— Каллен! – приветственно выкрикнула Эвелина, издалека увидев командора, и жестко потянула за поводья. Вороной, тонконогий конь, чьи бока в свете утреннего солнца лоснились и блестели, возмущенно заржал, тряхнул головой и начал бить землю, останавливаясь на краю тренировочного лагеря. Он выбил из-под копыт сноп мелких камешков, которые покатились вперед по дорожке, но даже остановившись, ретивый жеребец оставался в движении, показывая свой норов – гарцевал, тряс головой и возмущенно храпал, втягивая крупными ноздрями морозный, горный воздух.
— Хорошие новости! – бодро, несмотря на немного сбившееся от быстрой скачки дыхание, проговорила Эвелина, глядя на командора сверху вниз. – Максвелл уговорил Деннета. Он отдает Инквизиции своих лошадей.
Это была действительно хорошая новость, и Тревельян не скрывала своей радости. Она искренне и весело улыбалась. За то время, что она провела в Инквизиции, – рядом с братом и его соратниками, – ей стало проще общаться с окружающими. Спокойнее, приятнее. И Каллен входил в группу тех, с кем разговоры и встречи были особенно желанны. Очень хотелось поделиться с ним радостной новостью, тем более, что командор наверняка не меньше нее обрадуется появлению в конюшнях Инквизиции столь ценного приобретения.
— Смотри, какой замечательный, – она перехватила поводья одной рукой и потянула чуть в сторону. Конь начал разворачиваться, описывая круг на месте и демонстрируя командору себя и наездницу, которой пришлось даже бросить взгляд через плечо, чтобы не упускать наблюдателя из виду – очень хотелось видеть его лицо и сразу узнать, как он оценит щедрый дар объездчика. – И остальные не хуже.
Когда конь вновь поворотил к Каллену своей темной, крупной мордой, Эвелина легко, – как будто собственное тело было совершенно невесомое, – выпрыгнула из седла и, перекинув поводья через лошадиную голову, подошла к Каллену поближе.
— Нужно послать вперед небольшой конный отряд, чтобы встретить новых лошадей, – держа коня под уздцы и поглаживая его возмущенную морду, – он, похоже, не очень был доволен требовательным наездником, – Эвелина сообщила командору о том, ради чего выехала вперед.
Максвелл, услуживший фермеру, снискавший его расположение и, несомненно, использовавший свое невероятное обаяние, выторговал ценный дар и вновь пустился в путь по Внутренним землям, доверив сестре уладить все дела с перегоном табуна в Убежище. Она взялась за это дело с радостью. Раззадоренная скачками, которые устроила для Вестника и его спутников Шейна, дочь объездчика, Эвелина не могла налюбоваться на прекрасных животных, позволив себе в это тяжелое для всех время маленькую радость. “Иногда нужно позволять себе такие маленькие радости даже если кругом мрак как в заднице у… пардон, Ласточка”, – говаривал Варрик. Не только ей стоило прислушаться к совету хитрого и в чем-то очень мудрого гнома.
— Поехали с нами, – чуть понизив голос сказала она Каллену, на секунду отводя  взгляд, а затем вновь с улыбкой посмотрела на него. – К закату мы уже вернемся. Обещаю.

Звон мечей и гулкие удары щитов разносились по всему тренировочному лагерю – рекруты, строго наставленные командором, старательно тренировались, тем временем, как он сам одаривал улыбками кузину знаменитого Вестника. Она, – и похоже не только она: Эвелина поймала взгляд храмовницы Лизетты и приветственно помахала той рукой, – начала замечать, что улыбка на лице Каллена теперь появляется все чаще. Поначалу, когда молодая и лишь только родившаяся Инквизиция обосновалась в Убежище и начала стягивать в свой штаб военные и прочие ресурсы, командор казался ей настолько серьезным и занятым человеком, что даже в своем воображении она не могла представить его улыбающимся. Но он умел улыбаться и оказался живым, очень приятным в общении человеком, а не увесистым поленом, как любила называть его эльфийка Сера.
— Ну-ну, – со строгостью в голосе Эвелина одернула коня и потянула вниз за поводья, когда тот, недовольный прикосновением командора, заржал и начал трясти головой, всячески выказывая неповиновение. – Да, у него плохой характер, – она уверенно погладила жеребца по морде и тот захрапал, кусая удила и шлепая своими мягкими губам так, как будто насмехался, – и он слушается только если им править твердой рукой, но зато это самый быстрый конь Деннета.
Не отвечать на улыбки Каллена такими же вроде и робкими, но мягкими и ласковыми улыбками было просто невозможно. Про себя Эвелина думала, что это нечто вроде дани уважения тому человеку, который своим усердным трудом составляет мощь Инквизиции, хотя где-то в глубине души подозревала, что командор заслужил это не только своими организаторскими талантами. И сейчас Тревельян была рада, что Каллен не ответил ей отказом сразу же. Она видела, что он сомневался, – окинул взглядом тренировочный плац, напряженно повел плечом, – но она готова была к этому с самого начала. На командора Инквизиции невозможно было давить.
— Они что-нибудь придумают, – негромко проговорила Эвелина, когда пара конюших бросились седлать ладошей для поездки и подбирать командору подходящего коня. Несмотря на скромную улыбку, радость Тревельян была очевидна.
