[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/6tgptnjmx5ar.jpg[/AVA]Облокотившись на каменный зубец стены, Эвелина наблюдала как по ту сторону двора, у одной из сторожевых башен, суетились молодые рекруты. Их юношеский пыл командор Инквизиции приспособил для разбора завалов, помогая тем самым занятым в ремонте Скайхолда каменщикам. По тому, как спешно выскакивали бравые бойцы из башни, можно было понять, что Каллен всерьез взялся за расчистку и обустройство отведенного ему жилища. Наконец-то. Он был едва ли ни последним из тех, что обзавелся собственным углом в этом огромном замке, и, положа руку на сердце, Эвелина не могла назвать его выбор действительно разумным. Полуразрушенная башня, годная скорее для дозорного пункта нежели для постоянного проживания. Впрочем, из нее хорошо просматривался двор, где тренировались солдаты Инквизиции, и была возможность следить за подступами к самой крепости – Каллен мог руководствоваться при выборе именно этим. А может просто занял любой попавшийся на глаза угол.
Эвелина тихо засмеялась в поднесенный к губам кулачок, когда командор вышел на стену и что-то назидательно рявкнул вытянувшемуся струной рекруту. Отсюда не было слышно что именно, – далековато, да и ветер унес его слова в другую сторону, – но легко можно было понять, что он серьезен, решителен и, как всегда, чем-то недоволен. На покрытых меховой накидкой плечах лежал груз ответственности,  но под поблескивающим в лучах послеполуденного солнца нагрудником билось доброе и храброе сердце. Взгляд младшей Тревельян стал как будто немного рассеянным и затуманенным. Обратись к ней сейчас кто-нибудь, она бы не услышала, но едва только командор скрылся в сторожевой башне, наваждение спало.
Несмотря на прохладный высокогорный воздух, Эвелина совсем не чувствовала холода. Прямые солнечные лучи здесь, на стенах Скайхолда, к полудню начинали хорошо пригревать, а если не стоять с подветренной стороны прохлады не ощущалось и вовсе. Любоваться… наблюдать с этой позиции было очень удобно и спокойно. Мысли о Каллене согревали сердце, солнце – плечи, а горячие, только что из печи, булочки, завернутые в кухонное полотенце словно в мешочек, пригревали бедро, к которому Тревельян их прислонила.
Она медлила и присматривалась – ждала подходящий момент, чтобы нарушить развернувшийся над главными воротами трудовой процесс и как-то завладеть вниманием командора, вклинившись в бесконечную вереницу курьеров, рапортов, тренировок новобранцев и прочих дел. Ее терпение в итоге было вознаграждено – последние два рекрута пулей вылетели из башни командора и там наконец-то воцарился покой. Спокойно и неторопливо, – беготня и скорый шаг были не в привычках Тревельян, – она спустилась во внутренний двор, поздоровалась с разведчицей Хардинг, мявшейся у дверей таверны, и ступила на боковую лестницу. Тут Эвелину обогнал очередной курьер, спешащий к башне командора, но она не остановилась.
Уже поднявшись наверх, она бросила взгляд на разрушенный арочный мост, по которому до сторожевой башни можно было бы добраться прямо из главного корпуса, – возможно этот мост когда-нибудь починят, – и привалилась спиной к стене у бокового входа в башню. Нужно было подождать.
Голос Каллена очаровывал и даже несмотря на немного резкие, решительные интонации, совсем не пугал ее, как того же бедолагу курьера, спешно выскочившего из двери, – Эвелина уловила движение боковым зрением, – гнев Каллена никогда не был обращен на нее саму и она всегда была лишь наблюдателем. Проводив курьера взглядом, она оторвалась от стены и шагнула к раскрытой двери, заслоняя проникавшие в нее солнечные лучи.
