[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/uk5nsd9nre9i.jpg[/AVA]
Катари был прав. Тут действительно было что-то не так. И мечущиеся по городу бандиты, и подозрительные происшествия с кунари, о которых им довелось узнать в борделе – да простит Создатель за посещение столь злачного места, – и теперь эта охота на ее многочисленных родственников в купе с каким-то могущественным оружием, которое якобы принадлежало ее семье. Эвелина ни на секунду не сомневалась, что Тревельяны силами ее деда свое могущество постоянно наращивают, но чтобы за ними теперь гонялась компания кунари и придорожных бандитов… Невероятно.
Спорить с Катари Эвелина не стала. Захваченный и продолжавший жалобно скулить маг мог помочь им во всем разобраться и, положа руку на сердце, она была просто рада, что жизнь глупого мальчишки не оборвалась от рук ее телохранителя. У каждого должен быть шанс исправить свои ошибки. Она хмуро и согласно кивнула.
Ухваченный за шкварник маг, висел в руках Катари как безвольная тряпка, не предпринимая попыток к бегству, и стоило немалых трудов поставить его на слабые, негнущиеся ноги. По пути к черному ходу, он постоянно спотыкался и норовил бухнуться на колени, но крепкая рука кунари одергивала его, вынуждая вновь встать на ноги. Кажется, Катари не горел желанием нести заложника на себе.
У самого выхода он подтолкнул мальчишку вперед, приказывая ему пойти первым. Эвелине надлежало выйти из дома второй и она заметно насторожилась, чувствуя как кровь вновь начинает гнать по ее телу волны будоражащего страха.
Дверь скрипнула, – маг толкнул ее слишком слабо, и Тревельян пришлось перекинуть руку через его плечо, чтобы нажать сильнее, – и отворилась, встречая запахом грязной подворотни. Еще более грязной, чем та улица, по которой они пришли сюда.
Снаружи никого не было и, вздохнув с облегчением, Эвелина последовала за мальчишкой, перешагнув неприятно распластавшуюся у самой двери дохлую кошку. Смердел она жутко. Пришлось даже на несколько секунд прикрыть ладонью нос, пока они не отошли к полусгнившему забору по ту сторону крошенного дворика.
— Как выйти из Эльфинажа? – убирая ладонь от лица, спросила она у страшно зыркающего по сторонам мага. Тот кивнул направо и они вышли на узкую улицу, Эвелине совершенно незнакомую. Она даже не могла сориентироваться как добраться до той улочки, которой они шли прежде, не говоря уже о том, в какой стороне ее дом.
Забрав голову вверх, она попыталась определить в какой стороне должно быть солнце и где центральная площадь Оствика, но все что ей стало ясно – время уже давно перевалило за полдень.
— Я? – удивленно переспросила Эвелина, когда Катари, доселе не проронивший ни слова, наконец-то нарушил тишину. Она обернулась к нему, прежде переступив лужу и бросив взгляд в конец улицы. — Я ничем не известна. Редко выхожу из дома. Балы почти не посещаю. Даже мои родственник и те не все помнят меня, – она произнесла это с печальной улыбкой, которую почему-то не посчитала нужным скрыть от Катари, а затем отвернулась, чтобы не видеть его разочарования.
Обернулась и увидела, как маг неестественно дернулся и осел на землю, сраженный чьей-то стрелой. Еще одна просвистела рядом, и Эвелина немедленно вскинула лук чтобы стрелять. Она спустила несколько стрел, но в этот раз нападавшие прикрывались щитами, в которых и остались выпущенные Эвелиной стрелы.
Вновь началась паника и суматоха. И отступив назад, Тревельян даже неловко врезалась спиной в Катари. Она метнулась то вправо, то влево, в поисках дороги – совсем не хотела снова принимать бой, а стремилась сбежать – но их проводник был мертв, а дороги она не знала.
“Нужно найти выход. Нужно найти”, – краем глаза подмечая, что битва уже началась и пара головорезов с крепкими щитами набросились на Катари с двух сторон. В горле вновь образовался сухой, колкий ком, который Эвелина сглотнула пуская стрелу в одного из лучников. Она задела его ногу, но тот явно готов был продолжать свое дело.