— Да, Брон передает тебе благодарность за солдат, которые помогли поставить вышки, – уже громче, переходя от просьб о поездке к делам Инквизиции, проговорила она. – Теперь разбойники меньше тревожат фермеров. Это пошло на пользу всем.
— Командир Каллен, – один из солдат, подошедший чтобы доложить о подготовке конного отряда, прервал беседу и Эвелина выразительно посмотрела на Каллена, давая понять, что она не будет мешать и спокойно подождет, пока он уладит все дела. В конце концов, она приехала сюда, чтобы обезопасить доставку лошадей, а не обмениваться улыбками с генералом.
Поставив ногу в стремя и, придержавшись за седельную луку, Эвелина оттолкнулась от земли и легко вскочила в седло. Норовистый конь тут же засуетился и ударил копытами в землю, резко подавшись вперед. Эвелина лишь качнулась в седле и жестко дернула за поводья, давая понять чья воля здесь одержит верх. Успокоив животное, она поправила под собой замявшийся хвост куртки и удобнее уселась в седле. Были в Убежище кроме капитана еще люди, с которым Эвелина была не прочь переговорить, но не располагая большим запасом времени, она отказалась от визита в кузню и ограничилась лишь разговором с Лизеттой, которая так же с удовольствием рассматривала ретивого коня, тем временем, как Эвелина, отвлекаясь от разговора, поглядывала на командора, бойко раздававшего приказы.

Лизетта с удовольствием делилась новостями, и за их короткий разговор Эвелина успела узнать обо всем самом важном, что произошло в Убежище пока Вестник и его группа отсутствовали. В свою очередь она так же рассказала храмовнице, – кажется, та очень симпатизировала Максвеллу, – об их приключениях и успехе на ферме Деннета.
— К вечеру мы вернемся и я расскажу тебе подробнее, – бросила напоследок Эвелина, сворачивая разговор. Отряд сопровождения уже был готов и ей следовало поспешить за ними. – До встречи, Лизетта.
Поворотив коня, она резко ударила его пятками в бока, и тот дернулся так, как будто вздрогнул от чего-то неожиданного. Эвелина вновь лишь плавно отклонилась назад, но почти сразу же выпрямилась. Она никогда не держалась в седле так, как будто приросла к нему навечно, – двигалась, реагируя и подстраиваясь под движение скакуна, ерзала, вертелась и приподнималась. Поэтому, догнав Каллена, и даже немного опередив, – всему виной слишком резвый конь, – она повернулась к нему на пол корпуса и улыбнулась.
— Максвелл… – улыбка стала немного смущенной. Она не знала, что ответить и очень не хотела показаться совершенно неосведомленной. В конце концов, о том когда в лагерь вернется Вестник не знал никто. Даже сам Вестник. – Он планировал вернуться через пару дней, но в пути его может что-то задержать. Его всегда что-то задерживает, – Эвелина чувствовала себя виноватой, но в ее словах не было лжи. Что бы ни планировал ее брат, всегда все выходило несколько иначе. То встретившиеся по пути разбойники, то просьбы крестьян о помощи, то освобождение крепостей, то внезапно обнаруженная пещера – всегда по пути домой Вестник успевал обзавестись парой-тройкой неотложных дел, которые требовали его внимания вот прямо сейчас. – Я могу посмотреть и постараться помочь, если его долго не будет. Но а пока нам стоит поторопиться.
Уходя от неловкой темы разговора, Эвелина вновь пришпорила коня, переходя на более скорый темп, но не забыв одарить командора ласковой улыбкой – у них еще будет возможность поговорить. Но а сейчас, пока дорога все еще была ровная и широкая, они могли быстро покрыть приличное расстояние и скорее добраться до лошадей Деннета.
Конный отряд двигался не так быстро, как Эвелине хотелось бы – старые, тягловые клячи Инквизиции не поспевали за ее ретивым скакуном и ей приходилось постоянно одергивать его, чтобы не забегать далеко вперед и не отрываться от отряда. Тем более, ей хотелось лучше присмотреться к Каллену. Отчего-то она чувствовала в нем какое-то напряжение. Возможно, он так странно сидит в седле потому, что давно не ездил верхом? Или может есть другая причина того, что его движения стали немного отличаться от привычных.
— Каллен, – потянув поводья и замедлив ход, позвала Эвелина. На их пути лежало ущелье, совсем не длинное, но способное затруднить быстрый проход отряда. Именно здесь нужна была помощь при перегоне лошадей, но в конце ущелья табуна Деннета пока не было видно.
— Здесь… – начала было она, подъехав к командору, когда отряд остановился, но отвлеклась на начавшего ржать и бить копытами жеребца. – Эй-эй, – жестче перехватив поводья, прикрикнула на него Эвелина, чувствую, что тот пытается сбросить наездника. Конь волновался – ржал, тряс головой и взбрыкивал задними ногами, не слушаясь команд. – Успокойся, малыш.
Волнение охватило не только вороного жеребца Эвелины, все лошади в отряде начали волноваться, точно чувствуя опасность и поддаваясь панике.
