Отряд из четырех кунарийских разведчиков и ассасинов Бен-Хазрат направлялся из Вольной Марки в Неварру, где, по полученным сведениям от командования, они могли бы напасть на след нахождения Тома Куслана. За четыре недели похода они практически обогнули все побережье Недремлюющего моря, прежде чем им было велено направляться вглубь континента, в самый центр Неварры. До главной торговой дороги, ведущей на север, оставался всего день пути, и воины, явно уставшие после длительного марша, решили на последок устроить лагерь прямо на берегу неспокойного моря.
Зажегся костер, поднялись палатки и взвился красный кунарийский флаг. В этой части мира кунари были редкими гостями и их старались обходить стороной, и кровавое знамя являлось чем-то вроде гаранта, что на них никто не посмеет напасть среди ночи.
Трое мужчин и одна женщина сидели вокруг костра, обсушивая промокшие во вчерашнем ливнем доспехи и одежду. Они молчали, так как за четыре недели уже успели обговорить все, что только могли. Им надоели эти пока что безрезультатные странствия и, что уж греха таить, они были несколько раздражены друг другом. Им всем хотелось скорее закончить эту миссию и вернуться туда, где их понимают и где они были бы окружены себе подобными - на Сегерон.
Внезапный резкий крик эхом пронесся вдоль влажных от соленой воды прибрежных скал. Все кунари разом обернулись и схватились за оружие. Этот звук нельзя было ни с чем спутать. Этот звук возбуждал какие-то особенные потаенные чувства и заставлял кровь вскипать в предвкушении. Те, кто пил драконью кровь, чтобы стать сильнее, уже знали, чем закончится сегодняшний вечер, и игнорировать вызов было невозможно.
Лязгнула сталь ятаганов, и отряд рогатых воинов, не сговариваясь, направилась в сторону драконьего крика.
Судя по движению драконицы в воздухе, она целенаправленно кружила вокруг острова, отделенного от суши лишь песочным перешейком. Возможно так находилось ее гнездо, и своим криком она призывала драконят. Дикий зверь стал снижаться, нарезая круги вокруг скалы, торчавшей из острова, и кунари для себя подметили, что лучше атаковать сейчас, сразу же как она опуститься на землю.
Солнце постепенно приближалось к горизонту, и волны, ведомые приливом, все сильнее затапливали узкий песчаный перешеек. Кунари рисковали остаться на острове без возможности возвращения на сушу до следующего утра, но жажда крови толкала их на отчаянные поступки.
Вода уже была по щиколотку, когда они наконец оказались на острове, и вдруг женщина из их отряда махнула рукой куда-то в сторону.
- Бас! - крикнула она, указывая на рыжеволосую человеческую девушку, рухнувшую в песок от взмаха крыльев дракона. - Я не вижу ее меча. Она может быть невооруженна.
Замешкав, отряд на мгновение остановился, решая, что же делать, и как раз в этот же самый момент был замечат змеем. Оставив в покое свою первоначальную добычу, дикий зверь решил поживиться чем-то более мясным. Его огромные крылья раскрылись в устрашающем жесте прежде чем из открытой зубастой пасти вырвалось обжигающее пламя, направленное в четырех кунари. Они тут же бросились врассыпную, попутно выкрикивая команды на кунлате.
Двое воинов направились в сторону скалы, в надежде добраться до дракона с высоты, а двое, лидер кунарийского отряда и лучница, остались внизу. Выхватив стрелу, женщина нацелилась в морду дракона и кивнула своему напарнику.
- Что будем делать с Бас? - спросила она на кунлате, выпуская стрелу.
- Она явно не охотиться сюда пришла. - заключил Хиссрад, рассматривая силуэт девушки в пару десятком метров от него. - Убьем дракона, а потом разберемся.
Кунарийка кивнулы и отпрыгнула в сторону, когда очередной сгусток огня взорвался прямо возле ее ног. Ловко перекатившись, она присела на колено и снова нацелилась на дракона. Змей тем временем снова взлетел и стал пикетировать вниз со скалы, явно рассчитывая как следует поквитаться с атакующим его стрелами врагом. Отойдя чуть назад, Бык приготовил свой ятаган, чтобы начать атаковать зверя сразу же, как тот приземлиться. Два других воина, уже забравшись чуть вверх по скале, оттолкнулись от вертикальной каменной поверхности и разом запрыгнули на опускающегося вниз дракона.

Один из кунарийских воинов, спрыгнувших со скалы, чуть промахнулся и, в отличие от своего собрата, было полетел вниз, но успел вонзить свой клинок в крыло пикирующей драконицы. Тонкая натянутая мембрана порвалась и, не выдержав натиск острия ятагана, разошлась на две части, словно бы крылья змея были сделаны из поддатливого шелка. Драконица утробно взревела от неожиданной боли и прямо в полете начала заваливаться влево, так как ее крыло уже не могло справляться с весом тела. Ее чешуйчатая шея обернулась к кунари, который чудом успел ухватиться за разодранное крыло, и даже издалека было видно какой ненавистью зажглись ее глаза, когда она обнаружила виновника своей раны. Открыв свою зубастую пасть, она мигом ухватила кунарийского воина поперек его тела, ломая его кости острыми горячими клыками. Брызнула кровь, окропляя песок влажный песок пляжа и тело лучницы, находившейся как раз под драконом.