— Катари! – не глядя на бряцавшего сталью кунари, – кажется, напавших теперь стало трое, не считая пары уже лежавших на земле, – она пихнула попавшийся на пути ящики подбежала к одному из домов, где испуганная эльфийка быстро захлопнула изъеденные гнилью ставни.
— Быстрее. Подсади меня, – громко, но без паники, а с командным тоном в голосе, кричала Эвелина, подпрыгивая и хватаясь за мокрый, скользкий после дождя холщовый навес. Она как будто и не замечала редко сыпавших стрел и того, что ее товарищу возможно было совсем не до нее. — Мне нужно забраться наверх, чтобы видеть куда бежать. Быстрее!
Она тянулась, цеплялась пальцами за планку, которая удерживала ткань, и даже пыталась подтянуться на руках, чтобы забраться вверх, но ноги путались в полах длинного плаща, мешая без посторонней помощи забраться на козырек, а затем уже на крышу дома.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-10-01 12:49:41)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/uk5nsd9nre9i.jpg[/AVA]
— Ыых! – пыхтела и силилась Эвелина, отчаянно пытаясь забраться на козырек ветхого дома, но несмотря на все потуги, она смогла влезть на него едва ли на треть корпуса и теперь деревянная планка больно упиралась в грудь. — Помоги, – уже хрипло простонала она, чувствую как за спиной мечутся стрелы, и брыкнула ножками, едва не потеряв сапог.
Помощь пришла если и не внезапная, то настолько действенная, что Тревельян и пискнуть не спела, когда Катари буквально впихнул ее наверх, хорошенько приложив по филейной части, но когда позади шумно топает очередной верзила, а совсем рядом тренькают стрелы, совсем не до приличий. И даже не до Песни Света.
Едва оказавшись на козырьке, Эвелина ловко вскочила на полу-гнилую крышу, добротным сапогом сбив с нее пару щеп, и массивный противник Катари немедленно получил стрелу в глаз. Милосердие, дарованное тому лучнику, который отделался пробитым коленом, больше не тяготило душу Тревельян, которая вновь гонимая страхом, потратила следующую стрелу на то, чтобы запятнать свою душу еще одним убийством.
— Бежим! – скомандовала она и побежала вдоль пологого края крыши.
Она видела высоко над домами шпиль главной Оствикской церкви и теперь точно знала, где находится главная площадь, подобием буфера разделявшая не самые престижные районы и более зажиточные, за которыми уже начиналась волна дорогих особняков местной знати. Нужно было только добраться.
— Направо-направо! – громко, так чтобы Катари хорошо мог ее расслышать, скомандовала Эвелина, потому, что левее на повороте торчала чья-то не к месту выставленная повозка, и легко оторвавшись от полу-гнилой крыши, перепрыгнула на другую – черепичную.
Пара глиняных черепков под добротными, обитыми медными бляшками сапожками треснула и полетела вниз, а Эвелину прошиб холодный пот от мысли о том, что она могла сорваться вниз вместо них. Вроде и не далеко было прыгать, и упасть было бы не высоко… или в пылу погони ей все казалось не настолько страшным и опасным? В конце-концов, их преследователи хоть и не унимались, но теперь все свое внимание сосредоточили на Катари, а не на ней.
— Направо! Вверх по ящикам! – вновь выкрикнула Эвелина у очередной развилки и стянула из-за спины лук.
Тупичок, в который она уводила своего напарника, был обставлен множеством ящиков, по которым можно было взобраться наверх и перемахнуть через каменную стену. Вот только это требовало чуть больше времени, а на хвосте у беглецов преследователей только прибавилось. Теперь казалось, что весь Эльфинаж вышел на улицы, чтобы прогнать непрошеных гостей.
— Лезь наверх! Я прикрою! – отпустив тетиву, скомандовала Эвелина, и заняв позицию на высоте, принялась расстреливать изрядно притормозивших бандитов. Ой бандитов ли?
Она бросилась бежать дальше только после того, как Катари преодолел стену и оказался на мощенной камне улице – площадь была уже недалеко, – и вновь прыгнула на другую крышу, на этот раз приземлившись удачнее, но оставив на углу крыши кусок зацепившегося плаща.
