Жизнь в Круге Магов шла своим чередом. Один день сменялся другим. За одной неделей неизменно наступала другая, за месяцем – месяц, за годом – год, и ничего, совершенно ничего, не менялось. По коридорам твердыни Кинлох шелестели мантиями, как правило, мрачные обладатели проклятого Дара, гремели сталью их сторожа, изредка доносились голоса: шепчущие, проклинающие, порицающие, неистовые. Амелл не слушала. Она встречала в своей золотой клетке десятое лето, потому уже успела привыкнуть к ее звукам, запахам и краскам. То, что поначалу казалось девчушке пугающим и отталкивающим, со временем стало обыденным и привычным. Тамир старалась держаться отстраненно. Все свободное время она посвящала книгам, опытам и изнуряющим тренировкам, чтобы к вечеру свалиться от усталости и уснуть крепким здоровым сном, а не тратить часы на размышления, воспоминания и пустые переживания. Но иногда, иногда в Круге Магов случалось что-то такое, что заставляло девушку нарушить свое уединение и вмешаться в происходящее. Как правило, причинами такими становились несправедливость, грубость и бессердечность, проявляемая храмовниками к своим подопечным. Если бы Амелл была хитрее и мягче, она, вероятно, пользовалась бы своей возможностью просить о вмешательстве и помощи Первого Чародея, но ферелденка всегда отличалась прямотой, стойкостью и непоколебимой уверенностью в себе и собственных силах. В те моменты, когда Тамир доводилось стать свидетельницей чего-то непристойного и противоречащего ее внутренним моральным принципам, магическая энергия начинала медленно подниматься из самых глубин ее существа, опаляла нутро горячим мощным потоком, но, всякий раз, выражалась лишь в одном - во взгляде ученицы появлялась непреклонная решимость, буквально обжигающая собеседника. Чаще всего, подобные инциденты заканчивались ничем, реже девушка отделывалась внушением или выволочкой, но иногда ей удавалось достичь своей цели и помочь тому, кому хотела помочь. В такие моменты Амелл невероятно гордилась собой. Однако, всякий раз, после она возвращалась к событиям и думала о том, что всего этого могло бы просто не быть. Одаренная задавалась вопросами, но не находила на них ответов, вернее, не находила таких ответов, которые смогли бы удовлетворить ее живой ум и усмирить внутреннее несогласие. Маленькой девочке казалось, что годы все изменят, юная девушка полагала, что может и должна взять все в свои руки и перекроить устои, зрелая же личность, коей находила себя Тамир в настоящее время, знала одно – революция, борьба и распри приведут только к насилию, еще большей жестокости и к очередной череде запретов. «Нужно, чтобы люди перестали бояться нас и нашего Дара, люди, именно простые люди, те, что живут за стенами, должны понять, что мы не зло, но те, кто может помочь им, защитить их и сделать их жизнь лучше. Когда-нибудь наступит день, и я своим примером докажу это. А пока я должна доказать это самой себе», - однажды ферелденка заключила так, и с тех самых пор начала уверенно идти к своей цели. Она не упускала возможности узнать что-то новое, пообщаться с теми, кто мог рассказать что-то о внешнем мире, особенно с теми, кого только-только доставляли в твердыню Кинлох. Для этих детей, потерянных, напуганных, оторванных от семьи девушка старалась стать духовной наставницей, защитницей и помощницей. Иногда ее «протянутую руку» отталкивали, но чаще одаренные охотно принимали заботу и ласку. Впрочем, Амелл не стремилась стать для них кем-то, потому приходила тогда, когда чувствовала, что кто-то отчаянно нуждается в поддержке.
Именно стремление помочь вечером двадцать седьмого числа месяца Солиса привело Тамир в молельню Круга и заставило опуститься на колени возле маленького мальчика, теребящего какую-то тряпицу и раз за разом повторяющего одну и ту же молитву. Ученица Ирвинга потратила несколько часов на то, чтобы выслушать историю Мартина – так звали мальчишку – и оказать ему должную поддержку. Мальчик оказался особенным. В отличие от большинства одаренных, он попал в Круг не потому, что родители отреклись от него, едва узнав про демоническую заразу, но потому, что храмовники просто убили его отца и мать, когда те пытались укрыть своего сына. Весть эта никак не желала укладываться в темноволосой голове Амелл, она же не позволяла девушке расслабиться и погрузиться в сон. Снова и снова ферелденка возвращалась к мыслям о непомерной глупой жестокости, которую так хотелось пресечь. «Это несправедливо… Чудовищно несправедливо…» - девушка поднялась с постели и покинула комнату учеников. Не смотря на позднее время, будущая магесса предпочла углубиться в чтение и с помощью книг отвлечься от своих тягостных дум. Выглядела Тамир несколько потерянной и взволнованной, оттого все валилось у нее из рук, а сосредоточиться на деле никак не выходило.