В нескольких словах о Минратосе: «черт побери, охеренеть!».
Тут стоит сказать, что Илка – ни разу не эстет. Восторги у нее не проходят сложный путь через мозг, она не обдумывает сотню раз увиденное/услышанное/потроганное, не ссылается в своих чувствах на критику каких-то там церковных авторов, – в общем, как говорится, что радует взор, то трогает и душу. И все. А Минратос трогает, а еще радует и восхищает. Словом, что только с ее чувством прекрасного Минратос не делает. Илке нравится, Илка в восторге, Илка выпинала бы за городские стены всех горожан и долгими днями оголтелая бегала бы по опустевшим улицам. Потому что в столицу Тевинтера она влюблена настолько, насколько терпеть не может ее жителей. Дурацкий язык, вообще не понятный и странный, ужасно непрактичные шмотки, скептичные взгляды, неприветливые речи – спрашивается, за что их вообще можно любить, этих горожан.
Пожалуй, сейчас на сцене не был бы лишним человек, который бы напинал двадцатитрехлетнему ребенку по гипетрофированной инфантильности и напомнил бы, что она: а) эльф; б) очень шумный эльф; в) очень шумный эльф, который пристает к другим с дурацкими вопросами. И что хотя бы поэтому незнакомые люди не должны относиться к ней приветливо. Особенно здесь. А так что получается? Ее либо не понимают и смиряют взглядом, как всем известного городского сумасшедшего, либо понимают и все равно смиряют все тем же взглядом.
Экскурсия тем временем продолжается. Потихоньку начинает смеркаться, а над головой появляются звезды. Это немного успокаивает – дескать, ну хоть что-то в этом странном по всем фронтам Минратосе выглядит канонически. Вернен сворачивает в узкую улочку, подальше от широкой площади, освещенной дымчатым светом газовых фонарей, и на автомате направляется в сторону виднеющегося в дальнем конце переулка трактирчика. Алкоголики – люди без национальности, а бутылка добротного рома сравняет местных обывателей с Илкой в понимании тевина. Пожалуй, в рамках своей обозревательной экскурсии она обязательно должна посетить местный кабак. Интересно, а почем тут эль и чем вообще тевинтерские кабаки отличаются от не-тевинтерских? Может, у них там традиционно запивать каждую кружку чего-то горячительного кровью убиенных в полночь эльфийских младенцев? Или у них все по-человечески, и единственное отличие в том, что тут ломают не просто носы, а шикарные смуглые носы? Вот это вопрос, вот это тема.
Впрочем все мысли в голове Илки обычно проносятся транзитом, особо там не задерживаясь, и следом она уже бросается в размышления о том, что неплохо было бы найти себе комфортабельный булыжник под каким-нибудь мостом, у которого можно было бы устроиться на ночлег. После происходит полемика с самой собой по теме «есть ли в Минратосе вообще мосты», но и она обрывается на брошенном взгляде на таинственного «некто» мужского пола в глубоко загадочном балахоне. Хотя Вернен вообще успевает привыкнуть к тому, что каждый тевинтерец выглядит как всемирный заговорщик. Иррациональное желание в очередной раз попытаться покорить вершину международной дипломатии подталкивает ее в угадайте какую сторону, и Илка подчаливает к мужчине с видом оказавшегося в квартале красных фонарей моряка. Несмотря на то, что ответа можно не дождаться, потому что ее потенциальный собеседник выходит по лихой траектории, но на удивительно прямых ногах из трактира, она резвенько так спрашивает:
- Вы меня понимаете? Добрый вечер, кстати.
Впрочем, ее никогда по жизни не волновало понимание других людей, не волнует сейчас и вряд ли в обозримом будущем волновать начнет. Она набирает побольше воздуха в легкие и быстро начинает щебетать, периодически прерываясь на патетические паузы и пафосные размахивания руками:
- Вот вам, скорее всего, плевать на меня, как на внутрикастовые волнения гномов-кузнецов в Орзаммаре, но все же! Это мой первый день в Минратосе, тут я должна покорно признать, что восхитительный городок вы тут забабахали, однако, милсударь, я не видела ни одной летающей коровы. А мне срочно нужна летающая корова. Истерить буду, плакать буду, завалюсь на спину и буду кулаками бить под Серебряным шпилем и громко кричать, что хочу летающую корову. Не дайте умереть во грехе, ни разу не увидев полет домашнего скота!
Илка любит втирать незнакомым людям какую-то чушь и смотреть на их реакцию, а в ее образовании есть явный пробел на стыке правил поведения в обществе и базовых понятий про самосохранение – черт, ну кто полезет в здравом уме к незнакомому человеку на подпитии? Особенно если этот человек может похвастаться таинственным балахоном и до малейшего сучечка глубоко тевинтерской родословной.