— Беги прямо! – кричала Эвелина и сама тоже бежала к спасительному шпилю церкви, пока крыша вдруг не оборвалась у границ широкой, запруженной людьми площади.
Она едва успела затормозить и теперь растерянно топталась на краю, не зная как спуститься и что теперь делать; ошарашенно глядя на вниз, на Катари. Прыгнуть что ли? Нервы в животе мигом свернулись в тугой ком. Эвелина затравленно обернулась назад, но преследователей, казалось, больше и не было, поэтому отступила в поисках балкончика, лестницы или иного спуска, как прямо перед ней в крышу ударила яркая молния, выбив из кладки черепицу и обуглив края образовавшейся дыры.
— Что мне делать? – взвизгнула Эвелина, в панике перед магией отступая назад к краю крыши. Не было сомнения, что вот-вот молния ударит снова.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-10-01 12:50:03)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/uk5nsd9nre9i.jpg[/AVA]
Высоко. Она может упасть и разбиться. Или переломать себе ноги – в лучшем случае. Но если остаться на крыше, ее изжарит проклятая магия. Эвелина в панике огляделась по сторонам, но иного пути кроме как “вниз”, она не увидела и... прыгнула.
Первое немного эйфорическое чувство полета, когда резвившийся над крышами домов ветер путается в полах плаща и хлопает ими как крыльями гордой птицы, быстро сменилось тяжесть, с которой тело устремилось к земле. Сердце ухнуло, а желудок, казалось, подкатил куда-то к горлу. Эвелина не зажмурилась – лишь только подобралась и слегка поджала ноги, – но нервы в животе свернулись в комок. Все напряглось, мешая выпустить страх из легких вместе с криком.
Ее падение длилось совсем не долго, но напуганная близкой смертью, Тревельян в мыслях успела перебрать едва ли не все самые запоминающиеся моменты своей жизни, а когда приземлилась в телегу с капустой, в глазах на секунду все потемнело. Первое, что она почувствовала – это солоноватый привкус крови во рту. Ей посчастливилось впечататься ушибленной щекой в тугой капустный кочан и теперь всю челюсть свело от боли. Но где-то поблизости затрещала молния, с крыши дома посыпалась черепица, а прежде заполнявшая площадь толпа бросилась врассыпную, открывая подоспевшим разбойникам путь. Нужно было что-то сделать. Куда же, демоны их дери, бегут эти люди?
— Золото!!! – что есть силы выкрикнула Эвелина и, сорвав с выторгованного у брата кошелька кожаный ремешок, подкинула его вверх.
Сверкнув в солнечных лучах на брусчатку посыпались золотые монеты и, спасавшиеся бегством, горожане застыли на секунду в раздумьях. Человеческая алчность, как водится, пересилила страх и толпа вновь хлынула на площадь, смешиваясь с разбойниками, некоторые из которых тоже пустились с погоню не за беглецами, а за катившимися по площади золотыми монетами.
— Маги, – неловко ворочаясь и покачиваясь в несущейся по городу телеге, бормотала Эвелина. Она даже не заметила, как угодила ногой в живот кому-то забившемуся в самый угол. – Дыхание Создателя, магия.
А повозка мчалась и мчалась, быстро пересекая улицы ремесленных кварталов и шумно вторгаясь на территорию Оствикской знати. Дорога стала ровней, дома сменились усадьбами, и много из того, что мелькало перед глазами, стало Эвелине настолько знакомо, что она заерзала в ворохе капусты и потянулась к Катари.
— Останови, – сипло выкрикнула она, и когда телега продолжила ход, хлопнула кунари ладонью по плечу. – Останови повозку. Немедленно.
И только когда деревянные, аккуратно подбитые железом колеса со скрипом остановились, Тревельян перегнулась через бортик повозки и, едва не упав, спустилась на землю. Ее шатало и трясло. От страха, безумия, невероятного прыжка и быстрой езды по извилистым улочками, поэтому Эвелины коснулась шероховатой, уводившей в переулок стены и сделала пару шагов в тень.