— Обживаешься на новом месте? – с улыбкой спросила Эвелина, прислоняясь плечом к дверному косяку и пряча за спиной прихваченные с кухни булочки.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-04-07 21:43:45)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/6tgptnjmx5ar.jpg[/AVA]В первую секунду Эвелине показалась, что она его напугала – Каллен дернулся от неожиданности, но совсем скоро на его лице появилась та особенная улыбка, которая ей так нравилась. Он словно бы одновременно распалял и осаждал самого себя – как будто они играли в какую-то игру, состоящую из улыбок и взглядов. Когда это началось? Эвелина не могла с уверенностью ответить на этот вопрос. Но что-то изменилось.
Она проследила за его взглядом и тоже бегло осмотрела комнату. На ее вкус здесь было слишком мрачно. Несмотря на то, что помещение все еще не было до конца обжито и обустроено, здесь повсеместно уже были видны следы работы, которая нещадно преследовала командора чуть не круглые сутки. Но сейчас он оторвался от своих забот, – Эвелина видела в его глазах что-то далекое от привычной серьезности, – и, обойдя стол, направился к ней.
Солнце приятно пригревало спину, а сердце согревал взгляд Каллена. И она поймала себя на мысли, что не может сдерживать улыбку, находясь рядом с ним, – казалось бы, не было причин улыбаться, но уголки губ все равно упрямо ползли вверх. Это невозможно было остановить.
— Да, – кивнула она, делая шаг навстречу и входя в башню. Дверь она так и не закрыла, оставляя возможность солнечным лучам и свежему воздуху спокойно проникать в комнату и выветривать едва уловимый запах сырости, который пока еще преследовал многие помещения в Скайхолде. – Жозефина, – “леди Монтилье” для Эвелины осталось в прошлом, когда посол Инквизиции нашла в ней, знатной дворянке, благодарного слушателя, кому можно было пожаловаться на тяготы аскетичного быта, – взяла все на себя. Кажется, она считает, что мне просто необходимо жить в уютной комнате с цветными стеклами, – с чувством некоего стыда пояснила она.
Даже в Оствике ее комната была значительно скромнее. Они с Максвеллом разместились в Скайхолде согласно дворянскому положению, о котором после взрыва на Конклаве никто из них даже не вспоминал. С точки зрения Эвелины, они с братом, – пусть даже ныне он звался Инквизитором, – праздно занимали помещения замка, особенно, если учесть, что чаще им приходилось ночевать в лесах и пустынях, нежели на мягких перинах. Но Жозефину было не переубедить. Она обещала в скором времени озаботиться шторами, и у Тревельян даже нервно задергался глаз от такого радения о ее удобстве. Конечно, Инквизиция несмотря ни на что, не голодала, но стыдно было смотреть в глаза разведчикам, зная, что у тебя в комнате висят богато шитые портьеры. Проще говоря, удобства для Эвелины превращались в одну сплошную неловкость.
У Каллена же все было наоборот. Проходя вглубь помещения, Эвелина немного рассеянно осматривалась по сторонам, не находя здесь никаких признаков уюта – ни картин, ни ковров, ни, тем более, штор. Только дыры, пыль и забирающийся в узкие окна плющ. А еще неразобранные вещи, которые, вероятно, пригодятся командору все в той же работе. Эвелина обвела все это взглядом, попутно приметив дыру в потолке, а когда вновь посмотрела на Каллена, остановилась, уже занеся ногу для следующего шага, но так и не сделав его – еще немного и она подошла бы к командору слишком близко. Краска смущения ударила в лицо и Эвелина кашлянула в кулак, собираясь с мыслями и успокаивая чувства.