— Тут что-то не так! – выкрикнула Эвелина и тут же отвлеклась на хорошо знакомое ей шипение. Совсем рядом, словно бы ниоткуда, заклубился дым спадающей маскировки. Это был теневой убийца! Это была засада.
Нужно было действовать решительно и быстро. Бросив поводья, – коня все равно уже не удержать, – Эвелина выскочила из седла, не преминув при это хорошенько съездить сапогом по физиономии уже подступившего к ней убийцы. Ближний бой с разбойником был для нее заведомо проигрышным и от этого все внутри сворачивалось в тугой ком страха. Не хотелось умирать – хотелось выжить. А для этого пока немного оглушенного, но быстро приходящего в себя разбойника нужно было обездвижить. Но как?
Выхватив из-за спины лук, – ах, если бы успеть еще достать стрелы и натянуть тетиву, – она закинула его за шею уже поднявшегося противника и прижала его к себе. Неровная лучная рукоять туго сдавила его горло, – Эвелина давила изо все сил, – но побороть или долго держать превосходящего ее по силе бандита, она не смогла бы.
— Каллен! – морщась от напряжения, выкрикнула она, привлекая внимание командора. Его отряд уже спешился и вступил в бой. Группа разбойников пусть и не была действительно многочисленной, но удачная позиция, несколько лучников, засевших на скале, пара теневых убийц и несколько вооруженных щитами мечников, в купе с элементом неожиданности, могли доставить отряду Инквизици немало проблем. – Каллен…
Удерживать разбойника, который вот-вот уже был готов начать размахивать клинками, больше не было сил, и Эвелина выпустила его, сделав это быстро и поддав ногой ему в спину, – или куда получилось попасть, – чтобы задать направление прямиком к командору и хоть временно лишить равновесия. Но расслабляться было рано.

Все прошло успешно – Каллен не растерялся и разбойник нашел свою смерть от его меча. Эвелина видела как лезвие клинка, – алое от крови, – выдвинулось из его спины, слышала булькающий хрип, а затем он осел у ног командора. Все это на некогда нежную особу благородного дома Тревельян не произвело ровным счетом никакого впечатления. За время путешествия с Вестником Андрасте она видела подобное уже много раз, а страх и жажда жизни, каждый раз охватывавшие во время боя, помогали не думать о чужих отнятых жизнях – если бы Эвелина могла убить этого человека сама, она не раздумывая сделала бы это.
— Да. В порядке, – неожиданно коротко и жестко ответила она, оказавшись под защитой Каллена. Вовремя. По щиту забарабанили стрелы и еще несколько воткнулись в землю рядом с ними. Бой продолжался.
Стрелы летели короткими очередями, и, улучив момент, Эвелина выглянула из-за щита командора, чтобы разглядеть где засели лучники. Их было немного – она привыкла понимать это по характеру стрельбы, и всегда знала, что в бою лучники – это ее забота. Обернувшись к Каллену, который неожиданно отвел щит в сторону, Эвелина увидела очередного булькающего кровью разбойника, чье горло было раздроблено ударом металлического щита Инквизиции.
— Будет сделано, – все так же жестко ответила она на приказ Каллена и свободная от сомнений, – его ранения она не увидела, – отскочила в сторону. В бою ее поведение всегда менялось, находя отражение и во внешности. Черты лица становились непривычно жесткими – хмурые брови, плотно сжатые губы и острый, ледяной взгляд. И голос всегда звенел такой решимостью, что едва ли кто-то смог бы не принять всерьез все сказанные ею слова.
Струя дыма, вырвавшаяся из расколотой под ногами склянки, быстро окутала фигуру Эвелины, а когда алхимический туман развеялся, на этом месте уже никого не было. Ловко уворачиваясь от случайных преград, она проворно забралась на каменный уступ, на пару метров возвышавшийся над полем боя. Здесь ей легче было целиться, не боясь, что какой-то пехотинец захочет убрать незащищенного лучника. Здесь она лучше видела засевших на скале лучников противника. Спокойный, неспешный прицел, – несмотря на царившую кругом опасность, ее руки никогда не дрожали. Звук спущенной тетивы и один из разбойников, перевалившись через камень из-за которого выглядывал, полетел вниз. Маскировка Эвелины рассеялась и на второй выстрел у нее было уже меньше времени, – смерть товарища, равно и то, откуда она пришла, не осталась для второго лучника незамеченным. Но ему не посчастливилось – Тревельян оказалась быстрее. Стрела угодила разбойнику прямо в глаз и тот осел все за тем же камнем на скале. Все шло хорошо и Эвелина успела выпустить еще несколько стрел, прежде чем боковое зрение уловило поблизости движение, – кто-то из бандитов все же влез на уступ, чтобы разделаться в неудобным лучником, расстрелявшим их собственный лучный отряд. Выпустив еще одну стрелу, чтобы помочь Каллену, она прыгнула вперед, уходя от удара занесенного за спиной меча. Лучше получить ушибы, чем лишиться головы.
Приземление прошло с кувырком и, покатившись по земле, Тревельян больно ушибла плечо, но сейчас ее больше волновала не целостность собственного тела, а боеспособность оружия. Хвала Создателю, лук не пострадал, и следующая стрела нашла убийцу еще до того, как он, прыгнув следом за Эвелиной, коснулся земли.