Там впереди, всего за парой поворотов, был ее дом. Спасение. Уютный мир. И что-то внутри Эвелины треснуло, прорвало плотину, сдерживавшую все те чувства, которые кипели внутри. Ноги в миг ослабли, подкосились, и она рухнула на колени, вздрагивая от всхлипов. Горячие слезы жгли глаза и щеки, крупными каплями скатываясь по лицу и падая на мощеную булыжником улочку – в богатых кварталах Оствика даже подворотни мостили камнем. Тревельян знала, что все это не сон и теперь она убийца. Она даже не успела сосчитать сколько из было. К горлу подступала тошнота и, совершенно позабыв о Катари, Эвелина стояла на четвереньках в мрачном проулке и корчилась от рвотных позывов. Ее стошнило сегодняшним завтраком и казалось, что все внутренности вывернулись наизнанку. Отчаяние и усталость легли на плечи и она завалилась вперед, чуть не ткнувшись лицом в собственную рвоту. Больше не было душевных сил, чтобы превозмочь все эти испытания, и Эвелина только судорожно всхлипывала, заливаясь слезами.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-10-01 12:50:42)

Хотелось скулить, корчиться на полу и царапать пальцами каменную кладку. Или просто повернуть время вспять. Не нужно было соглашаться на авантюру брата. Не нужно было связываться с кунари. Не нужно было покидать дом! Все внутри вновь свернуло, и Эвелина дернулась, но ничего так и не исторгла из себя – все содержимое желудка уже лежало перед ней.
Голос возвышавшегося над ней Катари разорвал мерный гул в голове так внезапно, что Эвелина вздрогнула, а потом почувствовала прикосновение к плечу. Ей так хотелось думать, что это все сон и огромный, серый кунари – это всего лишь игра воображения, но иллюзии бесплотны, а он – нет.
— Не трогай меня, – не агрессивно, а словно бы безвольно махнула рукой, пытаясь оттолкнуть Катари. – Я тебя не знаю. Уходи.
Он помог ей сесть, и Эвелина подгребла ногами, отодвинувшись к стене, к которой и привалилась. Слезы все еще заливали щеки, солеными каплями скатывались по шее и падали за воротник, щекоча кожу. Морской запах, привкус соли на губах и горечь где-то глубоко внутри. Ничего такого с Эвелиной прежде не происходило. Она обняла подтянутые к груди колени и, уткнувшись в них лицом, начала покачиваться. В ответ на слова Катари раздавались лишь короткие всхлипы, но свернувшись в комок Тревельян сидела не долго. Казалось, ей уже наплевать на весь этот мерзкий город – пусть даже эти жуткие головорезы хоть камня на камне от него не оставят – и нет никакого дела до геройского спасения всех и вся. Но сидеть на месте не получалось. Эвелина не знала куда себя, поэтому неловко цепляясь за стену, подяналась и побрела вперед – уходя дальше в переулок.
Но далеко не ушла. В отчаянном жесте она схватилась руками за голову и повернулась обратно. В мыслях эхом шумели слова “Убить всех Тревельянов” и от этого хотелось согнуться пополам и закричать что есть силы. Куда деваться? Что делать? Не дойдя до Катари, она вновь развернулась. Эвелина мельтешила из стороны в сторону то хватаясь за голову, то вытирая мокрые щеки ладонями или рукавом. Слезы сохли, сознание прояснялось, но плечи все равно подрагивали, а походка оставалось нервной и как будто-то пружинящей.
— Нужно подумать, – лишь только через какое-то время произнесла Эвелина, хрипя от осевших в горле слез. Она так вцепилась обеими руками в крупную пряжку на груди, как будто куда-то падала и лишь только за нее могла схватиться. – Отдохнуть. И подумать, – повторила, глядя на Катари прямо, но как будто рассеянно. Эвелина все еще часто дышала, отчего фразы получались короткими и надрывными. – Тут есть место. Пойдем.
Уставшая, раздавленная, она не замечали ни того, что на дороге давно уже не было набитой капустой повозки, ни того, что Катари находился далеко не в лучшем физическом состоянии. Но зародившаяся в голове мысль хоть на время укрыться в знакомом и, возможно, хоть сколько-то безопасном месте, придала ей сил.
— Пойдем. Я покажу.

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/uk5nsd9nre9i.jpg[/AVA]

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-10-01 12:51:02)

Если она ничего не будет делать, то скорее всего погибнут ее родные.