Отредактировано Илка (2014-12-30 23:44:37)

Минратос предлагает Илке удивительную культурно-развлекательную программу. Тут тебе и экскурсии по великим и не очень памятным местам, и гастроли по тавернам, и знакомство с местным колоритом, и сомнительной степени близости общение с тутошними обывателями, и, в роли главного события этого прекрасного вечера, влипание в неприятности. К слову, неприятности в Минратосе оказываются без пряного тевинтерского душка – словом, такие же, как везде: с кинжалами, совершенно невежливыми попытками убить, взаимными обидами и даже – спасибо, Создатель! – спасателями.
Вернен отпихивают в сторону, а дальше следует совершенно феерическое представление с крутыми фразочками и героизмом, на которое вполне можно продавать билеты. По крайней мере, так кажется ей. Илка, памятуя негласный свод правил для каждой дамы в беде, даже впечатляется и начинает трепетать. Натурально так. Она, не жалуясь на тормознутость мыслительных процессов, шустро понимает, что только что, вот три секунды назад прямо, была в некотором дерьме. И теперь радуется, что все обошлось. По-хорошему говоря, крутому незнакомцу было бы лучше оставить ее самостоятельно расхлебывать заваренную вот этими эльфийскими ручками кашу – гляди ж, научилась бы чему и начала бы думать перед тем, как что-то сказать. Ну, если бы выжила, конечно. Но и в этот раз для до неприличного везучей Вернен все обходится небольшим испугом.
- В следующий раз сразу падай им на кинжалы, сэкономишь время. Говоря о кинжалах, я имею в виду именно оружие. Ну, бывай, - он хлопает ее по плечу и уже было уходит, как порядочный герой, в закат, но Илка хватает его за руку.
Этот человек ей сказал аж… надцать слов! Да для тевинтерского периода ее жизни (ох, период жизни! часов семь, не больше, какой там "период") это чуть более, чем дофига – впору восхититься, обозвать этого типа самым близким другом на просторах необъятного Минратоса - и даже ни чуть не наврать в этом. Словом, Илка вот вообще ни разу не планирует лишаться так удачно (у нее вообще всегда были, есть и, скорее всего, увы, будут весьма специфические понятия о везении) начавшего складываться знакомства.
- Хочу свадебное платье с розами! – неожиданно выдает она.
Ну, точнее как, «неожиданно». На самом деле для нее все обосновано, тут даже есть какая-никакая, а логическая цепочка: от чудесного спасения - до принцепринцессных дуэтов, от этих дуэтов - до большой и светлой любви, от той самой любви – до свадьбы с сотней гостей, а от свадьбы – до того горемычного платья. И вообще, наобум выдавать непонятную чушь с видом «как так, вы не понимаете, что я шучу?!» - часть ее неуловимого (очень, оооочень неуловимого) обаяния.
- Ладно, не важно, забудьте, - отмахивается она, отпускает чужой рукав, начинает щелкать пальцами – мол, обождите, сударь, я думаю – а потом таки заканчивает предложение: - Ну, в общем, я ведь чертовски вежливая девица, которая понимает, что обязана вам целостностью своей тщедушной тушки в целом и отсутствием в ней свежих дыр в частности. И плевать, что на ту выпивку, которую я хочу вам предложить, у меня уйдут последние деньги – я вам ее предложу. В общем, не дайте умереть в ближайшей канаве – кстати, что тут у вас в Минратосе с канавами? они вообще есть? очень интересно – с мыслью о том, что я неблагодарная скотина. Так. Стоп. Вы, наверное, уже потеряли нить, поэтому еще раз кратко: хочу отблагодарить вас стаканом чего-нибудь горячительного и клевого.
И на всякий случай Илка снова ухватывается за чужой рукав одной рукой, за дверную ручку – другой, - мол, теперь точно не сбежишь, насильно отблагодарю, если не захочешь, - и виновато улыбается. Потом что-то скоро соображает, и как бы мимоходом выдает:
- О, у вас такой костюмчик замечательный, так свет отражает, прям ночной Минратос можно, наверное, осветить. Нет, серьезно, не думайте, что я тут хохмлю – ну, не сейчас, по крайней мере. Он, правда, очень классный. Это я так, к слову, если что.
Тут было бы впору развести руками – мол, что поделаешь, если это действительно так, - но Вернен не покидает настойчивое ощущение, что если она сейчас отпустит этого человека, то он для верности нашлет на нее какое-нибудь заклинание (кстати, надо будет спросить, что он тогда использовал, круто прям архикруто) и быстро умчится прочь. От греха подальше, так сказать.

Как мог понять любой, даже не самый внимательный наблюдатель, Илка – девушка. Представьте себе. А, как водится, девушки – куда более сложные существа, чем мужчины. И если к сердцу мужчины путь лежит через желудок, то тропы к сердцу женскому воистину неисповедимы, а количество их измеряется несколькими бесконечностями. В случае Илки, правда, есть одна дорожка, отличающаяся завидной короткостью по сравнению с остальными. Знаете какая?