- Нет! - кунарийка вскрикнула и дрожащими руками выпустила новую стрелу, но та лишь отрекошетила о костяную пластину на драконьем хвосте. - Ишкун! Нет!
Тень дракона на мгновение затмило солнце, Бык был готов к тому, что она вот-вот упадет на землю. Но это не означало, что бой закончен. Он только начинался. Нет ничего более опасного, чем раненная драконица, уже не охотившаяся, а защищающая свое потомство. Дикая, разъяренная, она будет раздирать своими когтями оставшихся воинов и хаотично извергать жаркое пламя. Действовать нужно было быстро.
- Соберись! - прикрикнул на женщину Хиссрад. Ему совсем не понравилось то, что случилось с одним из его воинов, но он не мог отдать змею остальных. Ему было необходимо, чтоб все собрались и атаковали слаженно и целенаправленно, как Антаам сжирает имперскую армию. Вдруг он услышал зов той самой Бас, которая за всей этой суматохой уже успела найти для себя укрытие. Драконица, тоже откликнувшись на женский голос, вдруг переметнула свое внимание на рыжеволосую разбойницу. Она собралась мстить, и для начала решила начать с самой просто добычи. До земли оставалось буквально несколько метров, и зверю удалось совершить непростой маневр и поменять направление своего движения. Если вся эта мясная махина рухнет туда, где стоит девушка, то никакой камень бы не смог защитить ее от участи быть раздавленной. Хиссрад завертел головой, сначала глядя туда, куда рыжеволосая указывая, затем на нее и снова на дракона. Он зло рыкнул, явно раздраженный тем, как все складывалось, и со всех ног побежал в сторону Бас. Тень дракона становилась больше, и можно было почувствовать как жар исходит от всего ее существа. Оставалось очень мало времени, и Бык переживал, что он не успеет, и в итоге они оба будут погребены под весом тела дикого зверя. Прыгнув на разбойницу, он быстро перекатился с ней в сторону, в песок, затем, не оглядываясь, поднялся и потянул ее за руку в сторону пещеры, на которую она указывала.
- Сидеть. - Хиссрад еще не мастерски владел общим торговым языком, поэтому вместо дружелюбной фразы “Сиди здесь и не высовывайся” получилось что-то вроде приказа. развернувшись на каблуках, он тут же побежал обратно. Дракон с громким гулом упала на землю, и вся земля задрожала. Бык разбежался, замахнулся своим ятаганом и тот со свистом воткнулся в заднюю лапу драконица. Оседлавший ее кунари уже вовсю резал толстую шею, пытаясь проткнуть защищенную костяными чешуями плоть и смертельно ранить. Драконица не сдавалась, билась, барахталась, крутила своей головой и извергала пламя, то и дело чуть не подпаливая Хиссрада и его боевую сестру.
В итоге что-то хрустнуло в ее шее, когда кунарийский воин в очередной раз проник своим острием внутрь, и змей низко зарычал и замотал головой, словно бы пытался избавиться от чего-то мешающего в горле. Улучив момент, Бык добежал до рогатой оскалившейся морды зверя и вновь замахнулся свои оружием, целясь в горящие огнем глаза, чтоб та вконец потеряла ориентацию в пространстве.
Прошло около десяти минут, и драконица была наконец повержена. Кунари стояли вокруг ее изрезанного окровавленного трупа и что-то вскрикивали и о чем-то переговаривались. Растерзанный и обгорелый труп их товарища лежал неподалеку, и волны Недремлющего волоны омывали его тело. Они, кажется, не обращали на него никакого внимания.
Хиссрад первым развернулся и направился в сторону пещеры. Он был единственный, кто говорил на общем языке, остальные кунари знали лишь его основы и с трудом могли поддержать диалог.
- Ты одна? Где остальные? - Кунари остановился возле девушки, впервые детально ее оглядывая. У нее были рыжие волосы. Это было большой редкостью для кунари, в основном только скрещенные бог знает с чем Тал-Вашоты имели волосы такого оттенка. Но у людей это встречалось часто, и, признаться, Хиссраду нравился этот цвет. К нему подбежала кунарийка и кивнула в сторону моря.
- Вода отрезала путь. Там глубоко. С оружием и доспехами будет непросто переплыть. - отчиталась та на кунлате и хмуро глянула на Бас.
- Останемся здесь на ночь. Надо разжечь костер. - скомандывал Бык и оглянулся на второго кунарийского воина. - Осмотри остров, вдруг здесь драконята?
Беловолосый кунари кивнул и поспешил исполнять приказ. В то время лучница стала собирать редкие ветки и хворост, валяющийся на песке.
- Зачем ты сюда пришла? Ты что-то ищешь? - продолжал он свои расспросы. Его взгляд скользил по лицу и телу девушки, словно бы он видел человека впервые в жизни. Он все удивлялся, какие у Басов отличные от кунарийских лица. Иные, странные, красивые. Мягкие черты лица и кожа настолько тонкая, что ее, казалось бы, можно было проткнуть одним прикосновением пальца.