Если она ничего не будет делать, то скорее всего умрет сама.
Если она ничего не будет делать, …
Выйдя из переулка на хорошо знакомую улицу, Эвелина сразу же потянулась к капюшону и накинула его на голову. Здесь ее могли узнать. В компании с серым гигантом. И пускай младшенькая Тревельян была лишь тихой мышью, дурная слава липнет к человеку быстрее и надежнее, чем что-то хорошее. Грязная, заплаканная, в брызгах чужой крови – она теперь больше походила на оборванку, чем на знатную девушку, а в купе со все еще шаткой походкой, и вовсе – на пьяницу. Но шаг за шагом Эвелина все больше брала себя в руки, старательно откидывая на задний план переживания о своей, несомненно, испорченной этими приключениями жизни, и сосредотачивалась на том, чтобы эту самую жизнь не потерять.
Слезы подсохли, взгляд стал более сосредоточенной, и теперь Тревельян смогла заметить, что ее спутник пострадал в этой заварушке больше, чем она сама. На повороте он не рассчитал и вписался в угол высокого каменного забора, тихо рыкнул. Эвелина уж было собралась спросить его в чем дело, но раны по всему телу и струйка крови, которую она заметила и так дали ей понять что происходит. Но ничего, осталось немного потерпеть.
Пройдя вдоль фасада одного из здешних помпезных домов, Тревельян не остановилась у парадных ворот, на которых красовался знакомый вензель, а прошла дальше, придерживая капюшон так, чтобы стоявшие у дверей лакеи не узнали ее. Впрочем, те с большим интересом таращились на забредшего сюда кунари, чем на его спутницу, быстро свернувшую в переулочек, ведущий к заднему двору, аккуратно огороженному живой изгородью. И если Катари, судя по действиям, очень интересовал вопрос присутствия здесь людей, то Эвелину интересовали совсем не люди, а как перебраться через ограду и открыть для него калитку с той стороны.
— Здесь мои родственники живут, – она скинула капюшон и начала прикидывать как ей быть с изгородью, а когда перевела взгляд на Катари, он уже сидел подле нее.
Взбиралась на плечи кунари Эвелина осторожно и медленно. Она боялась причинить ему боль, задев раны, да и, положа руку на сердце, боялась свалиться, не зная за что держаться, когда он поднялся, подсаживая ее. Неловко взмахнув рукой, она мертвой хваткой вцепилась в его рог и отпустила только когда покачивание прекратились и зелень ограды защекотала ей лицо.
Перебралась на ту сторону забора Тревельян с трудом. Сопя, пыхтя и напоследок случайно пнув Катари ногой в плечо. Не хотела, так получилось. А уже через пару секунд отодвинула засов калитки и впустила его внутрь.
Сад подле окон был роскошный. За ним ухаживал хороший садовник – добрый и веселый мужчина, чья дочь служила горничной в доме, где жила Эвелина. Он помогал с кустами и в их саду, но всю душу вкладывал именно в это место, поэтому под окнами Фелис раскинулся настоящий райский уголок. И кузина всегда пользовалась этим маленьким раем для своих “райских удовольствий”. Преимущественно в вечернее или ночное время, поэтому сейчас сад пустовал, а окна в ее комнате были прикрыты.
— Фелис! – зашипела Эвелина, становясь под балконом и стараясь прокричать, но сделать это не настолько громко, чтобы всполошился весь особняк Тревельянов.
Успеха это не принесло. Увитый виноградной лозой балкончик остался пуст, а высокие стеклянный двери, выходившие из комнаты кузины были все так же заперты. Подняв с земли мелкий камешек, Эвелина швырнула его в окно и вновь позвала. С тем же результатом.
— Не слышит, – она повернулась к Катари раздосадованная, но серьезная. – Залезу наверх. Подожди меня здесь.
Наверное, Фелис была бы рада, если бы какой-нибудь пылкий кавалер взбирался к ней на балкончик, карабкаясь по увитой лозой стене – может быть даже кто-то к ней так и пробирался, – но Эвелина, уставшая и разбитая за этот слишком долгий день, испытывала лишь раздражение, несвойственное ей, терпеливой натуре. Изрядно попотев и поскрипев уже порядком натруженными мышцами, она взобралась на второй этаж и перевалилась через балконный парапет. Пара секунд и она уже скрылась за стеклянными дверями – Фелис не запирала их, – и Катари остался в саду один.