— Я не сильно отвлеку тебя своим присутствием? – издалека начала она, не решаясь с ходу предложить командору булочки, но уже примечая взглядом куда бы они могли присесть, чтобы перекусить.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-04-07 21:46:31)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/6tgptnjmx5ar.jpg[/AVA]Отступив так, чтобы ее действия не казались торопливым бегством, – Эвелина не хотела, чтобы Каллен решил будто проблема в нем и она шарахнулась в сторону именно от него, – она медленно прошла дальше, осматривая комнату более внимательно, детально. Здесь было совсем мало мебели и потому массивный стол, на котором уже лежали какие-то вещи, – кажется, часть была спасена еще из Убежища, – был особенно заметен. Проходя мимо него, Эвелина провела кончиками пальцев по краю, отмечая, что дерево гладкое, потертое со временем и поэтому как будто полированное. Стол был не новый, добротный, надежный. Именно такой нужен командору – тут и кулаком ударить можно в порыве праведного гнева, не боясь, что он развалится, и сгрузить на него тонны рапортов, стопки книг, да и мало ли что еще…
Обогнув стол, Эвелина прошла к узкому окну. Типичное окно сторожевой башни – чем уже, тем меньше шансов, что в него влетит вражеская стрела. Да, для охранного сооружения башня, пожалуй, была действительно пригодна, но вот для жилья... Эвелина бросила взгляд через плечо и уже было разомкнула губы, чтобы спросить не может ли командор передумать, но встретившись с ним взглядом, вдруг позабыла, что хотела сказать. Где-то внутри начало просыпаться странное волнение, – смесь страха и любопытства, – слишком не привыкла она, что мысли исчезают из головы лишь от одного взгляда, а безрассудство толкает на странные поступки. Она раньше не теряла трезвости ума. Но все же это очаровывало. Он очаровывал. В чем это было? Взгляд. Жесты. Его голос. Все притягивало и отзывалось в сердце трепетом.
“Поменьше смотри на него”, – шепнуло сознание и Эвелина перевела взгляд на ящики, о которых говорил ей Каллен.
Добротные, аккуратно сколоченные и помеченные знаком Инквизиции – таких в Скайхолде было много. Жозефина давно уже позаботилась о распространении символики и в том, что их герб красовался тут и там не было ничего удивительного. Очень удачно, что эти ящики оказались здесь. В башне Каллена пока еще не было места где присесть, и в какой-то момент Эвелина даже подумала, что придется аккуратно сдвинуть вещи со стола и расположиться на нем.
— Может сначала перекусим? – предложила она, закончив свой обход, и вновь поравнявшись с Калленом, который, кажется, все это время наблюдал за ней – Эвелина как будто чувствовала, или хотела чувствовать, его взгляд. – У меня есть булочки. С кухни, – она подняла руку, демонстрируя свою свернутую в полотенце добычу. – Еще теплые. Не остыли.
Ее голос не дрожал, не срывался и был все таким же спокойным, но фразы становились все короче. Чтобы унять по непонятным причинам подступавшее волнение, Эвелина не дождалась ответа Каллена и присела на один из составленных вместе ящиков, разворачивая кулек. По комнате сразу поплыл приятный аромат тепла и выпечки.
— Ужин не скоро. Пока есть время. Можно… – все это было похоже на невнятные оправдания и произнося свою путаную речь, Эвелина отчетливо понимала – лучше было промолчать. Она неопределенно хмыкнула, как будто першило в горле, и, схватив одну из румяных, сахарных булочек, протянула ее Каллену. Молча.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-04-07 21:47:09)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/6tgptnjmx5ar.jpg[/AVA]Прежде, чем он протянул руку ей навстречу, прошло не так много времени, но для Эвелины оно длилось целую вечность. Вечность, чтобы подумать о том, что все изменилось. Когда-то она видела в Каллене только храброго воина, генерала Инквизиции. Восхищалась им, но побаивалась приближаться и как-то вторгаться в его полную забот жизнь. Затем они стали ближе, приобретя достаточно доверия друг друга, чтобы общение стало легким,  приятным и не сковывающим. Это Эвелине очень нравилось. Но то, что происходило между ними сейчас, переворачивало все с ног на голову, отражаясь массой противоречивых чувств. Желание быть рядом постоянно спорило со смущением, толкавшим к побегу – даже сейчас ей хотелось провалиться под землю вместе с ящиком, на котором она сидела, и булочкой, которую она ему протягивала. Ей хотелось, чтобы он дотронулся до нее, но она боялась, что не выдержит этого и дернется в сторону. А ведь раньше случайные прикосновения Каллена не вызывали у нее таких странных эмоций. Но все изменилось. Нужно было это как-то пережить. Свыкнуться с бурей чувств. Успокоить их в себе.