Быку совершенно не понравилось то, как окончился бой. Они потеряли одного бойца, и это произошло самым неожиданным образом. Кто бы подумал, что пройдя столько километров пути, покосив приличное количество встретившихся разбойников и дюжину других врагов из разнообразных фракций, отряд кунари потерпит некоторое поражение в бою с драконом. Бен Хазрат не слишком обрадуется от этой новости. С другой стороны, там, куда они направлялись, их ждали другие представители рогатых, готовые с минуту на минуту заменить недостающее звено в отряде.
Все трое воинов отделались лишь небольшими порезами об острую чешую и минимальными ожогами, которые и разглядеть было сложно. Особый витаар, который они наносили на свое тело, в какой-то мере защищал их и без того толстую кожу от жара дракона, поэтому жжения от ожога они практически не чувствовали.
Сложив руки на груди, Хиссрад башней возвышался над оправдывающейся девушкой, пытаясь уловить любую ложь, проскользнувшую словами или жестами. Она явно чего-то не договаривала, но он не видел в этом ничего предосудительного. Будь он на ее месте, он бы точно так же увиливал от прямого ответа. Его пытливый взгляд уже полностью изучил ее одежду, обращая особое внимание на пару клинков и на прочность ее доспехов. Девушка явно не была готова для встречи с драконом, так что можно было вполне поверить, что она оказалась здесь относительно слуйчано.
- Брата? - Хиссрад поморщился, - Мы никого не видели, Бас. Может твой брат уже мертв.
Их скромный диалог прервала кунарийка. Как бы невзначай она встала прямо между девушкой и рогатым лидером  и бросила хворост на песчаный пол. Присев на корточки, она достала горсть пороха, кинула его на сухие ветви и начала чиркать двуми кремнями, выбивая из них искру.
- Убьем ее, Хиссрад. Зачем она нам? - прошипела кунари, мельком оглядываясь на чужеземку. Несмотря на то, что лучница находилась в отряде мужчин и считалась мужчиной по законам Кун, вела она себя подобающе своему биологическому полу. Взгляд ее диких желтоватых глаз то и дело ревниво скользил по юному лицу Бас, а при взгляде на утонченные лодыжки ее губы поджимались в какой-то непонятной горечи. Сама кунарийка была высокая и очень сильная, обладала скорее мужским строением тела, ее лицо казалось было вырезано из цельного куска гранита, перечерченного множественными порезами шрамов, а уж ее лодыжки было бы сложно обхватить лишь двумя пальцами любому представителю человеческой расы. Неудевительно, что она предлагала избавиться от столь явной конкурентки, подмечая, как два других воина смотрят на нее.
- Оставь ее. - строго ответил Хиссрад, уже понимая, что вызвало такую неприязнь. Кунарийка рыкнула, резко ударила кремень о кремень, и хворост вспыхнул вспышкой огня.
Когда вернулся седовласый воин и доложил Хиссраду, что не нашел признаков присутствия драконят, только лишь яйца, он тут же был отправлен на разделку дракона, а кунарийка - на поиски воды.
Бык, кажется, игнорировал все, о чем говорила Бас. Иногда он плохо понимал ее акцент, но иногда он сам стеснялся сказать что-то неправильно с грамматической точки зрения. Когда оба его сослуживца исчезли из виду, он присел поближе к девушке и требовательно ухватил ее за руку, рассматривая ожог. Он знал, что кожа Бас намного тоньше и чувствительнее, и, судя по всему, ей было больно.
Не говоря ни слова, он положил руку себе на колени и достал из сумки какие-то травы, которые и приложил к руке.
- Я - Хиссрад. Мы - Бен Хазрат. - коротко представил он своих спутников. Они не скрывали своего назначения и действовали на данный момент миссии достаточно открыто, поэтому Хиссрад не посчитал, что раскрывает какие-то тайны. - Нам от тебя ничего не нужно. Кунари не приемлят платы, только Тал-Вашоты. Кто ты?
Кожа под приложенными сухими травами должна была начать жжечь, и Хиссрад внимательно вглядывался в светлые глаза Бас, чтобы понять, до каких пор держать свою руку поверх чужой, чтобы вылечить, но не навредить.
- Я нашла воду. Ключ свежий воды бьет чуть к северу от вон того камня. - кунарийка снова прервала их разговор, входя в навес пещеры и указывая рукой в сторону валуна в песке.
- Пойдем. Мы должны это смыть. - Хиссрад поднялся и поманил за собой девушку. Солнце уже почти село, и темнота постепенно прокрадывалась во все уголки маленького острова. Кунари ступал впереди Бас, ведя ее в сторону волуна и лишь изредка оглядываясь, удостовериваясь, не убрала ли та лечебные травы с руки.

Бас спрашивает вопросы. Хиссрад все время удивлялся этой особенности людей - постоянно спрашивать. Им было интересно все. Иногда это доходило до того, что люди своими расспросами лезли не в свои дела, только раздражая. Не удивительно, что именно люди развязывали самые большие войны и заговоры Тедаса. Любопытство в больших масштаб до добра не доводит.
Кунари же, с первого взгляда, казались той расой, которые не спрашивают лишних вопросов, да и вообще как-то мало интересуются окружающим себя миром. На деле же, в их культуре существует особое подразделение специалистов, которое и занимается тем, чтобы узнавать новое и искать ответы на вопросы Аришока. Имя им - Бересаад. В остальном же, их учение построено на том, что кунари не должно знать то, чего бы не хотел знать Триумвират. И, разумеется, плохое знание языков так же ограничивает их желание спрашивать вопросы у Басов.
