Мор, об ответственности, о чувстве долга, которое им руководило. Что же, почему-то, Дориан не был удивлён. Стража он лично знал меньше суток, но то, что он описывал, органично вязалось в тот образ, который сложился в глазах Дориана (и, наверняка, всех, кто встречал Амелла на пути и тем более общался с ним). Бесстрашный с зашкаливающим чувством долга. Павус даже не знал, что сказать, как комментировать столь откровенную сильную речь. Он спросил – ему ответили. Оставалось лишь радоваться, что Герой был именно таким, каким был и благодаря его действиям Мор не расползся подобно чуме по всему миру.
- Для тебя это был «всего лишь бой», а для тех, кто благодаря тебе жив – чудо, которое будут прославлять ещё долгие десятилетия, - не зря Амелла называли «Героем». Таким словом не назовут абы кого за абы что. В то время как сам Адриан видел в могучем Архидемоне обычного противника, для окружающих это была схватка между древним таинственным почти бессмертным существом и человеком из плоти и крови, который победил и сам остался жив. Благодатная почва для легенд.
- Снова на «вы»? Брось, история о говорящем големе должна была нас сблизить и позволить перейти на «ты», - Дориан улыбнулся и оттолкнулся от балки, на которую привалился головой. Выпрямился и, заведя руки за спину, упёрся ими в матрас. – Однако, я действительно утомлён, но не рассказами, нет, они именно то, чего мне хотелось услышать от Героя Ферелдена. Вином, - виновато возвёл глаза к потолку и пожал плечами, он всего лишь человек, а у них известные слабости. - Но на кого-то оно явно не действует, - или так казалось. Адриан говорил чётко, не считая расслабленной позы, сидел ровно, а блеск в глазах всегда можно было сбросить на живой интерес к беседе, а не выпитому алкоголю. Но Дориан собственными глазами видел, как его собеседник легко расправлялся с одной кружкой за другой. -  Это примочки Серых Стражей? Или я настолько пьян, что все остальные пьяницы вокруг мне кажут трезвенниками? – произнёс с иронией в голосе, ведь это не могло быть так, потому что чувствовал он себя скорее адекватным и вменяемым, чем наоборот.

- Буду иметь в виду, но если я сяду, а уж тем более лягу так, как мне удобно, тут же засну. Поэтому посижу ещё немного, порадую тебя своим обществом, - да и чтобы Страж ни говорил, а это попросту невежливо. Не так его воспитывали. Да, хотелось разместиться иначе, но это скорее будет каким-то паясничеством, а не нормальной беседой. Кто ведёт разговоры о геройстве, удобно вытянув ноги и привалившись к подушке? Точно не Дориан, хотя он часто кажется совершенно несерьёзным во время разговора со всеми его улыбками и ехидством. Да собеседник и сам зевал, поэтому вполне ещё можно было посидеть немого, а уже потом, с чувством удовлетворённости от полноты общения, лечь спать. К слову, нет, его ничуть не смущала перспектива делить с кем-то кровать. Она большая, да и после Круга его мало что может смутить, честно говоря. Чудесная пора обучения! Ах, как приятно вспомнить. Так жаль, что прочие маги Тедаса были лишены такой прелести жизни как нормальная учёба и жизнь в месте, где дают не только дают знания, но и нормальное к себе отношение.
Всё же, пусть Адриан зевал, он уже открывал очередную бутылку. Ну точно магия какая-то! Однако правда оказалась куда менее волнующей. К такой реакции на алкоголь не были причасти ни магия, ни принадлежность к Стражам. Жаль, а то Дориан послушал бы немного об этом, но так, чтобы не казаться назойливым и чрезмерно любопытным. Насколько он знал, точнее слышал, Серые Стражи не любят распространяться о себе и своих делах. Поэтому если и узнавать что-то о них, то посредством наводящих вопросов по типу таких, каким был его собственный. Отрицательный ответ – тоже источник информации, главное всегда помнить об этом.  Значит, у Стражей нет иммунитета к алкоголю и всё дело в особенностях организма конкретно Амелла.
- Скорее я верю, что судьба заключается в том, что подбрасывает нам испытания, какие-то события. И люди творцы своих жизней.  По крайней мере, я верю в различие этих понятий, - от его слов не зависело ровным счётом ничего, всё равно ведь он оставался верующим, но лично ему хотелось внести ясность хотя бы лично для себя. - Потому что если кому-то суждено погибнуть под ногой огра, то так оно и случится, а вот какой путь будет к этому огру вести – зависит от человека, - заключил он свою мысль, которая, возможно, не была столь ясной, по причине опьянения, однако конкретно он понимал, о чём говорит. Оставалось надеяться, что и Адриану ясна суть того, о чём вслух размышлял его собеседник немного не слушающимся языком. 