Убегать и прятаться Эвелина умела. Она, – некогда лишь элитный лучник, хороший снайпер, но не более, – научилась этому не сразу, но теперь подобная подвижность давала ей, облаченной в не самую прочную броню разведчиков, хоть какую-то защиту. Поэтому снова оказавшись на поле боя, она воспользовалась маскировкой.
Исчезнув в тумане, она осмотрелась по сторонам. Звуки боя стихли – не было слышно ни лязга мечей, ни треска щитов. Не было на полянке у ущелья и суматошной возни боя. Лишь кое-где заметно было слабое, уже неспешное движение и стоны раненных солдат. Но Эвелина все еще была настороже. Только когда зоркий взгляд, пристально и внимательно изучивший почти нависавшие над проходом скалы, не нашел никакой опасности, она позволила себе немного расслабиться. Теперь требовалось оценить обстановку в своих рядах и первое, что отметила Тревельян, это отсутствие ладошей, сбежавших от опасности и унесших вместе с собой часть снаряжения. Куда хуже было то, что они унесли вместе с собой вещи, которые помогли бы раненным. Впрочем, практика показывала, что на поле боя всегда было чем поживиться. Не медля, Эвелина принялась осматривать ближайшие трупы, снимая с них кожаные сумки со склянками, порошками, и собирая стрелы. Они еще пригодятся. Особенно кованые, стальные наконечники.
Все бандиты были мертвы. Разная смерть, разные ранения, но солдаты Каллена знали свое дело и большинство разбойников погибли быстро, сраженные точными ударами. Очередной труп, обнаружившийся у скалы, пал от руки самой Эвелины – в горле у него торчала стрела. Обломив и забрав металлический наконечник, она ощупала карманы: склянка с антиванским огнем, – кажется, что-то горело во время боя, – плотный моток паутины, пузырек с чем-то зеленым. Эвелина принюхалась к его содержимому, капнула немного на траву и, довольная результатом, запечатала пузырек обратно.
Рядом застонал один из раненных солдат и, сбросив маскировку, Эвелина склонилась к нему и протянула один из пузырьков с зельем, который остался в поясной сумке еще с последнего похода во Внуреннии земли.
— Держи, – она ободряюще улыбнулась раненому и выпрямилась чтобы оглядеться в поисках Каллена. Ей нужен был его совет.
Командор обнаружился сидящим на камне и Эвелина заторопилась к нему. Ее поясная сумка заметно потяжелела и при скорой ходьбе, на которую пришлось перейти,  слегка ударялась в бок. Придержав ее, Эвелина приблизилась к цели и услышала, как ей показалось, встревоженный вопрос:
— Где леди Тревельян?..
— Я здесь... – начала было она, но осеклась.
По алой накидке командора расплылось темное пятно. Он был бледнее обычного и зажимал ладонью бок, наверняка пытаясь стерпеть боль – Эвелина сама поежилась, словно бы чувствуя это. Он был ранен!
— Ты.. – она ухватила его ладонь и развернула ее вверх – перчатка была все в крови. – Ох, Создатель! – выдохнула Эвелина и присела рядом, склоняясь к ране. – Каллен…
Кто-то ловко нашел щель в броне командора, – там, где две пластины сцеплялись вместе. Работа опытного убийцы, от вида которой она даже вздрогнула – в бою с ним Каллену грозила большая опасность. А может она грозила ему и сейчас?
— Нужно посмотреть, – позабыв о нежной стыдливости и уступчивости, которые всегда овладевали ею в присутствии командора, Эвелина, казалось, не потерпела бы сейчас отказа с его стороны. Его жизнь и здоровье были важны ей, а все остальное теперь казалось совершенно не важным. – Я помогу тебе снять доспех.
Она уже потянула с плеч Каллена накидку, когда их взгляды встретились, но это не остановило.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-02-28 17:10:03)

Ведомая его ладонью, Эвелина нащупала ремни, соединявшие вместе две пластины доспеха, и начала спешно их расстегивать. Она не делала резких или нервных движений, сейчас только затруднивших бы процесс, но суровая маска, застывшая на лице, давала понять, что за ней она что-то прячет – волнение, страх за его жизнь, опасения. Под руководством Каллена и имея небольшой опыт в этом, – пару раз приходилось помогать с доспехами храмовников одному из братьев, – Эвелина быстро ослабила крепления и помогла избавиться от остальных частей брони. Бледность командора и измученный вид, который был особенно заметен в тот момент, когда, расстегивая дальнюю застежку, она приблизила к его лицу настолько, что могла бы ощутить на своей щеке его дыхание, заставляли сердце болезненно сжиматься. Нужно торопиться.
— Каллен, – позвала она, чтобы привлечь его внимание, – он закрыл глаза и сжал рану, очевидно претерпевая очередной приступ боли, – и даже протянула к его лицу руку чтобы коснуться щеки, но ладонь уже была в крови, и дотронуться Эвелина так и не решилась. – Позволь мне посмотреть.
Она осторожно накрыла его ладонь своей ладонью и, чуть помедлив, отвела ее в сторону, открывая рану. И кольчуга и рубаха были в крови, и когда Каллен приподнял их, стал виден глубокий порез. Да, он был прав – глубоко, но даже не это сейчас волновало больше.