- Эдлин. - повторил Хиссрад, осторожно ступая впереди девушки. Солнце садилось быстро, и темные длинные тени уже не давали разглядеть землю под ногами. В стороне послышалось журчание воды, едва различимое от шума прибоя, и кунари указал пальцем туда, куда они должны идти.
Когда Эдлин заговорила про лучницу, Хиссрад тихо рассмеялся, раздумывая над тем, как должно быть себя чувствует сейчас кунарийка. Некоторые вещи, как оказалось, было очень сложно объяснить людям.
- Обходи ее стороной. - воин присел на камень, наблюдая за каждым движением его новой знакомой. Все, и ее манера общаться, и внешность, и жесты были ему в диковинку. Впервые оказавшись так далеко от дома, Хиссрад впитывал в себя все новое как губка. Ему было любопытно, он хотел бы узнать больше, но, одергивая себя, старался держаться на расстоянии и быть лишь наблюдателем.
- Она только что убила дракона. Ее кровь кипит. Она жаждет насилия. - когда девушка закончила с омовением руки, Бык слез с камня и тоже наклонился над ручьем. Сложив ладони чашей и опустив их в воду, он вдоволь напился; в горле все еще першило после дыма и гари, извергшиеся драконом.
- У нас нет имен, только звания. Но… - кунари знал, что большинство Басов наслышано о том, что рогатая раса не идентифицирует себя так же, как делают это люди, эльфы и гномы, и что обычно их имя означает их должность и может в любой момент поменяться на другое, но и в этом были свои нюансы. - Мы иногда даем другу другу прозвища, чтобы было проще ориентироваться среди сотни одинаковых званий. Так что, мы зовем этого Гатта - Асалой. А второй безрогий Бересаад носит кличку - Рогатый.
Хиссрад говорил об Асале в мужском роде, и по тому, как он это сказал, не стоило и сомневаться, что он оговорился или допустил морфологическую ошибку. Воин снова приблизился к Эдлин, в этот раз медленно и осторожно, вспоминая как та отпрянула в первый раз. Ее рука рука в его ладонях казалась такой маленькой и хрупкой, что, казалось, если сжать посильнее, то ее можно запросто сломать, поэтому Хиссрад аккуратничал, возможно даже слишком, так как не знал сколько приложить силы. Его ноздри раздулись, вдыхая запах, идущий от женских волос. Удивительно, как сильно и иначе пахли люди. Ему бы хотелось наклониться ближе и дотронуться пальцами до медных локонов, но он не мог.
- Конечно, едим. - закончив с повязкой, кунари сделал шаг назад, - Но сегодня мы будем есть дракона. Мясо жестковатое, но очень питательное. Особенно хорошо для женщин.
Бык поманил Эдлин за собой обратно в пещеру, из нутра которой уже горел яркий теплый свет костра и пахло жареным мясом.
- Куда ты идешь, если твой брат мертвый? - иногда в речи Хиссрада проскакивали ошибки, но он не смущался. - Где твои остальные братья, сестры… семья?
Рогатый уже вернулся с разведки и принес несколько кусков драконьева мяса, что медленно жарились на раскаленном камне. Асала сидела чуть подальше от костра и окунала свои стрелы в свежую драконью кровь. Она на секунду прервалась, когда фигуры Хиссрада и его спутницы показались у входа в пещеру, но затем продолжила свое занятие, что-то бормоча себе под нос.
Рогатый стал о чем-то переговариваться со своим командиром, указывая на Эдлин, затем согласно кивнул и пальцами подцепил зажаренный кусок мяса.
- Дракон. - гордо сообщил он девушке и протянул ей свежий горячий стейк. Прямо так, без тарелки. Хиссрад опустился рядом с костром и сложил под собой ноги. Потянувшись над костром, он тоже взял себе кусок мяса. Мужчины тихо засмеялись и обменялись какими-то фразами, раздирая зубами драконью плоть. Бык развернулся в полоборота к Эдлин и кивнул ей. - Ну как? Первый раз дракона ешь?

Второй кунари мужчина с любопытством разглядывал Эдлин, особенно его развлекало то, с каким трудом ей дается драконье мясо. Он хмыкал, переговаривался о чем-то со своим командиром и улыбался с набитым ртом.
- Ты ей сказал, что у нее будет изжога? Не думаю, что человеческий желудок приспособлен к такой пище...
- Ты вечно говоришь о них там, словно бы они дети. Ну, подумаешь изжога. От изжоги никто не умирал. - ухмыльнулся Хиссрад и проглотил большой кусок мясо. Разжевывать его было трудно, поэтому приходилось сразу глотать, зато чувство насыщенности быстро приходило на смену голоду. Асала лениво потянулась за вторым куском мяса, стараясь не смотреть на девушку и вообще всячески ее игнорируя.
- Зато от моих клинков много кто умирал... - встряла женщина, сверкнув глазами в сторону рыжеволосой. Хоть та и не могла понимать то, о чем разговаривали кунари, Асала сделала все возможное, чтоб в ее интонации звучало отвращение и угроза.
