Как много Крэм слышал о Минратосе и как мало о нем знал. Этот город был похож на побитую годами девицу, которая во времена своей давно ушедшей молодости считалась самой прекрасной и была окружена шармом бесконечного внимания к ее, естественно, богатой загадками персоне. Она перед случайным путником и так, и сяк, а ему от этого никак. Совсем не то, что Крэм себе представлял. Возможно, если бы он не находился в условных бегах и не был так истощен да устал, он бы непременно смог проникнуться величием города, который не только расположил у себя одно из чудес мира, но просто сам по себе был удивительно красив. Должно быть, Акласси, взращенный в нищете и постоянно околачивающийся в подобных районах, даже в презентабельном Минратосе практически сразу находит копошащуюся возню эмигрантов, бездомных и дешевых торгашей. Должно быть, и – о, ему действительно хотелось в это верить – этот город не прогнил насквозь, подобно людям, населяющим его. И да, пожалуй, он предпочтет самообман горькой правде, ведь он - гость, а положение гостя таково, что если он не улыбается и всячески не выпячивает показушную радость, то следует прямиком за дверь.
В конце концов, он чувствовал себя почти как дома. Сливался с обстановкой, будто хамелеон – в своих затертых доспехах, со своим сверкающим царапинами лицом, со сломанной рукоятью меча, торчащего из ободранных ножен. Разве что без щита, тот, сломанный, затерялся где-то на перепутье лесов между столицей и деревушкой близ нее. Варвары, что с них взять. Крэм брел - как и полагалось уроженцу Тевинтера, не осчастливленного богатыми предками и кричащими званиями – медленно, считая каждый шаг, будто сейчас свалится вот прямо здесь и тут же расхочет дышать. Благо, у него была вполне конкретная цель, которая маячила впереди очередной загадкой феномена былого величия – городской порт. Он толком не успел приблизиться к нему, а в воздухе уже вовсю витал запах протухшей рыбы, пота и чего-то еще, что даже не поддавалось описанию. Впрочем, его это не особо интересовало. Дело за малым – подкупить парочку жадных до выпивки или лишнего золотишка торгашей, чтобы подбросили его куда-нибудь, например, аж в целое куда угодно. Кремисиус, конечно, понимал всю утопичность данного плана, ровно, как и обреченность разгуливающего по столице Тевинтера беглеца в военных доспехах, но деваться было некуда. Он так устал, что готов хоть на бочку вместо дома на всю оставшуюся, лишь бы уплыть отсюда подальше.
Он обернулся, рассматривая горизонт как бы напоследок, потому что прекрасно понимал, что потом ему будет совсем не до этого. Такой-то день! Если бы мог, непременно послал бы весточку маме. Но, развернувшись обратно, понял, что сыграть в догонялки и выйти отсюда победителем ему едва ли удастся, и от этого горького осознания все нутро сжимается в стальную нить. Перед ним высокой статуей предстает солдат, преграждая путь резким выпадом руки, которая упирается ладонью аккурат в высокий столб и возвышается над глазами Крэма, словно внезапно завалившееся на бок дерево. Взгляд Акласси судорожно скачет туда-сюда, пытаясь выцепить из периферии зрения хоть что-нибудь способное ему помочь, но от внезапно нахлынувшей паники все вокруг плывет, и он беспомощно таращится куда-то поверх плеча военного. До тех пор, пока его осознание не настигает мерзко-едкое: «Привет, пирожочек. Ты, кажется, потерялся» и ему не вторят три таких же слащавых смешка, перекликивающих имя Акласси, словно лающая между собой стайка шакалов.