Ни шума, ни испуганных криков из дома не раздавалось – казалось, Эвелина решила бросить своего телохранителя и не возвращаться к ужасам сегодняшнего дня, – но вскоре послышался звонкий голосок, принадлежавший девушке, которая и не думала шептать и скрываться.
— Кунари? Ты шутишь?! – воскликнул звонкий голос и стеклянные двери резко распахнулись, а на балконе появилась очаровательная особа с длинными, отливающими золотом волосами. Она легко перегнулась через перила, чтобы лучше видеть пришельца и ее светящиеся, голубые – как и у Эвелина – глаза, загорелись от восторга. – Глазам не верю! Это и правда кунари! – воскликнула Фелис. Ее нисколько не смущал тот факт, что в ее саду размещался раненный кунари. Напротив, ее это только забавляло. Не смущал ее и тот факт, что наклоняясь над перилами, она открыто демонстрировала глубокий вырез на платье и, как следствие, свои привлекательные формы. Наверное, так и задумывалось, ведь балкон у кузины служил местом романтических свиданий. Но не в этот раз.
— Фелис! – зашипела выскочившая следом Эвелина, тщетно пытаясь оттащить ту от края балкона. Восторга сестры она не разделяла.
— Ах, Эвелина. Ах, проказница. Водить дружбу с кунари! Церковь тебя осудит. А уж дедушка… – во всю веселилась Фелис, не скрывая, что совсем не прочь оказаться на месте сестры и лишний раз позлить деда. – Подожди нас еще немного, мы сейчас спустимся, – проворковала она и это было адресовано совсем не сестре, после чего обе скрылись в комнате, а уже через минуту в боковой нише, удачно скрытой тенистой порослью винограда, скрипнула и открылась дверь.
— Петли бы смазать, – занудно проворчала Эвелина и махнула Катари рукой, чтобы он шел к ним.
— Ай, ничего-то ты не понимаешь, глупышка Эви. Опасность быть раскрытыми лишь подогревает чувства, – проворковала кузина и, кокетливо закусив губу, посмотрела на приближавшегося гиганта.
Кунари. Кунари у нее в комнате. Фелис была просто в восторге.

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/uk5nsd9nre9i.jpg[/AVA]

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-10-01 13:50:11)

Фелис всегда нагоняла на Эвелину легкую нервозность – она не могла угадать, что кузина вытворит в следующий момент и постоянно была в наряжении. Этот шумный, веселый ураган с россыпью золотистых кудрей, обрамлявших миловидное личико, умел натворить бед. И от кунари Фелис нужно было держать подальше. Вот только выбора у Эвелины не было. Она постаралась опередить выскочившую вперед Фелис и мягко оттеснить ту с сторону, чтобы ее незадачливый телохранитель мог спокойной пройти в довольно узкую для него дверь.
— Катари, это Фелис. Моя сестра, – начала было Эвелина, со всей присущей ее происхождению учтивостью, знакомя кунари с сестрой, но, судя по его мутному взгляду, ему было совсем не до этого.
Узкая и немного затемненная лестница выводила на маленькую площадку второго этажа, где за красивой дверью расположился будуар Фелис. Ловкая и хитрая, она выторговала у родителей  под свои покои едва ли ни не целое крыло дома, в то время как Эвелина – скромная и неприхотливая – в собственном особняке занимала лишь одну небольшую комнату.
— Когда я увидела тебя в этой одежде и в крови, я едва не лишилась чувств, – не спуская глаз с бредущего и изрядно пачкающего обитую дубовыми досками стену кунари, прошелестела Фелис. Опускаясь до шепота, ее голос становился еще приятнее и приобретал тот загадочный оттенок, который так нравился мужчинам.
— И снова их обрела, услышав, что я пришла с кунари, – без тени веселья и как будто с разочарованием ответила Эвелина.
— Знаешь ли, неожиданные новости обычно так бодрят, – Фелис кокетливо улыбнулась и пожала плечами, а затем прильнула к уху сестры, почти касаясь его губами. – Ты посмотри. Он просто огромный.
