Если вам говорят, что Создатель рядом – не верьте. Он давно отвернулся от своих созданий, бросив их на произвол судьбы. Этот мир наполнен демонами в человеческом обличии, коим не ведома жалость. В тот день, после битвы в Казематах, эльф окончательно в этом убедился. Создатель не допустил бы такого. Не допустил того, чтобы людей вот так просто лишали эмоций и будущего, только потому, что, так захотели другие. Так нельзя. Все слова церковников и Песнь Света кажутся пустым бредом. Если раньше он старался вникнуть, понять то, чем так восхищается Себастьян, то сейчас он пожалуй с радостью бы отправил этого чертового проповедника к своей любимой невесте, положив сердце того у её ног.
Хоук не был опасен. Это знали все. Он боролся за себя, за свои идеалы, за всех, кто жил в Киркволле, однако  многие от него отвернулись. Он снова начал ненавидеть всех и вся, и в частности себя за слабость. За то, что не смог тогда защитить Хоука, когда храмовники утаскивали его с поля боя, почти полумертвого. А что другие? Другие просто смотрели и держали эльфа, чтобы того на месте не распяли храмовники. Они знали, куда его ведут и что с ним будет, но ничего не могли сделать…
С того дня он каждое утро приходил к Хоуку, проводя у него практически весь день. Это больше походило на пытку. Эльф отчаянно, маленькими шажками, пытался пробудить в нём былые чувства, но в ответ получал лишь холодный взгляд, пустой и безэмоциональный. Это было куда больнее агонии лириумных меток. Он знал, что те рано или поздно прекратят болеть, однако то, что делал с ним Хоук, не прекратиться никогда. Сейчас, как и тогда, он бы с радостью встретил смерть, чем переживал такое каждое утро.
В тот день он долго плакал, стоя на коленях перед бывшим магом, цепляясь пальцами за его одежду, пока тот непонимающе смотрел на рыдающего эльфа, интересуясь его состояние. Он отчаянно кричал, умоляя вернуться, не бросать его…. Но ничего не изменилось, даже на секунду. Его и без того хрупкий мир вновь пошатнулся, а затем окончательно развалился на множество осколков. К чему было всё это? Не проще ли было сгинуть тогда, на столе у Данариуса во время ритуала, чем испытывать такую боль?!  Это было выше его сил, но он знал, что не сможет оставить Хоука одного в таком состоянии и тем более не позволит поступить с ним так же, как некогда Андерс с Карлом. 

Фенрис неспешно поднимался по лестнице на второй этаж. Казалось у него уже входило в привычку испытывать боль от безответных чувств. Эльф мазохист. Хоук был библиотеке, расставляя книги по какому-то иному, приемлемому для него сейчас, принципу. Эльф же предпочитал этот порядок всякий раз нарушать. С тех пор, как Гаррет изменился, всё вместе с ним изменилось в доме. Не было той привычной обстановки, в которой эльф ощущал себя желанным гостем, был лишь порядок. Аккуратно расставленные вещи, идеально убранный стол, даже сам Хоук сейчас был идеальным, что лишь только раздражало.
- На сегодня хватит. Удели мне время. - Осторожно касаясь руки мага, убирая ту от очередной книги, эльф постарался выдать некое подобие улыбки. Он знал прежнего Хоук, любил его больше своей жизни и не мог вот так просто отпустить, даже когда новый был к нему столько равнодушен.