Он коснулся ее руки, – в этот раз на нем даже не было перчаток, – и Эвелина подавила желание сплести их пальцы вместе или как-то сжать его шероховатую, натруженную эфесом меча ладонь, но она вовремя подумала о том, что это было бы странно, стыдно и вспомнила о теплой булке, которой бы грозило упасть на пол, решись она на более тесное прикосновение к руке командора. Пальцы дрогнули, но он уже убрал руку, и Эвелина понадеялась, что Каллен не успел заметить эту дрожь.
Он сел рядом, но Эвелина лишь опасливо покосилась, не решаясь сразу повернуться к нему и посмотреть в глаза. Уж слишком близкое было расстояние – любой неосторожный взгляд, случайно выданное смущение наверняка будут замечены и это еще больше усугубит возникшую между ними неловкость. Чтобы отвлечься и совладать с собой, Эвелина откусила булочку, хрустнув румяной корочкой и почувствовав теплую мякоть внутри. Эта выпечка была для нее отрадой и напоминанием о иной, теперь уже прошлой жизни в богатом доме. Там было тепло и уютно. Но здесь было лучше.
Теплая булочка кусок за куском таяла во рту, а воспоминания о доме и смешно произнесенная с набитым ртом фраза Каллена успокоили и развеселили. Эвелина упустила тот момент, когда расслабилась и посмотрела на командора. Он отщипывал от булочки кусочки и легко закидывал их в рот, как делал один из ее братьев еще в детстве. Это вызывало невольную улыбку и какое-то очень приятное тепло в сердце – она едва сдержалась от вздоха. И конечно же, она знала, что он сегодня не пообедал. И именно поэтому решила зайти к нему. И… у него очень приятная улыбка – шрам ее совсем не портит, может быть даже наоборот…
“О чем я думаю?” – мысленно одернула себя Эвелина и принялась старательно пережевывать только что откушенный кусочек. Но в какой-то момент остановилась и проглотила толком не прожевав.
Не было ничего удивительного в том, чтобы слышать вместо “миледи Тревельян” или “Эвелина” пришедшее откуда-то из детства, короткое и простое “Эви”. Кто-то подхватило это прозвище от Максвелла и теперь добрая половины ее друзей, – из тех кто не придумывал ей другие клички или не считал это попирательством этикета, – называла ее таким образом. Но из уст Каллена “Эви” прозвучало как-то иначе. Настолько иначе, что сердце дрогнуло, а затем застучало так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Но Эвелина все же совладала с собой, пусть и опустила взгляд на кусочек булки, который Каллен мял в руках, но все же не стала стыдливо отворачиваться, и после недолгой паузы ответила:
— Многие так называют. Ты тоже можешь. Мне будет приятно, – мягкая, одобряющая улыбка даже получилась такой, как она и надеялась, но все же чувство легкой неловкости стоило чем-то изжить. Каким-нибудь отвлеченным разговором.
— Тебя не было в столовой за обедом и я решила, что ты голоден. Наверное… – ляпнула она первое, что пришло в голову и тут же об этом пожалела.
Быть может со стороны это не казалось чем-то необычным, но воображение Эвелины подкинуло ей картину, какой эту ситуацию мог видеть Каллен: она следит за ним, высматривает из-за углов, наблюдает за ним в столовой, контролирует его действия, бдит. И все бы ничего, но прежде, чем прийти сюда, она и правда добрые полчаса пялилась на то, как командор гоняет по стене рекрутов. Краска бросилась в лицо и Эвелина спешно дожевала последний кусочек булочки. Не помогло. Она все же не удержалась и, торопливо вытирая губы тыльной стороной ладони, повернула голову так, чтобы он не могу видеть ее глаз.