Да, Катари был большой, сильный и умелый воин. Но против целой банды не хватило даже его сил. Тут нужна была целая армия кунари – явно на радость Фелис! – а не один раненный и усталый.
Уже у самой двери Эвелина попыталась подхватить пошатнувшегося Катари под руку – хлипкая опора, но все же, – и упустила тот момент, как Фелис махнула появившейся в коридоре и явно растерянной горничной, отправляя ту убрать кровавые следы на лестнице. Нужно было отволочь раненного куда-нибудь, и Эвелина не нашла ничего лучше, как свалить его на кровать. И, судя по довольному виду Фелис, она совсем не была против.
— Ты слишком сильно радуешься, – осматривая раны бросила Эвелина сестре. – Нам разве не положено бояться кунари? Так велит Церковь.
— Церковь любит запрещать приятные развлечения, – к острожным рукам добавилась еще одна пара – нежные и чрезмерно внимательные ко всем изгибам крепкого, натренированного тела.
— Помоги мне снять с него пояс.
Казалось, Фелис только этого и ждала. Кокетливо закусив губу, она принялась ловко расстегивать удерживающую пояс пряжку, не забывая скользить пальцами по серой коже, нисколько не скрывая желания ощупать, а когда Катари наконец-то был освобожден от широкого пояса, Эвелина ниже склонилась над его самой глубокой раной и слегка прижала ее пальцами.
— Фелис, пошли за горячей водой, бинтами и мазями. Нужно промыть раны и перевязать. Кровь все еще идет, – напряженно щурясь и не отрывая взгляда от ран, попросила Эвелина. Она радовалась тому, что кузина никогда не боялась крови и не наводила лишней паники даже в критические моменты, но вид Катари тревожил. Отправив сестру за лекарствами, Эвелина соскользнула с изрядно помятой и запачканной кровью кровати и наконец-то скинула с себя мешавшийся плащ. Лук, колчан и накидка легли на притиснутую к стене банкетку, а сама Тревельян вернулась к раненному.
— Потерпи немного, – несмело подбодрила она. – И… кунари же можно лечить обычными человеческими лекарствами?
Знания Эвелины об этой загадочной и воинственной расе были скудны до неприличия, но возникшую неловкость разрядила вернувшаяся в спальню Фелис – можно было отвлечься на нее.
[AVA]http://funkyimg.com/i/237Uv.png[/AVA][NIC]Эвелина и Фелис Тревельян[/NIC][STA]Беляночка и розочка[/STA]

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-10-07 12:20:01)

Искреннее сочувствие и утешение – все, чем Эвелина могла помочь сейчас Катари. Она смотрела на него с беспокойством, пыталась подобрать утешительные слова, но, как назло, в горле встал сухой ком, а с языка не сорвалось ни звука. Глядя на самую глубокую и пугающую рану Катари, Эвелина очень хотела прикоснуться к его руке и ласково погладить. Даже будь он представителем другой расы и другого народа, от которого ее родной город пытался отгородиться двойной стеной, он все равно был живым существом, которое не должно было так страдать. Возможно, наивность, неопытность и хорошее отношение Эвелины – он сегодня ни раз спас ее жизнь, –  преувеличивали страдания Катари, но с собственным сердцем она не могла совладать.
— Скорее, – торопливо позвала Эвелина сестру, но несмотря на спешку, ее движения не были суетливыми и дерганными. Фелис тоже не думала закатывать истерику и,  судя по виду, тот факт, что в ее спальне может отдать концы огромный, серый чужеземец, ее волновал в меньшей степени, чем его экзотическая внешность – она постоянно пробегала взглядом по распластавшемуся на искусно вышитой накидке кунари, останавливая взгляд к тех местах, куда Эвелина никогда бы и не подумала смотреть.
— Прости, – с мягкой словно материнской улыбкой произнесла Фелис. – Пришлось приструнить слуг, чтобы не болтали лишнего. И решить кое-какие вопросы.
Она подмигнула кузине, ловко подтащила к постели лёгкий кофейный столик и разложила на нём все, что принесла с собой: кувшин с горячей водой, пахшей уксусом, чистые тряпицы, бинты и различные мази. И откуда Фелис все это взяла?