- Гаат, прекрати. - Хмуро прикрикнул на нее Хиссрад и повернулся к их новой знакомой, продолжая разговор на общем языке. - Твой брат из храбрых, раз пошел сражаться с неизведанным. Я надеюсь, что ты его найдешь.
Костер медленно погасал, и Асала, затаив некоторую обиду на обоих кунари, пошла за новой партией хвороста. Ужин подошел к концу, и Рогатый с Хиссрадом теперь полулежали в песке, придвинувшись поближе к огню. Рогатый рассматривал ночное небо и иногда прерывал разговор своего командира фразами на кунлате. Судя по всему, он улавливал то, о чем они говорили, но сам что-то сказать на общем языке стеснялся. Но когда Эдлин спросила про ее спасение, он встрепенулся и строго посмотрел на нее.
- Мы не спасали Бас. - судя по выражению его лица, он хотел сказать что-то еще, но в попыхах не мог сообразить как построить предложение. Хиссрад ему помог.
- Бересаад прав. Мы увидели дракона и решили его убить. Кунари не могут сидеть спокойно, когда слышат драконий рев. Наша кровь начинает кипеть в предвкушении. Нам нестерпимо хочется бросить вызов самим себе, почувствовать жар и агонию, испытать нашу выносливость и физическую силу до предела. И в конце, когда дракон убит, когда мы, кунари, покорили и подчинили эту дикую древнюю силу, наступает момент удовлетворения. Ток. Разрядка. Вспышка. - воин замолчал на мгновение, пытаясь подобрать правильное слово, - Это как секс, но иначе. - Хиссрад настолько увлекся рассказом об убийстве дракона, что почти забыл ответить на изначальный вопрос Эдлин. Какое-то время он просто сидел тихо, вглядываясь в огромный темный силуэт дракона, лежавший у входа в пещеру, и только потом перевел взгляд своих серых глаз на девушку. - По твоему растерянному лицу было ясно, что ты не за драконом сюда пришла. Я мог помочь, и я помог.
Вернулась Асала с ворохом веток и бросила несколько в костер. Так как лагерь и все его снаряжение осталось по ту сторону моря, то у отряда не было спальников. Ночь не была холодна, но к утру морской бриз приносил холодный ветер. Женщина устроилась возле Рогатого так, чтобы их тела касались друг друга.
- Мы не хороним и не сжигаем умерших как вы. Кунари, которые умерли, уже не могут нести волю Кун, и, поэтому, не считаются кунари. Это лишь оболочка. У нас нет загробного мира, как в других культурах. А что делают с умершими там, откуда пришла ты?
Когда Эдлин заговорила о миссии кунарийского отряда, Хиссрад лишь по-отечески улыбнулся, бросив, что им пора спать.
- Отлив будет рано, до того как взойдет солнце. Нужно как следует отдохнуть.
Воин разровнял под собой песок и тоже улегся, складывая на груди руки и закрывая глаза.
- Спи, Бас. - тихо сказал он, приоткрыв один глаз. Пещера постепенно стала наполнятся храпом двух мужчин.

Отредактировано Железный Бык (2015-05-01 04:57:45)

[NIC]Асала[/NIC]
[AVA]http://s013.radikal.ru/i324/1505/b2/2994786d22b7.jpg[/AVA]
Судя по размеренному сопению и храпу, наполневшим неглубокую пещеру, мужчины быстро заснули. И хотя обычно кунари спали чутко, в основном из-за отсутствия сновидений, можно было предположить, что после недельных походов, ожесточенной схватки с драконом и сытного ужина они расслабились чуть больше должного.
Асала пыталась заснуть, но она все никак не могла выкинуть из головы воспоминания прошедшей бойни и смерти их собрата. Она винила во всем эту рыжую плутовку, что так хитро обвела вокруг пальца их капитана. Кунари уже давно подметила, с каким интересом Хиссрад засматривается на людей, и ей казалось, что это его любопытство постепенно перерастает в слабость. А как известно слабость ведет к безумию, а безумие - к предательству.
Нет, я не позволю. - с гневом подумала Асала, приоткрывая глаза и пытаясь разглядеть силуэт командира из-под полуопущенных ресниц. - Если я избавлюсь от нее, он вспомнит, кто он, и кто она, и что ей нет места в нашем лагере. Грязная Бас…
Несмотря на то, что огонь практически погас, кунари все еще была способна разглядеть тело девушки, устроившейся неподалеку от Хиссрада. Ей казалось, что Эдлин спала.
Чертов Хиссрад, вечно ведется на милые личики и упругие груди. - Асала беззвучно фыркнула и сжала свои зубы, пытаясь игнорировать мысли о том, как бы выглядела Эдлин без всех этих доспехов. Понравилась бы она ему нагая? Так ли идеальна ее молочная кожа как кажется с первого взгляда? Будет ли она стонать от удовольствия или кричать от боли? Захочет ли он оставить на ней метки своего присутствия? Губами, пальцами, веревкой.
Асала до боли сжала свои кулаки, чувствуя как ногти впиваются в ладони. Жар волной прокатился по всему ее телу, дыхание участилось. Ее собственное тело все еще пахло кровью дракона. Этот стойкий резкий запах щекотал ноздри, напоминая об ожесточенной бойне и о некой неудовлетворенности после его окончания. 