- Вы ошиблись, - хрипло выдает Крэм, в принципе, все, что он мог бы сказать в данном положении. С дезертирами разговор был короткий и считалось крайней степени везением, если их тельца доходили до трибунала, а не были выброшены в канаву того же бомжатника, в котором их поймали. И, рассматривая лица своих некогда сослуживцев, Акласси вполне отчетливо понимал, что до суда точно не доживет. А это, надо сказать, тот еще стимул к выживанию. Поэтому, когда чья-то рука крепко обхватывает его шею сзади, он успевает хорошенько отпихнуть ногой подходящего спереди гогочущего засранца и приложить кого-то за спиной ударом локтя. Это дает ему некоторое время, чтобы выпутаться из чужой хватки и выхватить меч из ножен, отскочить чуть поодаль и практически прижаться спиной к деревянной стене какого-то кабака. Шакалы, тем временем, окружают его с оружием наперевес, медленно подходя чуть ближе. Загнать побитого зверя в угол для них словно игра. Крэм с презрением отхаркивает на землю, однако понимая, что в этой схватке ему не стоит ждать победы.

– Твою мать, – Крэм еле успел одернуть руку от пораженного электричеством солдата, следуя когда-то случайно брошенным словам военного мага, мол основной удар в цепи берет на себя самый последний. Знал бы Акласси, что это небрежно выкинутое замечание в адрес новичка поможет ему сегодня не прожариться до не очень-то аппетитной корочки, непременно угостил бы того элем. Впрочем, все успеется, главное – выжить. У него не было особо много времени на догадки что к чему и почему какой-то незнакомец решился ему помочь. Все, что он мог – лишь быстро скользнуть взглядом, оценивая обстановку, мысленно поблагодарить мага за такую щедрость и мощным ударом рукояткой меча – вытащенного наобум и слишком резко – в висок приложить одного из солдат, которые не были уж столь сильно впечатлены умениями вмешавшегося «гостя» и все еще заинтересованы, собственно, самим дезертиром.
Не успев толком похвалить такую расторопность, Крэм делает выпад вперед, принимая на себя удар оставшегося «коллеги». К счастью, его броня все еще не настолько убита жизненными реалиями, чтобы сломаться под натиском абы как заточенного меча, что дает ему возможность наугад отмахнуться широким ударом сжатого кулака куда-то в область кадыка. Немедленно доносящийся до слуха хрип и бульканье сигнализируют о том, что он попал. Повезло.
Он вздыхает протяжно, так, будто прошел пешком целую пустыню и только сейчас удосужился остановиться. Перед его взглядом оставшиеся солдаты уже лежат врассыпную, будто послушно скользнув под приказом мага ничком вниз. В мыслях Крэма возникает мимолетное желание спросить, что случилось и почему маг ему помогает, но вовремя осекается. В конце концов, глупые расспросы не смахивают на благодарность.
– Спасибо, – бинго. Теперь Акласси спокоен, по крайней мере, муки совести терзают чуть меньше – ему не хочется доставлять кому-то проблем. Но он вовремя соображает, что проблемы могут появиться, если они не покинут этот злосчастный переулок как можно скорее. Привлечь сюда бодрые толпы городской стражи стало бы отнюдь не самым лучшим исходом ситуации, поэтому Крэм быстро вытер рукоять своего меча от брызг чужой крови, отряхнул одежду настолько, насколько позволяла торопливость и слегка заходящиеся в тряске ладони и бегло взглянул на своего «спасителя». Что-то в его лице казалось ему знакомым, но он пообещал себе подумать об этом когда-нибудь позже, если они выберутся отсюда целыми и относительно невредимыми.
– Нам надо уходить, - сыграв в самого очевидного человека во всем Тедасе, Крэм прячет меч обратно в ножны, обходит незнакомца и, выглядывая из-за угла, выискивает место, в котором они могли бы переждать. Здесь его и поджидает (не такое уж) внезапное осознание, что он – рожденный в Тевинтере – этот самый Тевинтер практически и не знает. У него, конечно, были определенные догадки, но имперские города сами на себя не похожи, если и имели собственную специфику, то ни в коем случае себя не повторяли, поэтому самое первое пришедшее на ум – двинуться куда-нибудь в область портовых торгашей, там найти самый дешевый кабак и переждать. Другое дело, что стража, выискивая рьяных нарушителей спокойствия, непременно начнет рыскать в самых злосчастных заведениях города. Им разве что в бордель идти.