— Я отправила твоим записку. Сообщила, что ты останешься погостить у меня на пару дней, – тонкие ручки, лишь слегка тронутые жарким оствикским солнцем, ловко отжали влажную ветошь и заскользили по серой коже, осторожно и заботливо промывая раны.
— Спасибо, – Эвелина чуть сдвинула край грубых, мужских штанов, чтобы сестре ничто не мешало обмыть запачканный кровью живот.
— О тебе пекусь, дорогая, – Фелис лукаво улыбнулась, в то время как взгляд ее проникал куда-то дальше, чем позволяла полуобнаженность мужчины. – Если ты решила сбежать с кунари, у тебя должна быть пара дней форы. И... – голос стал более тихим, загадочным и намекающим, – ...ты же расскажешь сестре, что вас с ним связывает?
— Фелис, – не будь Эвелина такой уставшей и вымотанной за день, она непременно залилась краской на подобные замечания кузины и смутилась, но в этот раз она лишь ответила с укором, – ничего такого о чем тебе хотелось бы думать. И… где ты научилась так ловко справляться с ранами?
Под руководством Фелис дело спорилось. Сама Эвелина едва бы смогла обмыть Катари так ловко и быстро, а ее ветреная и безрассудная кузина, обычно знавшая цену лишь ярким платьям и редким украшениям, уже накладывала на раны едкую, пахучую мазь. Она шипела соприкасаясь с кровью и разорванной плотью, наверняка причиняя Катари боль, но Фелис это ничуть не останавливало. Она делала свое дело четко и уверенно, а когда ее взгляд встречался с помутневшим от боли взглядом мужчины, в голубых глазах вспыхивали лукавые искорки. Фелис чувствовала, что нравится ему и наслаждалась этим, мысленно уже представляя как его здоровые ручища обхватят ее за талию.
— Один мой кавалер был из шевалье, – ответила она ничего не подозревающей о ее мыслях Эвелине. – Невероятно ревнивый. Постоянно дрался на дуэлях, но, скажу тебе честно, любовник из него был лучше, чем воин. Приходилось выхаживать, но потом ему свернул шею племянник леди Элеоноры Девитт из Старкхевена. Подай мне бинт. Тоже, кстати, премилый молодой человек, хотя не слишком оригинален.
Эвелина так и застыла с мотком бинта в руке – порой безразличие кузины к судьбе бывших ухажеров вводило ее в ступор. Переборов приступ замешательства, она нахмурила брови и помогла Фелис наложить повязки, не замечая, как та слишком сильно наклоняется, чтобы перехватить бинт с другой стороны, и почти касается – или все же касается? – Катари грудью.
— Пусть выспится. Время лечит, – убрав испачканные кровью тряпицы и пахучие припарки, объявила Фелис и потянула Эвелину за руку, стаскивая ту с постели.
Эвелина и сама не прочь была отдохнуть. Она устало опустилась в кресло и водрузила ноги на маленькую банкетку, расположившись почти полулежа и под тихие нашептывания Фелис начиная клевать носом. Кузина рассказывала, что незадолго до их прихода заходил кузен Максвелл и рассказывал что какие-то безумцы едва не спалили лучший бордель в Веселом квартале; с ехидцей поинтересовалась с чего это ее брат, церковный послушник, шастает по борделем вместе с Максом; посетовала на деда, запретившего приглашать на предстоящий бал ее шумных друзей и еще раз вскользь поинтересовалось что же милую, скромную кузину связывает с серым гигантом. Эвелина в ответ лишь вяло кивала, уклоняясь от ответов, а когда глаза начали совсем слипаться, Фелис коснулась ее плеча.
— Эви, милая, ступай поспи в гостевой комнате. Я велела приготовить там постель и принести еды. Если вдруг он проснется или что-нибудь понадобится, я немедля дам знать, – ласковый голос Фелис и ее теплая ладонь на щеке быстро решили дело в пользу сна в уютной постели. Уставшая Эвелина не стала сопротивляться и, оставив Катари под опекой сестры, поплелась в гостевую.
[AVA]http://funkyimg.com/i/237Uv.png[/AVA][NIC]Эвелина и Фелис Тревельян[/NIC][STA]Беляночка и розочка[/STA]

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-11-15 19:22:52)