Тихо, незаметно, под прикрытием “Тени”, Асала перешагнула через спящего Бересаада и двинулась в сторону Хиссрада. Она на секунду остановилась возле своего командира, наблюдая за им спокойным, расслабленным лицом. Тот действительно спал и не чувствовал ее присутствия. Ее губы растянулись в победной улыбке, словно бы то, что она собиралась сделать, уже было сделано.
Эдлин спала неподалеку, зарывшись как мабари в песок. Возле нее лежали кинжалы. Асала понимала, что не стоит недооценивать их гостью, поэтому решила действовать быстро и максимально тихо. Когтистая широкая ладонь накрыла лицо девушки, зажимая ее рот, а холодное лезвие кунарийского кинжала вжалось в ее шею. Асала сверкнула своими глазами и ее губы беззвучно двинулись в слове “Тихо” на общем наречии. Она убрала руку, которая зажимала Эдлин рот, и скользнула пальцами между девичьих ног, грубо разводя их в стороны. Лезвие все еще давило на уязвимую шею Эдлин, когда кунари склонилась над ней для поцелуя. Ее губы были измазаны ядовитым витааром, и даже легкое прикосновение к чувствительной человеческой коже могло окончится плачевно.

Отредактировано Железный Бык (2015-05-02 08:31:28)

Сквозь сон Железный Бык уловил какой-то шорох и чей-то шепот. Сначала ему показалось, что это разговаривают его сородичи, ведь он по привычке думал, что спал в кунарийском лагере, но затем он услышал интонации общего наречия. Он открыл свои глаза и замешкался, пытаясь понять где находится. После сытного ужина он впал в очень глубокий сон, и мозг все еще соображал очень туго. Первым делом он вспомнил дракона, затем рыжеволосую девушку. Ее имя было Эдлин, и находились они совсем не в лагере. Вихрем воспоминаний его сознание пришло в норму, и он резко перекатился на бок, вскакивая на ноги. В нескольких шагах от себя он увидел два женских силуэта, и тут же бросился им навстречу.
- Асала! - громогласно осадил он кунарийку, скорчившуюся от боли, но все так же крепко сжимающую свой острый клинок в опасной близости к телу Эдлин. По ворочанию за его спиной, Хиссрад понял, что Рогатый тоже проснулся и, вынув свой меч из ножен, быстрыми поступями направлялся в сторону разборки. Крепкие руки Хиссрада сжали плечи Асалы, буквально уволакивая ее от Эдлин, которая, в свою очередь, уже держала свои кинжалы на готове. Лучница извивалась в его руках, но никак не могла вырваться из тесного захвата его предплечья, обвившие ее шею. Она выкрикивала ругательства на кунлате и просила Рогатого ей помочь, с влажным хрипом пытаясь его убедить, что Хиссрад поехал крышей, раз защищает эту Бас, а не себе подобного. Командир отряда не мог ожидать, что кинжал, что она все так же сжимала в своей руке, метко вонзится в его квадрицепс, оставляя глубокую рану в мышце. Он вскрикнул и бросил женщину о земь, после чего, вытащив лезвие из своей ноги, заломал руки за ее спиной и сел сверху, не давая той вырваться.
Бересаад тем временем хмуро сжимал свой меч и не знал, что делать. Его взгляд метался от Эдлин к Асале и обратно. Он пытался понять, кто первым зачал эту драку и, судя по всему, сделал свой выбор.
- Ты не слушала своего командира, Гаат. - грубо сказал он Асале, стараясь не встречаться с ней глазами. Ему было неприятно видеть ее в таком положении. - Он же тебе говорил, а ты не слушала. Я не пойду против его воли.
Кунарийка вскрикнула и тяжело сглотнула, когда почувствовала как рука Хиссрада тянет ее за волосы вверх, открывая ее шею и пристраивая кинжал под бьющейся веной.
- Ты отправишься на Сегерон, Гаат. Это не первый раз, когда ты ослушиваешься моего приказа. - Строго сказал он. - Твоя строптивость будет убалансирована гамеком.
-  Нет! - ее вопль эхом отразился от сводов пещеры. - Нет! Хиссрад, нет! Прошу! Убей меня! Лучше убей меня! - она не двигалась, замерев в страхе, но было заметно как все ее тело дрожит от разрывающих ее чувств. - Убей меня.
Взгляд Хиссрада замер на Бересааде, пытаясь уловить его эмоции по этому поводу. Если он отправит Асалу обратно в Бен Хазрат, то они будут вынуждены использовать гамек. Они не будут тратить свои ресурсы на переобучение и пойдут самым простым и надежным способом. После этого, Асала станет рабочей единицей без разума, без собственных эмоций и желаний. Было понятно ее желание умереть здесь и сейчас, а не ждать того часа, когда она лишится рассудка. И Хиссрад пожалел ее. Позже, он соврет в своем доносе, завуалирует то, что Бен Хазрат не стоило бы знать, спасая собственную репутацию и заметая грязные следы.