Глупое, трусливое и какое-то совершенно бестолковое бегство, не понятное даже ей самой.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-04-07 21:47:19)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/6tgptnjmx5ar.jpg[/AVA]— Да, я понимаю, – справившись с собой, произнесла Эвелина, когда Каллен начал делиться своим мнением насчет Скайхолда. В его словах она видела и логику, и трезвый подход. Она даже была согласна с ним, но сейчас их новый дом волновал ее меньше всего. Она стряхнула крошки с освободившегося полотенца, аккуратно сложила его и поднесла к лицу, вдыхая приятный аромат ванили, коей были щедро сдобрены уже съеденные булочки. Стоило ли вернуть полотенце на кухню или кухарка не обидится, если сестричка новоиспеченного Инквизитора оставит его себе? Ведь она, кажется, нравилась этой милой, хоть иногда и излишне громкой женщине. – Я согласна с тобой, Каллен.
Он был все еще рядом, все еще близко, и, несмотря на то, что Эвелина смогла унять свое волнение, и где-то глубоко внутри все еще чувствовала это странное тепло, – так похожее на тепло только что выпеченных булочек, – подобные чувства все равно оставались причиной беспокойств. Ведь они могут помешать Каллену. Она сдержала вздох и повернулась к нему,  поначалу опасливо скосив взгляд, но приметив, что командор и сам избегает смотреть в ее сторону, развернувшись лицом. Губы чуть дрогнули, но улыбка так и не появилась на лице, – ведь он говорил о серьезных вещах. И она слушала внимательно.
— С удовольствием, – Эвелина согласно кивнула и встала вслед за Калленом, когда тот закинул последний кусочек булки в рот, отряхнул руки, и поднялся, чтобы приступить к работе. В этом он был весь – никогда не забывал о делах, ничто не могло его отвлечь. Пусть даже Эвелине в какой-то момент показалось, что ей удалось на несколько минут украсть его у Инквизиции. К своему стыду, она осознавала, что сей факт ей был чрезвычайно приятен, и она даже позволила себе улыбнуться, рассматривая широкую спину командора, хотя минутой ранее обещала себе оставаться серьезной. Подстать ему.
Она подошла к столу неторопливо, заложив руки за спину и на ходу покачивая зажатым в ладони полотенцем. Сейчас, даже несмотря на распахнутую дверь, в сторожевой башне было достаточно тихо, чтобы звук ее шагов был хорошо различим, – мерная, неторопливая поступь.
— У тебя совсем немного вещей, – произнесла она, заглядывая в только что открытый Калленом ящик. – И кажется… все это для работы.
В выставленном на стол ящике скопилась всякая мелочь. Здесь не было вороха различного оружия, – кинжалов, метательных ножей, лучных рукоятей и мотков с тетивой, – как в тех коробах, которые распечатывала в своей комнате Эвелина. Она даже бережливо хранила старую броню, ошибочно полагая, что может быть, когда-нибудь и эта железная кольчужка ей тоже пригодится, пусть даже у нее давно имеется сильверитовая. У Каллена, напротив, она не замечала бесполезных вещей и его аскетичное отношение к быту порой было даже чрезмерным.
— Храмовникам не разрешалось иметь личные вещи? – негромко озвучила она свою мысль, изучая вытащенную из ящика чернильницу. Жозефина хранила свои чернила в дорогой и изысканно оформленной скляночке, в то время как чернильница Каллена была простой жестянкой. – Может что-то из дома...

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-04-07 21:47:27)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/6tgptnjmx5ar.jpg[/AVA]Простая и непримечательная чернильница легла на стол рядом с выпущенным из рук полотенцем, и Эвелина вновь посмотрела в ящик. Она с любопытством и живым интересом всматривалось в его содержимое, – ей страстно хотелось узнать что-нибудь о прошлой жизни командора, о его семье и друзьях, о его мечтах и увлечениях. Так она могла бы быть к нему ближе. Ближе, чем другие. И от одной мысли об этом замирало сердце. Хотя, вполне возможно, оно замирало еще и потому, что Каллен стоял с ней рядом, – казалось, качнись в его сторону и прижмешься плечом.