А вы попробуйте поддержать шутку Вернен, которая ей самой почти непонятна – и все, навеки ваша. Ну, на совсем короткие «веки» по сути, пока на горизонте не окажется другой человек, которому наобум удалось ткнуть в правильный ответ на вопрос «панталоны Андрастэ, что она вообще несет?!».
- Выпьем. Только плачу я. Такой жест точно не сделает из меня бездомного. В благодарность можешь и дальше нахваливать меня.
Самый лучший ответ на предложение заплатить – отказ. А уж если к нему прилагается ответное предложение… собственно, стоит ли говорить, что новый знакомец занял в маленьком каменном сердечке Илки почетное место пожизненно лучшего друга на этот вечер. Обычно это значит, что она из всех сил будет поднимать человеку настроение, а тут этот потрясающий парень еще и культурную программу сам выдумывает и обозначает, даже мучиться да маяться не придется, силясь выдумать что-то самостоятельно.
- Сложная задача! – чистосердечно заявляет Вернен, а потом весело поясняет: - Я просто покорнейше разрываюсь между твоими потрясающими усами, лишающими меня дара речи, и прической, достойной звания лучшей во всем Тедасе… стоп, я уже умудрилась похвалить и то, и другое. Тьфу ты ну ты, что за жизнь.
Трактирчик внутри откровенно так себе. То есть, конечно, это значит, что трактирчик – как трактирчик, но от столицы Тевинтера Илка ожидает чего-то более монументального. Пахнет как везде, помещение как везде, дизайнерский подход к размещению осколков чашек на полу и поломки столов да стульев – туда же.
- Охраняй стол, - говорит новый знакомец, уходя за выпивкой.
Вернен эта формулировка, такая, видимо, случайно по-военному строгая нравится. Ну, тем, что тут тоже можно немного подурачиться.
- Так точно, капитан! Всенепременно, капитан!
Удивительно, но Илка даже умудряется не нажить себе проблем, пока сидит одна – тихонько из-под рыжей челки оглядывает посетителей, по профессиональному обыкновению деля их на недостаточно пьяных, слишком пьяных и пьяных в меру. Третьи – желаемая категория, те ребята, которым достаточно выпитого, чтобы перепутать стакан, под которым монетка, но при этом недостаточно, чтобы пойти крушить бедной трактирной фокуснице голову табуреткой.
Высунуться она даже не успевает – тевинтерец приходит, да еще не сам, а в сопровождении двух потрясающих кружек
– Вино. То самое, - говорит он с выразительным акцентом на «том самом», а потом делает оттуда глоток.
Илка сразу же поднимает брови удивленно-иронично. Сначала она не может сообразить, о чем идет речь, потом понимает, что речь идет о вине из крови рабов. Или убиенных младенцев. Или невинных эльфиек. Или еще чего-нибудь одушевленного, чего по умолчанию в случае трагической кончины становится ужасно жалко.
Она воспринимает все как шутку, успевает даже улыбнуться, мол, засчитано, но потом на секунду начинает сомневаться, подрывается, перегибается через стол, упершись в него руками и чуть не сбивая вниз свое пойло, и чуть ли не сует нос в чужую кружку, с до смешного сосредоточенным выражением лица. Принюхивается. Вино как вино. Плюхается на место с очень укоризненным и обиженным взглядом.
- Эй, а мне так хотелось поверить! Ладно, спасибо за чудо на полсекунды, очень мило с вашей стороны. С твоей стороны? Ээээ, у меня отстойно с манерами, достопочтенный сударь. Тебя-вас как называть? Можно не по имени, если ты шифруешься, хотя ты так прекрасно одет (я помню, что мне надо тебя нахваливать, помню), что я бы вот на твоем месте не скрывалась бы, пусть все знают. Ммм, в общем, посыл ясен, или сначала? – она пытается улыбнуться очаровательно, или хоть как-то, но собственное вино куда интереснее попыток сгладить не совсем обаятельно получившийся конец. – Я вот Ил, если что. А деньги я тебе смогу вернуть, если вы найдете мне три стакана или колоду карт. Городить чушь и показывать фокусы – два моих главных достоинства, и я пока не могу решить, какое из них главнее.
И она грациозно разводит руками, пожимая плечами, - мол, такие вот дела, дорогой господин, - а по виду ее ясно, что если перед ней сейчас не расставят все точки над социальными «i», то она до скончания веков и даже чуть дольше будет скакать между «ты» и «вы».
Руки у дамочки чешутся – так и хочется блеснуть перед спутником навыком. Ей вообще по жизни хочется блистать, а это единственное, что получается у неуклюжей и бесталанной Илки нормально – дурить людей, читать их чувства по жестам и рубить на этом деньги. Ну, как рубить? Эээ… соскребать жалкие копейки с земли, чтоб на еду хватало. Зато своим трудом же. Какой никакой, а повод для гордости.

Отредактировано Илка (2015-01-14 03:18:11)