Опустившись с камня на землю, Эвелина присела на корточки и, одной рукой опираясь на колено Каллена, а второй помогая придерживать одежду, склонилась к ране. Она внимательно осмотрела ее, – в месте пореза кожа расходилась ровно, кинжал был острый, – и, подергав носом, принюхалась. Посторонних запахов не было. Лишь только запах крови, которая продолжала стекать из раны, пачкая штаны Каллена и камень, на котором он сидел.
— Не ядовитая, – как можно бодрее и даже с неким подобием улыбки произнесла Эвелина и посмотрела на командора снизу вверх. Она сама была бледна, а на ее лбу поблескивала влага, но искренне старалась храбриться. – Нужно остановить кровь.
В битком набитой сумке, – где-то на дне, – покоился так удачно найденный моток паутины, способный остановить кровь, но это было единственное, чем она могла сейчас помочь Каллену, и лишь сила воли и упрямство не давали удариться в панику. Эвелина смахнула со лба пот тыльной стороной ладони, от его середины и до виска прочертив кровавую полосу, но даже не заметила этого, а затем расправила смявшийся ком паутины и приложила его к кровоточащей ране. Слегка надавив сверху, она понимала, что Каллену будет больно, но это было необходимо.
— Деннет обещал сам приехать в Убежище. Как только закончит дела на ферме, – она вновь посмотрела на командора. Ей нечем было облегчить его страдания, но она пыталась хотя бы отвлечь его. – У нас будут самые лучшие лошади и самый лучший объездчик.
“Когда кровотечение остановится, я что-нибудь придумаю. Потерпи, Каллен”, – мысли Эвелины отличались от того, что она произносила вслух.

— Все будет хорошо, – повторяла Эвелина с нервной улыбкой, а голова разрывалась от мыслей что же ей делать, как быть и как помочь Каллену. Она как будто сама чувствовала каждый новый приступ боли, который сотрясал тело командора, становясь от этого все более жесткой и решительной.
Вот к ним подошел один из солдат, пострадавший меньше остальных и теперь метавшийся, не зная что ему делать. Он доложил о состоянии дел неуверенным, сбивающимся голосом, косясь на раненного командира. Вся помощь, которую можно было оказать солдатам, уже была оказана и он не знал, как быть дальше. Эвелина ответила ему холодно и жестко. Не так грубо и с рычанием, как это часто выходило у Каллена, но достаточно твердо, чтобы подошедший мог понять, – это приказ, его нужно выполнять. Пусть и отдан он был не устами командора, а родственницы Вестника – фигуры в Инквизиции уже давно заметной, но не имевшей никакой реальной власти. Солдат бросился исполнять.
Голос Каллена звучал глухо и болезненно. Эвелина видела, как тяжело ему давалось каждое слово и тем больше было ее удивление, – и даже досада, – когда командор решил наплевать на свое состояние и двинуться дальше в путь. Как? Как он собирался это сделать?
Пошатываясь, он поднялся на ноги, и она машинально подставила ему плечо, придерживая и приобнимая, но на этот раз у Тревельян было свое собственное мнение. Слишком важное, чтобы она могла просто промолчать, ведь Каллен уже стал ей так дорог, что она просто не могла позволить ему делать подобные глупости.
— Нет, – не громко, не грубо, но давая понять, что она не будет ему подчиняться. Это он вынужден будет уступить. – Ты никуда не пойдешь.
Усадить Каллена обратно на камень оказалось не трудно – он был уже слаб, как котенок, едва стоял на ногах и в нынешнем состоянии не смог бы физически противостоять даже женщине. Она хотела сказать, что он все равно будет обузой в пути, но не стала ранить его чувства, – командор и так уже был ранен. Пусть отдыхает.
— Я сама найду помощь, – она выпрямилась и посмотрела в сторону ущелье. На секунду показалось, что на той его стороне что-то мельтешит. Неужели снова разбойники? – Кровь скоро остановится, – говоря это она не смотрела на Каллена, отвлеченная движением на горизонте, но выставляла в его строну руку так, как будто жестом просила его не спорить или не позволяла таким образом ему встать.
С другого конца ущелья к ним спешно приближались всадники. Поначалу Эвелина думала, что это довольно многочисленный отряд, но на проверку их оказалось лишь трое – каждый наездник гнал за собой на привязи еще несколько лошадей и среди них она узнала своего норовистого скакуна. Это были их сбежавшие лошади.
— Хвала Создателю! Это же Брон, – выдохнула Эвелина и посмотрела на заметно посеревшее от потери крови лицо Каллена.
Не раздумывая она подняла вверх руку и помахала приближавшимся всадникам. Плечо сразу резануло острой болью, но Эвелина даже не поморщилась. Вместо этого она сжала губы и громко свистнула, запоздало подумав, что это было совсем не в правилах воспитанной дворянки. Но едва ли командор сейчас бы упрекнул ее в отсутствии манер.
— Мы увидели ваших лошадей, – еще издалека крикнул Брон, и Эвелина закричала ему в ответ.
— Да, мы угодили в засаду и они сбежали.
Стоило благодарить Создателя что животные дали деру не обратно в Убежище и за то, что табун, конвоируемый крестьянами так вовремя добрался до ущелья – не так рано, чтобы угодить в лапы разбойникам, и не припозднившись с помощью раненным.