– Только я понятия не имею куда, - что, впрочем, не останавливает его от того, чтобы торопливо зашагать по направлению в никуда, старательно делая вид, мол этого всего не было, а они так, мимо проходили, окрестности рассматривали.

То было то ли простейшей защитной реакцией, то ли замешательством, когда надо что-то сделать, вообще неважно что, пусть оно и не уложится в элементарные понятия логики и здравого смысла. Крэм прекрасное помнил про известное «если хочешь сбежать, то шагай медленно и непринужденно», но ни с первым, ни со вторым как-то не заладилось. Он то и дело нервно оглядывался по сторонам, изредка переводя взгляд на своего теперешнего спутника и, прикусив губу, раздумывал да гадал до каких пор их не тронут стражники. С беглецом все и так было понятно – виновен, преследуется, не сладко ему жить в общем, но вот с новым знакомым дела обстояли несколько иначе – кто такой, откуда взялся, черт его разбери. Но, словно услышав его тяжелые думы, спаситель протягивает ладонь в жесте рукопожатия и Акласси сначала не соображает в чем толком дело. Только спустя пару секунд незадачливо кивает, вспоминая отчего-то знакомое имя и жмет руку в ответ.
- Крэм, - хмыкает себе под нос, понимая, что его полное имя заставит чужестранца сломать язык в нескольких местах и смолкает. – Я слышал про тебя всякие слухи, но слухи это… Слухи. Странно встречать почти легенду вот так, в темных переулках. – Бывший солдат почесывает затылок, неловко усмехаясь и стихая, затем негромко продолжает. – Говорят, Киркволл на ушах стоит.
Не то что бы это был весомый предлог для рассказов, так сказать, из первых уст, но в глубине души Крэм надеялся, что у них найдется время на обсуждение. В конце концов, ему было банально интересно что там да как. В Тевинтере то оно все изначально понятно, тем более, в его положении он только и мог, что ловить крупицы слухов в тавернах, да думать, как бы так еще извернуться, чтобы не попасть в лапы стражи. В общем, черным по белому – все просто. От такого темпа жизни быстро устаешь и начинаешь верить во всякие байки: хорошо там, где нас нет.
- Оу, - многозначительно протягивает Крэм, пытаясь растянуть момент и дать себе время на раздумывания. У него с памятью все было отлично, но за всей этой беготней ему только и надо было делать, что поскорее забывать лица всех возможных знакомых, уж слишком он был увлечен спасением собственной задницы. – Черт, точно. Я такой идиот, извини. – Юноша смеется хрипло и беглым взглядом скользит по лицу теперь не такого уж и незнакомца. Да, заварушка тогда получилась знатная, но Акласси ни разу с тех пор не винил себя за подобное нарушение устава. Ну, он знал, что помог хорошему человеку, разве этого недостаточно для успокоения совести?
- Скажем так, я пришелся армии не по нраву. Не выполнил… - Юноша прикусывает нижнюю губу, пораскинув мыслями. – Одно из их условий. Поэтому получаются такие, - кивком головы указал назад, в сторону ранней потасовки. – Недоразумения.
Он еле удержал себя от вопроса «а, собственно, куда мы направляемся?», вовремя сообразив, что это покажет его совсем не с лучшей стороны, а постоянно скидывать все на усталость как-то уж слишком жалобно. Крэм свой образ запуганного щеночка не любил и поощрять не собирался, поэтому старался хоть сколько то бодро разглядывать окрестности и запоминать что к чему. Минратос в очередной раз встретил его ужасным запахом, правда теперь уже какой-то протухшей воды вперемешку с не очень свежей рыбой, но, благо, его это интересовало меньше всего.
- Хм. Впереди таверна, может завернем в нее? Или у тебя есть идеи получше?