Темная кровь брызнула из глотки Асалы, тут же впитываясь в песок под ее лицом. Бересаад на мгновение отвернулся и прошептал “Нераа Кун”. Было заметно, что он скорее одобрял действия своего командира в данной ситуации.
Пальцы Хиссрада разжались, и голова Асалы безжизненно упала в песок. Он кое-как поднялся, опираясь на здоровую ногу, и огляделся на Эдлин. Судя по всему, та не была ранена и лишь отделалась испугом. Он не знал, что ей сказать. И не хотел привязываться. Поэтому лишь кивнул и спросил в порядке ли она и не ранена ли. Осведомившись, он медленно вышел из пещеры, оставляя за собой кровавые подтеки на земле, но замер на полпути и поманил Эдлин за собой.
- Пойдем. Поможешь перевязать.
Он мог бы попросить об этом Рогатого, но ему хотелось перекинуться парой слов с Эдлин. Да что уж греха таить, ему хотелось удостоверится, что у нее все в порядке и она не настроена устроить кровавую месть всему Пар-Воллену.
Солнце поднималось над горизонтом, вода отлила, и можно было различить очертания песочного перешейка, соединяющего остров с большой землей. Кунари и девушка дошли до источника.
- Надеюсь, это не то, с чем ты станешь ассоциировать кунари. - Хиссрад усмехнулся, раздирая свою штанину и пытаясь разглядеть рану. - Мне бы хотелось, чтоб ты думала иначе.

От лишних движений, от которых бы стоило отказаться после такого глубоко ущерба, рана кровоточила только сильнее. Клинок Асалы, который она успела сдобрить кровью дракона, зашел достаточно далеко для того, чтобы разрезать натянутые струны самой главной мышцы бедра. Ходить было очень трудно. Нога почти онемела от чужеродной крови и при каждом шаге отзывалась острой болью. С трудом найдя удобное положение, Хиссрад тихо застонал и пальцами приоткрыл рану, давая возможность воде проникнуть внутрь и вымыть щиплющий яд.
- Asit tal-eb. Так должно быть. - Кунари не хотел вдаваться в подробности и объяснять Эдлин, что она не была виновата. Ей не следовало знать о всем том, что творилось внутри их кунарийского отряда на протяжении нескольких недель. И вред, который она якобы нанесла, был несущественный. На места двух погибших воинов придут другие. Сильнее. Дисциплинированнее. Смерть других никак не отразится на Воле Кун. “Прилив приходит и уходит, но море остается неизменным”.  На секунду Хиссрад подумал о том, что он и сам мог сегодня погибнуть, и его имя никто не вспомнит, потому что в Кун нет места отличию. Эта мысль прокралась слишком близко к его сердцу, ближе, чем стоило бы ее допускать будучи воином Кун.
- Мы не настолько жестоки, но нами движут обязанности. Мы не можем выбирать. Мы не можем быть эгоистичны. Мы не можем впускать в свои сердца других, потому что это только помешает нашей цели. - кунари улыбнулся, глядя в глаза Эдлин. Солнце вновь всходило, и он мог разглядеть ее лицо в деталях, до сих пор поражаясь ее странной непривычной красоте. - Но у нас есть слабости, и мне бы хотелось, чтоб в моих воспоминания ты была этой слабостью. - он осторожно сжал ее руку, когда она в очередной раз оказалась возле его раны, - Рыжая, храбрая и совсем еще юная Басалит-ан.
Он не стал задерживать свое прикосновения, посчитав, что может поставить девушку в неудобное положение. Он не хотел ее спугнуть, так как не был уверен, что та поймет его намерения правильно. После того, что случилось этой ночью, Хиссрад вообще не был уверен в том, что на уме у Эдлин. Она выглядела ослабшей и уставшей, и если бы она хотела убежать с этого острова, то вряд ли бы это у нее вышло. За весь опыт общения с подобными ей кунари выучил горький урок - люди часто делают одно, а думают совершенно другое. И сейчас ему больше всего на свете хотелось прочесть ее мысли.
Штанина Хиссрада была разодрана так, что даже самая большая заплатка не могла бы удержать эти лохмотья вместе. Отодрав кусок побольше, он достал склянку с каким-то зельем, плеснул половину на сложенный материал и промокнул свою рану. Затем, сняв с себя ремень, Хиссрад жгутом закрепил его чуть ниже своей раны, дабы остановить кровь. Чтобы хоть как-то нейтрализовать неловкость, он решил поменять тему разговора.
- Придется оставить его в неглиже. - кунари кивнул на труп своего собрата, что все так же лежал на пляжу. Вода уходила, оголяя его окровавленное тело, - Не поможешь мне снять с него штаны? Хоть в чем-то он бы оказался полезным. - Хиссрад хмуро ухмыльнулся и попытался привстать, хотя и рассчитывал на то, что Эдлин справится сама.

Отредактировано Железный Бык (2015-05-05 08:59:22)

Хиссрад почувствовал, что взволновал и так перепуганную случившимся девушку. Его слова и его поступки, направленные на Эдлин, кажется, воздействовали на нее сильнее, чем бы он хотел. И если брать в расчет, что она все еще была в состоянии аффекта, то в этом не было ничего удивительно. Кунари и сам почувствовал, что в данный момент очень уязвим и может принять неразумные решения, исходящие от сердца.