— Командор Каллен ранен, – сообщила она, когда Брон уже выскочил из седла. – Все наши бойцы пострадали.
Вслед за Броном, немного неловко спускаясь с лошади и глядя на все это с очевидным неодобрением, к ним приблизилась чародейка Элландра. Она больше не хотела воевать и отказалась примкнуть к Инквизици, но, похоже, Вестник все же сумел ее уговорить. Эвелина помнила как Максвелл распинался, предлагая магессе мирные способы служения делу добра – целительство, руны, изготовление защитных амулетов. В какой-то момент даже показалось, что у брата имеется какой-то свой, личный интерес. И все же, как он ее уговорил? Нужно будет потом расспросить его.
— Хорошо, что я поехала вместе с фермерами. Очень вовремя, – холодно и угрюмо произнесла Элландра, стаскивая с лошади седельную сумку, чтобы приступить к лечению раненных. Пусть кровотечение из раны командора и останавливалось, но он был слишком бледен и так сильно испачкан кровью, что у целительницы не оставалось сомнений, что ее помощь тут необходима.
— Каллен… – Эвелина постаралась ободряюще улыбнуться командору, но почувствовав надежду и немного расслабившись, она, как ни странно, ощущала страх и волнение сильнее, поэтому оставив Каллена на поруки Элландры, она отвела Брона в сторону, чтобы переговорить и осмотреть остальных раненных.
Но взгляд все равно то и дело возвращался к командору, чтобы удостовериться, что он все еще жив и посочувствовать его страданиям.

Все бойцы их отряда были ранены, но все держались молодцом. Эвелина осмотрела каждого, утешая ласковой улыбкой и говоря, что помощь уже близко, скоро их страдания закончатся. Брон следовал за ней, сообщая попутно новости о Вестнике, Деннете и о том, как лошади добрались до ущелья, но она слушала его лишь краем уха, больше внимания уделяя солдатом и постоянно косясь в ту сторону, где чародейка Элландра возилась с раной Каллена. Когда он встал на ноги, от сердца словно отлегло – значит, ему смертельная опасность больше не грозила, – но когда целительница подошла к ним, лицо Эвелины было все еще встревоженным.
— Храмовник? – равнодушно спросила Элландра, и она сразу поняла, что вопрос касается Каллена.
— Да, – ответила Эвелина, почему-то испытывая смущение. Она знала о потере Элландры, и все происходившее сейчас казалось чем-то странным. Как будто забытый сон. Чужой сон.
— Скоро поправится, – все так же равнодушно сказала женщины и отправилась дальше, осматривать других бойцов Инквизиции. Эвелина едва успела бросить ей вслед короткую благодарность. От чародейки веяло холодком и навязываться с беседой не было смысла. Оставалось только со вздохом проводить ее взглядом и снова вернуться к обсуждению лошадей, с которых и началось это опасное приключение.
Совсем скоро к ней с Броном подошел Каллен. Серьезный, строгий и со ставшим уже привычным злым огоньком в глазах – такой как и всегда, когда дело касалось чего-то важного. Эвелина мысленно улыбнулась, узнавая в нем прежнего командора Инквизиции. Это значило, что Элландра не ошибалась – ему действительно стало лучше и дело шло на поправку.
— Еще пара минут на сборы, – отозвалась Эвелина, взглядом проследив за  Калленом и даже сделала шаг следом за ним, но...
— Постой-ка, – позади послышался голос Брона и его твердая рука сомкнулась на ее локте, заставляя обернуться. – На вот, возьми, – он протягивал Эвелине смоченную водой тряпицу, и она только сейчас заметила, что руки ее до сих пор были в крови.
Коротко кивнув в благодарность, она рассеянно принялась отирать запачканные ладони. Кровь сходила довольно легко, и совсем скоро она уже вернула слегка покрасневшую ветошь Брону. Можно было двигаться в путь. Вороной жеребец, на котором Эвелина примчалась в Убежище и сообщила новости, уже поджидал ее, удерживаемый под уздцы одним из фермеров. Она поправила лучную перевязь на груди и посмотрела на своего коня, но Брон поймал ее за подбородок и, развернув к себе лицом, начал стирать со лба кровавый след. Неожиданно.
— Это не моя кровь, – не сразу сообразив, что происходит, начала было Эвелина, но быстро умолкла, послушно застыв на месте. Она вновь чувствовала себя беспомощной и слабой, пусть и в этом бою единственная избежала ранений. Даже охранник с ферм считал своим долгом позаботиться о ней – беспомощной и бесполезной. От этого стыда на щеках появился легкий румянец.
— Спасибо, – поблагодарила она, когда нигде больше не осталось пятен крови и ободряюще улыбнулась Брону. – А теперь пора ехать, – Каллен был прав и чем быстрее они двинутся в путь, тем безопаснее будет их дорога. На сегодня опасностей было уже достаточно.