Тонкие пальцы рассеянно прошлись по корешку отложенный им книги, коснулись блестящих, тяжелых, – Эвелина взвесила в руке, – и ни о чем не говорящих ей наград. А взгляд все высматривал что-то, что могло бы напомнить о Каллене, как о человеке, а не о рыцаре-храмовнике. Но ничего такого на глаза не попадалось и все, на что она могла надеяться – это на слова Каллена, который, по счастью, не старался избежать разговора. Она слушала внимательно, помогая перебирать вещи и время от времени косясь на него, когда голос менялся – становился более тихим или сбивчивым. Порой ей казалось, что их храброго командора, привыкшего несмотря ни на что идти вперед, захлестывали печальные воспоминания. Вот и сейчас, он остановился на полуслове.
Время шло, а он все не продолжал, невидящим взглядом всматриваясь в содержимое ящика, и Эвелина почувствовала, как ее сердце переполняется беспокойством и состраданием. Она чувствовала его боль и хотела ее облегчить. Но что она может? Обнять? Прижаться к нему? Погладить?
После секундного колебания ее рука взметнулась вверх, но так и не коснулась плеча командора – сквозь толщу сильверитовой брони он не почувствует ее тепла; возможно даже не заметит прикосновения. Глупая затея. Так и не прикоснувшись к нему, Эвелина лишь пригладила выбившуюся из прически прядь волосы, скрывая за этим жестом свое первоначальное желание; надеясь, что вышедший из задумчивости Каллен ничего не заметил.
— Все, что касается тебя, мне интересно, – не думая ответила она, лишь только несколькими секундами позже осознав, что это могло прозвучать как какой-нибудь намек. Но ей действительно было интересно и она не стала опровергать свои слова. Кашлянула в кулак и замолчала.
В этом их молчаливом соседстве было что-то особенное, что провоцировало желание заглянуть Каллену в глаза, улыбнуться, как-то поддержать, и когда она подняла взгляд, увидела, что он тоже смотрит на нее.
— Каллен, ты больше не в Круге, – после недолгого молчания произнесла Эвелина, приподнимая руки и развязывая собранный на затылке пучок. – И у тебя могут быть свои личные, особенные вещи.
Всегда строгая и аккуратная прическа рассыпалась по плечам длинными, волнистыми локонами, а в руке у Эвелины оказалась тонкая, бледно-голубая лента, которую обычно никто даже не замечал.
— Возьми это, – она дважды обернула ленту вокруг запястья Каллена и завязала ее, зная, что когда он вновь наденет перчатку, она скроется под ней и никто другой этого скромного подарка не увидит. – На память.
Несмотря на легкое смущение, она не отводила взгляда, открыто и прямо глядя в его глаза.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-04-07 21:47:35)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/6tgptnjmx5ar.jpg[/AVA]Эвелина в ответ только улыбнулась, не отрывая взгляда от медовых, лучащихся одной ей заметным теплом и светом глаз. За нежной улыбкой она скрывала радость того, что командор будет носить с собой что-то принадлежащее именной ей, а ни какой-нибудь другой женщине. Подарив ему ленту, она подарила себе странное, но приятное чувство обладания, как будто эта полоска голубого шелка теперь связывала их вместе. Как будто он теперь принадлежал ей. От этого в груди появился трепет совсем не похожий на страх, хотя дышать было все еще сложно. Она не волновалась, напротив, чувствовала уверенность, за которой торопливо, как шумная, набегающая волна, следовала жажда чего-то большего. Теперь она в полной мере понимала почему ее тянет к Каллену, и что за всем этим должно было последовать.
Спокойно, неспешно она поправила волосы и сплела их в косу, которая аккуратно легла на плечо. Вплетая локоны друг в друга, пальцы двигались словно бы сами собой, не мешая ни смотреть на Каллена, ни размышлять о том, что шрам на его губе привлекает ее внимание. Или может быть внимание привлекают его губы? Эти мысли, – мысли о поцелуе, – уже посещали ее раньше, но сейчас они не казались пустыми грезами,  далекими и несбыточными. Сейчас нужно было просто потянуться к нему, чтобы поцеловать. Сердце еще более ускорило ритм, но совсем не от страха и даже не от стыда. Оно билось чаще от волнения, от предвкушения, что вот-вот что-то произойдет. Ведь казалось, что эта уединенная атмосфера, – Эвелина даже не слышала шума с улицы, – подталкивает их друг к другу.
