Илка – человек (эльф?) не причин, а следствий. Круто звучит, да? Внушительно так. Хотя на самом деле это просто значит, что она идет по жизни с девизами «ай, да пофиг, потом разберемся» и «да какая разница почему, если уже случилось». И плевать ей (глубоко аристократически и грациозно, она же все-таки дама) на аспекты, где нужны объяснения. То есть, если бы кто-то у нее сейчас спросил, что она делает в лесу, название которого может попытаться выговорить только на спор с большим кушем на кону, она бы ответила что-то вроде «пихаю коряги». Потому что она сама не знает, а молчащая Илка - мертвая Илка или не Илка вовсе. К попаданию в это топографическое зажопье, конечно, есть какие-то предпосылки. Что-то вроде очередной заварушки с элементами убийств, шантажа и взаимных обид, но не суть ведь. Главное - действительность. «Живи моментом», - обычно говорит себе Вернен. Сама себе говорит, сама себя слушает, сама с собой соглашается и сама живет тем самым моментом. Вот сейчас, например, этот момент то ли из рук вон плохой, то ли откровенно дерьмовый. Не определилась еще. То есть подсознательно она понимает, что дело пахнет керосином и что пора бы хлопнуться на сырую землю, завалиться набок и, барабаня кулаками по траве, начать реветь, что все, бесцельно прожита жизнь, глупо загублена молодость. А вот не подсознательно сформулировать в голове злополучную истину «Я в дерьме» не выходит. Она вообще адепт культа наивных идиотов, которые искренне считают, что утверждение чего-то вслух это как метафорическая подпись под бумагами, которые подсунула судьба. Этакое официальное принятие всего, что тебе предначертано.
К тому моменту, как вера в собственную интуицию в игре «набреди на дорогу» пропадает, начинает смеркаться. Всегда готовое воображение напуганной бабы услужливо подкидывает пугающие картины в самых мрачных уголках леса, и Илка, переступая через корни и коряги, шарахается от каждого звука. Илка-то – барышня, у которой развитие инстинкта самосохранение застопорилось в зачаточной стадии и на этой же стадии издохло.
В воздухе витает феерический запах леса после дождя. Ах, как было бы романтично, если бы Вернен не тонула по щиколотку в грязи, ах, как было бы отрадно. Она вдыхает полной грудью… а грязь-то скользкая, кстати. С грацией хромого друффало, извернувшись в воздухе в антианатомической позе, Илка хлюпается наземь, задницей кверху. Ух-ты, пять баллов за грацию… иии, видимо, пять с плюсом за оригинальность, потому что она даже не думает вставать – стягивает со спины рюкзак, бросает его где-то рядом, переворачивается на спину и, растирая по лицу брызги жидкой земли, устремляет взор, полный патетической обреченности, в небо.
- О! Это же созвездие... блин, как там его? Слушайте, лесные духи, если вы тут есть, если вы вообще есть хоть где-нибудь: как называется вон то созвездие, смахивающее на тевинтерский профиль? Может, так и называется? Архонт, допустим. А что, неплохо. А если у него нет названия, то давайте назовем его в честь меня. «Илка», «Вилка» или «Тупая баба, которой снова не везет», - и протяжный вздох.
Вернен на локтях переползает ближе к стволу дерева да так и устраивается, опершись на него спиной и чувствуя, как липнет пропитавшаяся грязью рубашка со всех сторон. Даже если на горизонте сейчас маякнет какой-нибудь метафорический спаситель, то он таки и скроется, молясь всем богам, потому что, наверное, думается Илке, она сейчас такая же красивая и сексуальная как… ну, крикун, например. Хотя нет, крикуны еще ничего так. Генлок? Точно, генлок. Разве что улыбка у нее покрасивее будет.

Отредактировано Илка (2014-12-31 01:01:55)