В пути с лошадьми было много возьни. Эвелина и не думала, что править табуном даже объезженных животных будет настолько сложно, и если бы не помощь нескольких фермеров, не привычные к такому делу солдаты Инквизиции едва ли доставили бы их в целости и сохранности – наверняка бродили бы потом по горам в поисках тех лошадей, которым удалось удрать. В этой суматохе у нее совсем не было возможности перекинуться и парой слов с Калленом, отчего где-то внутри начинало пробиваться странное чувство, что она что-то упускает – как если бы хваталась за хвост, который каждый раз в последний момент ускользал из ее рук. Так длилось до самого Убежища и когда все многострадальные лошади были согнаны в нужное место, а Каллен готов был вот-вот спуститься на землю и погрузиться в дела, она пришпорила своего коня и направилась к нему.
— Каллен, – подъехав совсем близко, так что их лошади едва не соприкасались боками, позвала Эвелина. – Проедемся на ту сторону озера? Есть разговор.

Это прозвучало совсем не так, как Эвелина ожидала. Судя по лицу Каллена, он не ждал от разговора ничего хорошего – лишь нахмурился и кивнул, словно сдаваясь и перепоручая себя в руки мнимого правосудия. Но кто она была чтобы осуждать командора? Повисла пауза.
Дернув за поводья, она повернула коня и поехала вперед. Потративший много пыла в пути, вороной жеребец стал немного спокойнее, но все равно, время от времени тревожно дергал головой и ударял в мерзлую землю копытом, словно бы пытаясь высечь из нее искры. Лошадь Каллена была понурая и неторопливая, поэтому на протяжении всего их пути до озера, Эвелина держала неспешный ритм, осаждая своего скакуна, если тот опережал больше чем не два корпуса. Но даже при таком ритме они достигли другой стороны озера быстрее, чем Тревельян успела придумать о чем же ей с командором поговорить. Ничего, в процессе можно разобраться. Ведь главное, что он не отказался поехать с ней.
Ловко огибая деревья на своем пути, – там где Эвелина решила срезать и сойти с дающей приличную петлю дороги, – они наконец-то выехали на тропу, подступавшую прямо к озеру и заканчивающуюся ветхим лодочным причалом, ныне пустующим. Отсюда был виден весь лагерь, раскинувшийся у стен Убежища, а за ним и церковь, ставшая колыбелью юной, только что родившейся Инквизиции. Там бурлила жизнь и суматошная возня вокруг этих треклятых лошадей, которых теперь пытались как-то устроить. Совсем скоро Убежище не сможет вмещать всех необходимых человеческих и иных ресурсов. Инквизиция растет очень быстро.
Спешившись, Эвелина перекинула поводья через голову коня и потянула его за собой, подходя к лодочному причалу чуть ближе. Она заложила руки за спину и глубоко вдохнула морозный воздух, от удовольствия даже на секунду прикрыв глаза. Это был момент свободы и умиротворения, который очень хотелось разделить с кем-то.
— Тут красиво, правда? – поигрывая за спиной хвостиком лошадиных поводий, она посмотрела на Каллена и улыбнулась ему. Солнце уже клонилось к закату и его лучи окрашивали снег в приятный, кремовый цвет, почти полностью изъедая тот холодный зеленоватый оттенок, который добавляла ему зияющая в небесах Брешь. Пожалуй, только она и портила эту волшебную картину. Но сейчас Эвелине хотелось думать совсем не о дыре в небесах.
— Я никогда не видела так много снега. Я вообще много чего не видела, – она опустила взгляд и пнула добротным сапожком маленький камешек, который покатился вниз по небольшому склону, но так и не достиг причала. – Между жизнью в Круге и в родном Оствике нет никакой разницы. Если бы меня отправили в Орден, я бы наверняка не заметила различий.
“Дыхание Создателя! Зачем я вообще это говорю? Как будто ему интересно это слушать”, – запоздало подумала Эвелина и замолчала.

Эвелина слушала Каллена очень внимательно, радуясь уже тому, что он ответил, и отводя взгляд в те моменты, когда, как ей казалось, ему было тяжело что-то произнести. Она не хотела смущать его или торопить, тактично дожидаясь пока тот обдумает каждую свою фразу и решится ее произнести. Украдкой поглядывая на него и прислушиваясь к его разговорам в Убежище, Эвелина подметила, что командору всегда проще было приказывать и общаться с простым людом, нежели вести пространные, светские беседы. Она отчасти могла его понять.
— Да, – ответила она на вопрос Каллена и пнула еще один камешек. Эвелина проводила его взглядом и пока тот катился вперед, задумалась остановиться на этом или все же продолжить. Пауза длилась не долго. – Из-за этой суматохи никто из братьев не смог вернуться домой вовремя, поэтому отец отправил на Конклав меня. Я должна была поехать вместе с Максвеллом, но из-за… – она немного замялась, как-то неопределенно махнув рукой, как будто не смогла подобрать нужного объяснения и решила его вовсе опустить, – .. из-за одного недоразумения мы с ним разминулись. Я не смогла нагнать его в пути и приехала в Ферелден с опозданием. А потом…
В памяти всплыла вереница восходящих к вершинам Морозных гор паломников. Маги, храмовники, сторонние наблюдатели – они поднимались все выше и выше, и отставшая от кузена Тревельян была среди них. Она с искренним любопытством взирала на видневшиеся вдалеке снежные шапки и монументальные статуи, возвышавшиеся над дереьями, как внезапно что-то сбило ее с ног. Очнулась она от шума, холода и боли – что-то ударило ее в бок при падении. Впрочем, когда в ее широко распахнутых голубых глазах отразилась зелень разверзшейся в небе воронки, и боль от удара, и мечты внести свою лепту в восстановление мира быстро отошли на задний план...