Он облегченно вздохнул, когда Эдлин отошла выполнять его просьбу. Небольшая перерыв поможет ему собраться с мыслями и переварить тот неловкий момент, когда он сжал ее руку, смущая. Краем глаза Хиссрад наблюдал за тем, как хрупкая девушка пытается стянуть штаны со здорового кунарийского воина. Он был слишком тяжелым, и ей приходилось буквально с силой вытаскивать штанины из-под него.
Улучив момент, рогатый воин наклонился к холодному ключу и набрал в ладони воды чтобы умыть лицо. Красные струи витаара потекли по его щекам и его шее. Он вновь набрал воды и вновь омыл нижнюю часть своего лица. И так несколько раз, пока не убедился, что от ядовитой краски не осталось и следа. Хиссрад не стал смывать витаар полностью, оставляя расползшийся от подтеков рисунок на своей груди, плечах и спине.
Когда он закончил, Эдлин уже направлялась к нему обратно. С ее руки победно свешивались мокрые штаны. Она предложила помощь с перевязкой, и Хиссрад не отказался. Он попросил ее перевязать его так, пока на нем еще были штаны, дабы не смущать ее пуще прежнего. Пока она заботливо оборачивала его бедро бондажем, он тихо сидел и наблюдал за ней. Запоминал, как дрожат ее медные ресницы, когда она моргает, как двигаются ее молодые, налитые алой краской губы. Он заметил, что прядь ее волос выбилась из прически, и посмел обхватить локон пальцами и заправить ей за ухо, чтоб не мешался. Когда она закончила, Хиссрад неторопливо поднялся и взял штаны своего собрата.
- Я сам. - твердо ответил кунари. Он мог бы притворится совсем немощным и сыграть на этом, но он не стал. И хотя мысли о женских прикосновениях к его телу ему льстили, Хиссрад не хотел этим пользоваться. Повернувшись к Эдлин спиной, он аккуратно стянул с себя тряпье, что раньше звалось штанами. Часть доспеха, что свисала спереди и сзади его пояса, отлично скрывала самые интимные части тела. Даже если бы любопытство девушки зашло настолько далеко, что она бы отважилась подсмотреть - она бы вряд ли увидела что-либо более интересное, чем его оголенные бедра.
Натянув на себя пропитанные чужой кровью и соленной водой штаны, Хиссрад развернулся к Эдлин и улыбнулся.
- Как новый. - воин хотел сказать что-то еще, может, пошутить или как-то разбавить это напряженную ситуацию, но Эдлин решила все усугубить. Кадык Хиссрада нервно приподнялся опустился вниз, что-то внутри его грудной клетки екнуло и он посмотрел в сторону, пытаясь избежать взгляд девушки. Только сейчас он понял, почему некоторые кунари предают Кун и становятся тал-вашотами. Они уходят за выбором. И хотя эта мысль не в первый раз приходила ему на ум, только сейчас он оказался в ситуации, где бы предпочел свободу дисциплине.
- Нет. - его голос казался бесстрастным и он снова посмотрел на Эдлин. Глаза в глаза. - Бас не может быть с кунари.
Комок сомнений вновь подкатил к его горлу, и он снова сглотнул. Хиссрад сделал шаг ей навстречу и склонился над ней. Он решил, что позволит себе еще маленькую слабость, и на этом поставит точку в своих сомнениях. Пока девушка не успела опомниться, он приподнял ее подбородок своими пальцами и обхватил ее губы своими влажными от воды губами. Он не настаивал, целуя мягко, слега толкаясь своим языком внутрь. Когтистые пальцы его второй рукой вцепились в ее плечо, удерживая на месте. Хиссрад почувствовал как забилась кровь в висках, мешая в его сознании запах чужих губ и волос, вкус драконьей крови и желаний молодого мужского тела. Он вовремя отстранился, боясь, что зайдет слишком далеко, и выпрямился.
- У Басалит-ан свой путь. У кунари - свой. Ей не место с нами. - воин улыбнулся растеряно, потирая свои губы пальцами. - Ты найдешь своего брата. Ты храбрая, я не сомневаюсь в тебе.
- Хиссрад, отлив! - Бересаад показался из пещеры. Солнце уже поднялось из-за горизонта, освещая побережье утренним золотым светом. Кунари оглянулся на зов своего собрата, затем на Эдлин, словно бы еще не решил до конца, что с ней сделать.
- Басалит-ан значит - "уважаемая Бас". - ему очень хотелось вновь дотронуться до волос девушки, но его внутренний голос прирожденного кунари остановил его. - Нам надо возвращаться к лагерю и продолжать путь. Не иди за нами.
Голос Хиссрада был ровным с командными нотками в голосе. Ему удалось "вернуться" к себе прежнему, к своей реальной сущности, хоть это было и непросто.
- Спасибо.
Мужчина чувствовал себя немного виноватым, что даже не оставил ей никакого подарка, напоминания о том, что случилось. Но у него ничего с собой не было, и он вынужденно не хотел, чтоб Эдлин вспоминала о нем. И об этом случае.
Хмуро кивнув, он развернулся на месте и, хромая, побрел навстречу Рогатому. Они уже шли по перешейку в сторону пляжа большой земли, когда Хиссрад оглянулся и помахал рукой девушке.