О, как же больно. Больно, больно, больно.
Каждый шаг даётся с трудом, по ногам стекает кровь, уже подсыхающая, но всё ещё мерзко-липкая. Или ей уже просто кажется, что она все ещё липкая?
Она не выдержала месяц, не смогла. Этот больной сын матки мучил её почти месяц, обещая, что он вернет её "в презентабельном виде" Десоте, но он перед этим намеревался уничтожить её, сломать изнутри. Теперь она понимала, почему на неё так смотрели другие девочки, когда богач показал на Эринис пальцем. О да, могли бы предупредить. И она могла бы задуматься почему это эти девочки с ухмылками слушают обо всех трудностях, с которыми сталкивались их коллеги.
Всё то, что Эринис видела до встречи с этим монстром - так, ерунда. Она понимала, что ей нужно было просто потерпеть, но...он продлил срок. Ему нравилось, как Эринис умоляла его остановиться, как просила еды, воды, а он продолжал издеваться над ней. Избивал, насиловал - это ерунда. Все так делают, это издержки профессии. Но он был изощрённым садистом, каждый день придумывавшим что-нибудь эдакое. То она была его "священной птичкой", которую обваливали, нагую, в перьях и кормили червями, а потом... Ох, Дыханье Создателя.
На шее - следы от ошейника, так называемые, странгуляционные борозды. Горло пылает от боли, она закашливается, давясь слезами.
Он называл её мусором, заставлял ползать по земле, есть землю, изображать из себя собаку, кошку, лошадь, птицу, душил, бил, насиловал и давал "поиграть" друзьям. Неужели Десоте настолько были дороги деньги?...
Месяц. Психика Эринис безнадёжно катилась в бездну, она даже не понимала где находится. Просто сбежала. Хотя как сказать, сбежала? По-началу она просто резво ползла, это уже в процессе она поднялась на ноги. На ней было надето лёгкое ночное платье, подраное и грязное, полупрозрачное.
Она пряталась ото всех путников, стыдясь себя. Давно уже не ощущала она такого стыда, жгучего, разрывающего изнутри. Волосы спутанные, вся замученная, жуткая, а глаза пустые и мутные, как у рыбы. Её бы, наверное, приняли бы за порождение тьмы издалека и застрелили бы и сожгли на всякий случай.
Но сейчас опускались сумерки, крестьяне уходили к себе в дома, поэтому из своего псевдо-убежища в виде небольшого оврага, прикрытого травой и ветками, она-таки выбралась и поплелась к озеру, которое видела ещё днём.
И вот, идёт.
"Сбежала" она ранним утром, под каким-то зарядом адреналина, не иначе. Ползла в свином дерьме, под забором, на волю. Она вернется к Десоте, разумеется. Но он не будет рад её видеть. Скорее всего, он ей даже не поверит. Потому что другие возвращались нормально. Возможно, богач действительно продливал срок, чтобы вернуть девушкам товарный вид, который он изрядно портил за то время, что удовлетворял свои мрачные потребности.
Вода. Она посмотрела в своё отражение и ей стало ещё гаже на душе.
Эльфийка, кажется, звала маму, когда появилась дубина, которую он называл "третьим рогом огра".
Эринис задумалась над смыслом своего существования. А ведь действительно, богач был прав. Она - ничто. Мусор. Её жизнь ничего не стоит, не стоит даже тех золотых, что Десоте за неё дали.
Она медленно зашла в воду, по самые бёдра. Вода холодная, почти ледяная, но её горящему, ноющему телу она приятна, она ласкает её, успокаивает.
Ей хочется покончить со всем этим раз и навсегда. Она оборачивается в поисках пирса и выходит из воды, чтобы забраться на него. Берёт увесистый камень в руки и отрывает часть от платья, повязывая его себе вокруг талии. Уже попроще, она совсем остыла и больше, кажется, ничего не чувствует. Доходит до самого конца и закрывает глаза, поворачиваясь спиной к воде. Камень держит двумя руками, дрожа и тихо всхлипывая. 
А падает красиво, будто так и должно быть, кажется, что дьявольски медленно, но, на самом деле, так быстро.
О, как хороша эта ледяная вода, которая похоронит её на самом дне...
Она падает в воду с громким плеском и камень тащит её на дно. Она открывает в воде глаза и смотрит на то, как удаляется она от поверхности воды вниз...или нет?
А вот и нет. Она всё так же стоит на пирсе и камень держит. Духу не хватает. Страшно. Даже тот факт, что спиной стоит, не помогает ни разу. Садится на пирс, положив камень перед собой и жалеет себя, ох жалеет.
"Поболит - перестанет, поболит - перестанет..." - повторяет про себя, раскачиваясь взад-вперёд.