Конь за ее спиной нетерпеливо заржал и затряс головой, чуть не вырвав поводья из руки. Эвелина среагировала на планируемую попытку побега сразу же – крепче перехватила поводья и подошла ближе, чтобы погладить жеребца по морде. Он отвлек ее от мыслей, но под взглядом Каллена она вновь вернулась к разговору.
— Мое первое путешествие было не таким уж и приятным. Но я ни о чем не жалею, – теперь они стояли чуть ближе друг к другу и Эвелина произнесла это негромко. В тишине морозного вечера ее слова были хорошо различимы. Она не торопилась продолжать, некоторое время поглаживая коня по лоснящейся шее. Нужно было сменить тему.
— Неужели в Круге и правда вся жизнь храмовника – это только дозор? – задумчиво, словно бы себе самой сказала Эвелина и только после этого вновь посмотрела на стоявшего рядом Каллена. – Лизетта рассказывала… – начала она, но запнулась, словно бы собираясь с духом. Почему ее вообще интересует эта тема? Эвелина готова была покраснеть, но все равно упорно смотрела на командора, стараясь оставаться равнодушной, – что некоторые храмовники особенно ревностны в своем служении Ордену и приносят обеты целомудрия. Но не все, – она так и не отвела взгляд, но ладонь, скользившая по шее лошади, замедлилась. – А как насчет тебя, Каллен?

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-03-29 11:12:05)

Сердце почему-то забилось чаще в ожидании ответа, а взгляд скользил по лицу Каллена. Его, взрослого мужчину, этот вопрос смутил – он отводил взгляд, потирал шею, как всегда в те моменты, когда его что-то беспокоило, говорил слегка запинаясь. Казалось, все вокруг чувствовали растерянность храброго и всегда собранного командора – его прежде спокойная лошадь затопталась на месте, стараясь отойти назад, и Эвелина быстро подхватила ее под уздцы, не надеясь, что Каллен, сосредоточившийся на том, чтобы быстрее выйти из неловкой ситуации, заметит это. Жестко дернув поводья вниз, она осадила лошадиную морду, и понурая кляча тут же сдалась.
— Прости, – засмотревшись на Каллена, Эвелина ослабила руку и та съехала вниз, касаясь его сжатой в кулак ладони. – Это был неуместный вопрос.
Легкая дрожь в пальцах появилась так внезапно, что удивила ее саму. Тревельян едва поборола желание немедленно отдернуть руку, но это выглядело бы еще более нелепо, чем застыть на месте, напряженно глядя, как ее маленькая ладонь накрывает широкую, затянутую в перчатку, ладонь командора. Это длилось недолго и, выдержав несколько секунд, показательно неспешно убрала руку, старательно делая вид, что ничего не произошло. Взгляд она отводила так же неспешно, но – Создатель! – это была такая мука, что после всей этой нелепой ситуации она сама уже не знала куда деваться и что говорить.
— Да-да, – торопливо начала Эвелина, косясь на лагерь на той стороне озера, как будто там, над высившимися сводами церкви должна была засиять какая-то надпись, подсказавшая бы ей что дальше делать. – Я же так и не узнала, как у вас тут дела. Что было… что произошло, пока нас не было? – слишком очевидный вздох в самом конце выдал Эвелину с головой, если, конечно, Каллен до этого не успел заметить, что она так же как и он смущена и сказанным, и сделанным.
В пору было провалиться под землю, поэтому когда в ближайших кустах послышалось шуршание и через пару секунд, – Эвелина уже успела коснуться пальцами торчащего из-за спины лука, – на тропинку выкатился курьер Инквизиции, она мысленно поблагодарила Андрасте за помощь.
— Командор Каллен, – чуть склонившись, начал было курьер, но покосился на Эвелину. – Леди Тревельян, – она заслужила кивок, после чего он продолжил. – Вестник вернулся в лагерь. Вы просили немедленно сообщить. И еще у меня важное донесение.
“Слишком рано. Может что-то случилось?”
Дальше Эвелина даже не стала слушать. Она спешно запрыгнула на коня и, легонько ударив в его крутые, темные бока, двинулась с места. Беспокойство, тем не менее, не затмило пережитого волнения и она сама не смогла бы точно ответить спешит ли она на встречу с братом или лишь торопится сбежать от Каллена. Но нельзя было уходить просто так. Невежливо и нечестно по отношению к нему.
— До встречи, командор, – поворачиваясь назад и машинально приподнимая преграждавшую путь еловую ветку, бросила она. Приветливый взгляд, теплая улыбка. Все как всегда, но лишь румянец на щеках был слишком отчетливым.
Скрывшись за поворотом, она осадила коня и когда тот остановился, прижала ладонь к груди – там, где под кожаным доспехом неистово билось сердце. Несколько глубоких вдохов и медленных выдохов немного уняли этот бешеный, отдававшийся в ушах стук, и Эвелина вновь пришпорив скакуна, помчалась к Убежищу. В конце концов, нужно было узнать почему Максвелл вернулся так рано.