Дориан не перебивал Героя, так как тому, судя по всему, было важно высказаться. Казалось, что то, о чём он говорил, уже давно его тяготило. Что же заставило открыться перед едва знакомым человеком? Лишь вино и чувство единения, которое оно помогло установить. Но это не так важно, Дориан был благодарным слушателем, он умел молчать и хранить чужие тайны, страхи, переживания. Не был тем, кто обязательно воспользуется этим, чтобы добиться своей цели, хотя у них в аристократическом обществе подобное встречается сплошь и рядом. Дориану, может, и хотелось бы иной раз что-то заполучить, но ему важно жить по чести. Боязнь стать усмирённым понятна, подсознательного этого опасаются даже тут, в Тевинтере, громко порицают это. Отвратительная мера.
- Видел, но говорил лишь однажды, - Дориан кивнул, выражая своё понимание тому, о чём говорил Адриан. Смерть, какой бы прискорбной она ни была, кажется не такой уж плохой мерой по сравнению с усмирением. Ведь смысл жизни как раз в эмоциях, умении их испытывать. Пусть это горестные чувства или отравляюще-злые, но они есть, они заставляют сердце биться чаще или замирать от страха. Усмирённые лишены всего этого. Единственный плюс их бытия  в том, что они максимально сосредоточены на своих делах и могут углубиться в изучение какой-либо темы полностью, без остатков. Они будто ходячие книги, которые не надо читать – сами скажут о том, что знают.  Но могут ли они сами ценить то, что они могут многое узнать? Этот разговор не делал вечер хуже, несмотря на то, что тема не из самых приятных, но если делиться своими переживаниям не с магами, то с кем же тогда? Вряд ли обычные люди, даже зная об усмирении, могут в полной мере прочувствовать страх перед подобным, ведь им это не грозит за их преступления. Тюрьма и кандалы уж точно не так плохи, как полное лишение индивидуальности. Впрочем, отвлечься на иную тему, было всё-таки приятно. Вдоволь погрустили, на этом можно было и остановиться.
Страж долго рассуждал о своей гордыне, о «Герое Ферелдена», как о явлении человеческого не безразличия и сплочённости, о разрушенных максималистских мечтаний. Особенно больно слышать было именно о них, ведь у Дориана была как раз та пора, о которой говорил Адриан. Он видел несовершенство своего окружения, города, страны, не стеснялся говорить о нём и надеялся, что когда-нибудь обязательно это исправит. У него не было чёткого плана, зато с лихвой непоседливого характера. И, как и любой другой человек, не хотел думать о том, что рано или поздно он разочаруется в своих собственных взглядах, либо во всём мире, а то и себе. В общем, случится что-то, что сведёт его с пути упрямства и стойкости на дорожку отчуждённости. После своего монолога, Адриан задал ему вопросы, но прежде чем ответить на них, Дориан прикрыл глаза и мягко улыбнулся.
- У каждого есть свои недостатки, главное уметь их признавать, - это касательно гордыни Стража. Не зря один из демонов носил такое имя. Грехи развращают и ослабляют, но, при этом, они могут сделать намного сильнее, если не поддаваться им, противостоять, что невозможно без их осознания и принятия. Открыв глаза, улыбался уже скорее лукаво: - О, мы перешли к моей любимой теме – ко мне. Мне двадцать два. Аристократом быть, хм… Представь, что пока обычные дети играют в салочки и охотятся друг за другом с палками наперевес, ребёнок-аристократ учит чужой язык, грамоту, географию и всё, что ему пригодится и не пригодится в жизни. Есть время и на развлечения, конечно, но и они проходят по строгим правилам, - рукой Дориан рефлекторно потянулся к уху. Матушка его часто терзала, когда её сын вытворял что-нибудь, что не положено. – Со временем занятий становится меньше, зато возрастают ожидания, причём уже не только родительские, но и общественные.  Если не хочешь опозорить славное имя семьи, всегда должен думать, прежде чем что-то делать, да и делать можно далеко не всё, чего жаждет душа. Но не думай, что всё так плохо. Зато мною восхищаются, меня признают окружающие, у меня есть возможности к самосовершенствованию, а ещё мне чистят виноград и убирают в моей спальне каждый день, - плохо ли иметь статус, деньги, а в будущем и власть? Его целью было научиться распоряжаться всем этим, чтобы воплощать свои идеалы.
- Я ответил на твой вопрос или тебя интересует какой-то определённый аспект жизни аристократа?