Отредактировано Эринис (2015-03-17 17:12:54)

Девушка слышит голос, который обращается к ней и по-началу даже не верит, что это реальность. Потом понимает, что если и слегка сломалась в области мозга, то не настолько, чтоб начать слышать голоса. И первой мыслью была, преисполненная первобытного страха, версия о том, что богач всё же решил поискать её и в ночи.
Долийка вздрагивает, нервно оборачиваясь на обладателя голоса. Им оказывается эльф, не то чтоб в годах, но и не молодой, не совсем бедняк, но и не при деньгах, не совсем отшельник, но и не похожий на того, кто путешествует с кем-то на пару или в отряде. По виду - не долиец, хотя лица его и не видно почти. По крайней мере, она не видит татуировок, вроде как.
Эринис усмехнулась, тихо и невесело рассмеялась, покачала головой отрицательно и с натянутой улыбкой отозвалась:
- О да, пожалуй что пловец из меня неважный... Я просто выгуливаю свой камень, его зовут Герцог. Герцог, поздоровайся с дядей? - она поднимает камень к лицу и цокает языком. - Он у меня не приветливый, чужих боится...
Ну что она из себя корчит-то? К чему это паясничество? Вот прямо сейчас, серьезно? В таком виде? Эльфийка отворачивается от случайного встречного, подвигается к краю пирса поближе, свешивая с него тонкие ноги с обшарпанными коленками. Камень снова ложится к ней на колени, а её лицо, в отражении воды, всё ещё безобразно измученное.
"Экая из меня Долийка! Маменька, посмотри на меня! Где же мои манеры..."
- О, да, совсем забыла. Андаран атиш'ан, присаживайтесь, странник! - произносит она вслух, поднимая одну руку вверх, с ложной торжественностью, опьяненная собственной ущербностью.
Она смеётся и плачет вместе, приложив ладонь ко лбу. Истерический смех всё же в итоге сходит на нет, сменяясь плачем. Благо не рыданиями, ведь, разрыдавшись, она бы окончательно сдалась. А тут ещё вроде ничего, даже дерзости, такие прям, по-Десотовски забавные, из себя выдавила.
- Простите, я не в самом лучшем состоянии... - шмыгнув носом сообщает эльфка. - Да оно и так видно...
Повернуться на Соласа ей стыдно, она даже не уверена, что он не ушел. Вообще глупо и наивно полагать, что в это время кому-то есть дело до боли и страданий совершенно не знакомых людей, когда некоторым нет дела даже до страданий близких. Герои все перевелись после Мора, как не было их до него, любовь с первого взгляда - книжная выдумка, как и честолюбивые мужчины и преисполненные любовью к ним женщины, все эти истории про добрых странников, которые помогают обездоленным и пригревают их у своего костра - враки, чтоб дети не прыгали со скал с самого детства. А ведь и она верила в них буквально недавно. Верила, что однажды закончится всё это хождение по мукам, приукрашенное сладкой музыкой, танцами до упаду и сладкими голосами бардов. Но, как говорится, упс.
Обессиленно выдохнув, Эринис вытерла свои глаза, и обхватила своё дрожащее тело руками, обнимая саму себя.

Отредактировано Эринис (2015-03-19 16:58:50)

Шаги. Неужто ли он решает к ней присоединиться?
Эльфийка удивленно вскидывает брови, глядя на то, как Солас присоединяется к ней. От мужчины веет спокойствием и какой-то неведомой силой. Это стало видно исключительно когда она присмотрелась к нему поближе, как стало и видно, что путник, вероятнее всего, маг. Он старше чем она, судя по всему, но предположить его возраст Эринис сложно.
Шмыгнув носом, она скептично усмехнулась. Чтоб представить себя, живущей лучше, ей приходится обращаться только к прошлому. Будущее видится очень печальным и безысходным, как его ни покрути. Чего ради она вообще влачёт свое бренное существование в этом мире? Есть ли на неё какой-то замысел, как на всякую тварь, что бегает и ползает по Тедасу и под Тедасом? У порождений тьмы больше целей, если задуматься. Они хотя бы ждут Мора.
- Не для всех уготована такая участь, - она покачала головой. - Не для тех, кто на самом дне, что просто не достать, если не задаться целью. На таком дне, откуда как ни вылезай, только закапываешься ещё глубже. А руку никто не протянет. Те, кто знает, что ты там, сами тебя туда и закопали... хотя, возможно, они думают, что это твой собственный выбор.
Эринис сглотнула ком, вставший в горле, махнув рукой, мол, неважно всё это.
- Расскажете о себе? Как вы...ну...оказались здесь? Из Круга ли вы? Или что мне нужно сказать или спросить, чтобы вы не уходили ещё немного?
Губы задрожали, но она похлопала себя по лбу и с силой потёрла подбородок, чтоб не заплакать. Ей хотелось бы, чтоб это звучало не как мольба, но, к несчастью, звучало именно так.
- Я понимаю, что вам, верно, всё равно кто я, что я, но вы хотя бы не задаете этот безучастный вопрос "что случилось?", который задают лишь бы узнать чего интересненького, а не потому, что им не безразлично что с вами. И не шарахаетесь от меня, как от прокаженной, хотя стоило бы... Но я прошу, не бросайте меня. Хотя бы ещё немного. Я уж столько лет...столько лет не видела таких лиц, как ваше... не знаю как сказать, чтоб как комлимент прозвучало. Можете даже помолчать, но только молю вас, Богами всеми молю, Создателем и Андрасте молю, если изволите почитать кого из них, не оставьте меня одну, хотя бы пока не погаснет последнее окно в той деревне.
Она махнула в сторону какой-то дальней деревеньки в домов этак десять, где ещё видно было, как горит свет.
- Я уйду потом. На дно озера или...не знаю куда. По дороге. Вперёд туда. Я даже решить толком не могу...
Молодая женщина не смела взглянуть даже на эльфа-собеседника, уж больно не хотелось ещё пуще на жалость давить, вот этими по-галльи глупенькими и замутнеными, жалостливыми глазками, тьфу на них, оторви да выбрось.
- Только не жалейте меня. Я не достойна этого.