Ничего не говоря, она шагнула вперед, – кончики пальцев заскользили по краю стола и робко коснулись ладони командора, – и разделявшее их расстояние сократилось  до минимума. Она не прижималась к нему вплотную, но этого было достаточно, чтобы чуть склонив голову на бок потянуться к его губам...
— Командир Каллен, рапорт сестры Лелианы. Вы просили… – послышался голос, и не успевшая даже прикрыть глаза, Эвелина отшатнулась назад. Зачем-то прикрыв рот тыльной стороной ладони, она спешно отвернулась к столу, чувствуя на своей спине взгляд курьера, который, став свидетелем неловкого момента, даже сбил свою речь и несмело пробормотал, очевидно вновь посмотрев на командора, – … рапорт от сестры Лелианы…
Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди от стыда, волнения и слишком неожиданного, совершенного ненужного, но все же прозвучавшего в самый неподходящий момент голоса. Что вообще здесь забыл этот курьер? Ах да, рапорт сестры Лелианы.
Нервно перебирая пальцами свободную косу, Эвелина суетливо покачивалась с мыска на пятку, но это совсем не успокаивало и, прежде чем Каллен успел разобраться с курьером, – она даже не слушала о чем шла речь,  – сунула руку в ящик, на дне которого осталась пара бумаг. Уже разворачивая простое, без всяких лишних вензелей письмо, она подумала, что слишком знакома была фамилия отправителя, но взгляд зацепился за первые строки, писаные явно женским почерком, и она уже не могла остановиться, не дочитав короткое письмо до конца.
Снова неловкий момент.
— Прости, я не знала, что оно личное, – едва только Каллен выпроводил курьера, произнесла Эвелина и протянула ему раскрытое письмо его сестры.
О том, что случилось, – а вернее, о том, чего не случилось, – она предпочла сейчас даже не думать.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-04-17 21:34:56)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/6tgptnjmx5ar.jpg[/AVA]Прежде чем Эвелина что-то поняла, желтый, потертый в пути, в курьерской сумке, листок выскользнул из ее ослабевших пальцев и, несколько раз перевернувшись в воздухе, упал на каменный пол. То, что она увидела в глазах Каллена, вновь всколыхнуло в ней чувства, которые она так старательно пыталась унять, пока в сущности ни в чем не повинный курьер выслушивал грозные, рычащие назидания своего командира. И сейчас казалось, сделай вздох и от этих чувств легкие разорвутся на части, – Эвелина забыла что нужно дышать, не осмеливалась ничего сделать, лишь только поддавалась рукам Каллена как еще необожженный кувшин легко поддается рукам гончара.
Первый вдох она сделала за секунду до того момента, как их губы наконец-то соприкоснулись, – она как будто прыгнула в воду, в самый последний момент глубоко вздохнув, чтобы сразу почувствовать, как все звуки вокруг исчезли, растворились. В глазах поплыл туман, и Эвелина медленно их закрыла, чувствуя непонятно откуда взявшуюся слабость в ногах, из-за которой пришлось опереться о край стола позади.
Эти новые ощущения были ни с чем не сравнимы, и те секунды, что их с Калленом губы сливались в ласковом, но напористом поцелуе, в голове не было ни единой мысли – все сознание уходило на то, чтобы в полной мере ощутить и пережить эти чувства, наслаждаясь, упиваясь ими.
Это было лучше, чем она могла представить. Лучше, чем вообще возможно было вообразить. Так хорошо, что казалось, словно душа раскрывается, обнимая весь мир. Эвелина совершенно не могла контролировать себя. Только чуть взмахивала рукой, словно бы пытаясь удержать равновесие, пока не уцепилась пальцами за яркую, алую накидку командора, как утопающий хватается за соломинку.