- О, нет, нет, поздно идти на попятную, - Дориан покачал головой, без особо фанатизма правда, чтобы та, будучи нестабильной из алкоголя, не закружилась. Вот уж нет, Герой сказал, что они в чём-то схожи, значит, так оно и есть. Теперь от этого сравнения никуда не деться! Ха, Страж не с тем связался, чтобы так просто забирать свои слова. Память у Дориана хорошая и он всегда будет это помнить. Ну а на самом деле, ему это было не принципиально. Похожи? Недурно, ведь Герой достойный деятель и воин (а какой он человек – судить не тому, кто знает его менее суток). Нет? Что ж, отлично, потому что всегда приятно быть индивидуальностью, не имеющей двойников. Так что Дориан говорил несерьёзно. Но его собеседник мог об этом не знать. Вот пусть ему будет стыдно за то, как быстро он меняет мнение. Или нет. Адриан был не похож на того, кто может стыдиться. Если уж не в принципе, то таких мелочей так точно. 
Вот уж никогда бы Дориан не подумал, что героя Ферелдена может волновать такая тема как «а что было бы, останься я в своей семье-аристократов». Для начала, сам по себе факт принадлежности Адриана к знатному роду не то чтобы удивлял, но, несомненно, немного выбивался из общего образа. Впрочем, эта информация не должна была на что-либо влиять. Тот, кто оказывается вдали от аристократичного общества, даже принадлежа к нему по крови, становится обычным человеком, простолюдином или тем, кем он в итоге воспитывался. В случае с Адрианом – магом Круга. И фактически аристократом называется уже только на словах, да и Серые стражи, насколько Дориан знал, отказываются от былых регалий (в большинстве случаев, если ты только вдруг не оказываешься королём). А если и нет, то их должен был искоренить жестокий ферелденский Круг Магов. Какие же они там отсталые  в своём развитии. Как познать истинную силу магии, её главные таинства, если тебя постоянно ограничивают во всём, лишают любых благ и чуть ли ошейник не надевают?  Ещё Адриан не казался тем, кто сильно заботится о далёком прошлом, он производил впечатление того, кто смотрит в будущее, основываясь на настоящем. Однако Дориан должен был признать то, что он знает Героя слишком мало, чтобы сделанные им первичные выводы могли действительно оказаться правдой.
Было видно, что Страж пустился в размышления, и от Дориана требовалось выступать не в качестве собеседника, а скорее слушателя. Возможно, его присутствие вообще было неважно, по крайней мере в определённой части монолога, потому что ближе к концу Амелл обращался конкретно к нему и давал советы.   К слову, очень дельные. Пусть циничные, ведь, по сути, Адриан сулил одиночество, коли Дориан перейдёт от слов к действиям и встанет на путь борьбы за свои идеалы. Одиночество, порицание, противоборство со стороны тех, кто не согласен, а их, судя по словам Адриана, будет большинство. В общем-то, у Дориана была своя голова на плечах и он всё это прекрасно понимал. Он здраво оценивал то, каким было общество, в котором он жил, и то, что оно не захочет меняться. Возможно, именно это и было тем сдерживающим фактом, который заставлял его задумываться и быть нерешительным. 
Чем дальше говорил Адриан, тем серьёзнее и внимательнее становился взгляд Дориана, направленный на него. Ему вдруг стало понятно, чем этот человек заслужил звание Герой. Помимо очевидного спасения от Мора, разумеется. Это ведь Адриан выпил, а что он может творить на трезвую голову? Его же наслушаться невозможно. Ему удаётся затрагивать именно то, что волнует и способно разжечь в сердце огонёк упрямой уверенности. Герой вдохновлял.
- Проницательность это тоже твой особый талант или хотя бы она досталась вместе с жизнью  Серого Стража? Ты прав, касательно меня и того, что во мне хотят видеть совсем иного человека, - более собранного, серьёзного,  послушного, как прочие дети семей альтусов. Чтобы в голове были мысли об одном только росте до архонта и дальнейшем расширении и прославлении рода Павус. – Но я тот, кто я есть, - Дориан задумчиво потёр подбородок. Когда тебя не принимаю твои близкие, это больно. Чтобы испытывать меньше этого горького чувства, Дориан не обманывал, но не озвучивал всё, что на самом деле хотел бы сказать своим родным. Заранее знал, что те не смогут принять то, чего Дориану хочется на самом деле. Он уже одинок, несмотря на то, что живёт в доме полном  родни и рабов и что у него есть товарищи, некоторых из которых можно назвать друзьями. Но он бы не был собой, если бы не мог с этим справляться.
- Чего я сейчас «действительно хочу», - воспользовался словами Адриана, - так это спать, - Дориан рассмеялся и потёр правый глаз. Веки становились тяжелее с каждой новой минутой. – Вот так вот я избегаю откровенных разговоров! – радостно заявил он, будто тут есть чем гордиться.