Когда Каллен отстранился, она открыла глаза не сразу, приходя в себя и все еще вспоминая это тепло на губах. Она выдохнула почти в такт с ним, возвращаясь в мир, где нужно было думать о том, что произошло, почему это произошло и как теперь с этим быть. Но звуки его голоса доносились до нее как будто издалека, поэтому смысл сказанных слов она поняла не сразу.
— Это было чудесно, – негромко, все еще переводя дыхание, произнесла Эвелина, представляя свою версию случившегося и поднимая на Каллена взгляд. Но несмотря на его улыбку, она почувствовало легкое беспокойство, как будто что-то очень ценное, важное и с таким трудом добытое могло вот-вот ускользнуть. Эвелина не хотела ловить свое счастье за хвост или тем более остаться с одним единственным пером в руке. – И… ты же не жалеешь о том, что сделал?
Она намеренно не отводила взгляда, – смотрела ему прямо в глаза, – и несмотря на всю ту храбрость, с которой она задала вопрос, где-то глубоко внутри росло беспокойство. Ведь все зависит не только от нее.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-04-17 21:35:06)

[AVA]http://firepic.org/images/2015-04/07/6tgptnjmx5ar.jpg[/AVA]From this moment on, if you ever feel like letting go,
I won't let you fall...
You never gonna be alone! ©

— Хорошо, – негромко, но уверенно ответила Эвелина, продолжая смотреть в глаза Каллена, – потому, что я тоже ни о чем не жалею.
Это было искренне. Это было честно. Долго ли еще это напряжение, – заметное не только им самим, но уже и их друзьям, – могло бы продлиться? Сколько бы сил они потратили, чтобы сдерживать свои чувства и отгонять от себя мысли друг о друге? Сколько бы времени и без того собираемого по крупицам меж вороха срочных дел, далеких походов и важных миссий они потеряли бы? Признание было верным решением. Эвелина была в этом как никогда уверена.
— Потому, что я часто думаю о тебе, – ее голос не в пример голосу Каллена совсем не сбивался, но в те моменты, когда она останавливалась чтобы сделать вдох, он получался слишком глубоким и порывистым, выдававшим волнение от этой откровенной беседы. – По правде сказать, я постоянно думаю о тебе. Ты ведь догадываешься о моих чувствах?
Вдох.
Она на секунду отвела взгляд и вновь храбро посмотрела в его глаза. Поздно было идти на попятную. О том, что с ней творилось нужно было или молчать, отвергнув этот внезапный поцелуй, или сказать честно, пусть даже от этого начинали слабеть колени. В конце концов, она слишком наивна, слишком неопытна. Она многого еще не понимает и не знает о мире. Каллен пережил куда больше, чтобы лучше знать чем все это может обернуться и чем им это грозит. Но ей было все равно. Наивность безрассудна и подчиняется лишь голосу сердца.
— Если ты позволишь мне... – она шагнула к нему, чтобы вновь встать вплотную, чтобы не отпускать его и не бежать самой. Смотреть в глаза, притягивать взглядом и действовать интуитивно. Так, как велит сердце, – … если ты только позволишь мне, ты никогда больше не будешь одинок.
Хрупкие пальцы коснулись металлического нагрудника и заскользили вверх, чтобы уцепиться за ворот. Приподнимаясь на мысочках и притягивая к себе Каллена, Эвелина старалась сократить разницу в их росте. Все ради одного – ради поцелуя. Чтобы вновь почувствовать буйство эмоций: стыд, страх, трепет и сладкое головокружение – все это, вызванное лишь соприкосновением их губ.
Эвелина целовала Каллена смело, с каждой секундой храбрясь все больше и незаметно для себя самой обвивая его шею рукой. Если бы она могла здраво поразмыслить над своими действиями, то нашла бы их нескромными и испугалась бы, что потеряет уважение командора. Но мысли вновь выветрились из головы, позволяя пылким чувствам управлять ее телом.

Отредактировано Эвелина Тревельян (2015-04-17 21:35:19)