Убежище ликовало. Ещё бы нет, раз уж огромная страшная дыра в небе залатана Вестником Тревельяном, и угроза миновала. Ну или почти миновала, но не рассказывать же об этом простым людям, которые и без этого пережили большое потрясение, а по случаю не менее большой радости решили устроить праздненство.
Отказываться от возможности выпить и поесть Лавеллан не стала: всё же шемы были правы. Этот день был отыгран, небольшая победа была одержана, а об остальном можно подумать и завтра, когда спиртное перестанет действовать на мозг и понадобится помощь хорошего целителя или рассола. Эльфийка присоединилась к группе разведчиков, которые весьма бурно праздновали пока не была возможность и не было никаких приказов вернуться обратно к труду. Эль лился за их столом рекой, щедро наполняя кружки каждого. Столь простой подход, по мнению Мейллеонен, имел свои преимущества: радость победы ещё не успевала остыть в сердцах народа, а только распалялась ещё сильнее. Это совершенно не было похоже на тяжелые эльфийские праздники с точно выверенными обрядами и это не могло не радовать. Лавеллан пьёт за победу, за то, чтобы и дальше дела шли отлично, чтобы все начинания Вестника были разумными и принесли пользу Тедасу. Кружки поднимались слишком часто, и Мейллеонен уже сбилась со счёта. Единственное, что смущало её — отсутствие ещё одного знакомого лица. Ей казалось, что маг мог бы хотя бы из вежливости зайти в таверну и выпить с кем-то из спутников Вестника, но он не показывался. Эльфийка не однократно поворачивала голову в сторону двери, но ожидания были напрасны. Ещё пара глотков эля, и она решает пойти к магу сама, захватив с собой бутылку вина из кладовой, куда сейчас за добавкой бегают абсолютно все.
Шаг Лавеллан нетвёрдый, но какое ей дело, если цель кажется столь благородной и правильной. По дороге к выходу вместе с отвоёванной бутылкой она встречает ещё нескольких знакомых, но пьяно отказывается присоединиться к ним. Как можно веселиться, если радость коснулась не всех? Она смеётся, качает головой и обещает вернуться. Надо хотя бы отдать магу эту бутылку и попросить хотя бы в этот вечер перестать быть слишком серьёзным. Она же знает, что он может вести себя проще.
Холодный воздух немного отрезвляет Мейллеонен, помогая той идти ровнее и быстрее. Замёрзнуть совершенно не хотелось, а тёплый доспех был оставлен в палатке вместе с остальными вещами. Только неизменный кинжал за пазухой. Лавеллан улыбается и медленно подходит к жилью эльфа. Вряд ли тот спал. Сейчас невозможно спать. Убежище гудит и празднует, так почему бы и этому эльфу не присоединиться к веселью.
— Hah... — язык немного заплетается из-за эльфийских слов, но Мейллеонен не сдаётся и настойчиво стучит в дверь, — Hahren, к вам можно?
Она немного глупо смеётся и открывает дверь сама без приглашения. А затем протягивает Соласу бутылку вина.
— Вот, — выдыхает Лавеллан и понятия не имеет, что говорить дальше.

Отредактировано Мейллеонен Лавеллан (2015-06-24 14:47:57)

Всё почему-то пошло не так, как предполагала Лавеллан. Почему он отобрал бутылку и поставил её на стол? Это... Это соверешенно неправильно. Мейллеонен смотрит на эльфа мутным взглядом и хмурится.
Никто не должен был сидеть сейчас один. Закрытие Бреши — одно из самых интересных событий за последние несколько лет. Только Мор мог похвастаться угрозой подобного масштаба. И война между магами и храмовниками, из-за которой всё и произошло. Вспоминать об этом трудно, потому что память отказывается помогать хотя бы чуть-чуть. Единственное, что кажется сейчас важным — суровый эльф, который сидит здесь совершенно один и определённо скучает. Нельзя же тратить всё своё время на магию. Надо уметь отдыхать, потому что никто не может быть настолько железным и непоколебимым.
— А ты... Вы, — язык заплетается, но эльфийка пытается договорить, — А ты нет. Это неправильно. Ты сделал больше, чем Внес... Всте... Больше, чем шем.
Она немного шатается и делает несколько мелких шагов вперёд, вцепляясь пальцами в Соласа.
— Почему? — она пытается держать голову ровно и вглядеться в лицо эльфа, но попытки были провальны. — Нельзя всегда быть таким серьезным.
Пьяный язык говорит больше, чем следовало, выдавая мысли Мейллеонен с головой и не оставляя той хотя бы небольшого пространства для капитуляции. Впрочем, эти вопросы стоило задать. Другое дело, что она совершенно не запомнит ответов, а на утро ещё сотню раз успеет пожалеть о собственной говорливости.
— Я подумала, — почти врёт Первая, потому что в её состоянии этот процесс несколько затруднителен, — что нужно прийти сюда. Я забыла записи.
Она тихо смеётся.
— Я должна была принести руны, но забыла, — Лавеллан вновь поднимает голову, пытаясь смотреть ясно, — Почему ты сидишь здесь один?
Там за дверью можно было найти достаточно тех, кто хотел бы увидеть Соласа на празднике. И будь Мейллеонен сильнее, она обязательно попыталась бы вытащить его за дверь.

Отредактировано Мейллеонен Лавеллан (2015-06-24 13:46:27)

Вспоминать трудно. Были руны. Точно были, не зря же она так старательно зарисовывала каждую на тех развалинах, что нашла несколько дней назад. Потом следовало задать кучу вопросов и попросить разъяснить значение каждого знака, чтобы заучить их. Но листы остались в палатке, потому что сейчас праздник и совершенно не до них. И не до Тени, которая обязательно запомнит эту пирушку и ещё покажет её потомкам, если те захотят увидеть.
— Руны? Да, где руины, там и руны. Легко запомнить, — она вздыхает, хмурясь. Говорить легко, но удерживать одну мысль в голове так же непросто, как и вспоминать. Всё путается и обрастает странными логическими связями, которые нельзя быстро понять. Вот и сейчас почти всё вертится вокруг этой забавной игры «руны-руины».
— Пф, — фыркает Лавеллан, соверешенно не время словам эльфа. — Лжец.
Эльфийка делает ещё один неровный шажок и упирается лбом в плечо мага. Так было проще стоять и не падать или слегка шаться из стороны в сторону.
— Как тут может быть весело? — Мейллеонен еле шевелит губами, стараясь крепко держаться за эльфа. — Мне уже скучно. Может, тебе всё же стоит открыть бутылку и сделать пару глотков?
Она почти готова начать капризничать, теряя окончательно терпение и последние капли приличий. Даже тот факт, что она сейчас в таком состоянии пошла не спать, а к Соласу, не говорил ни о чём хорошем. Брат бы точно не одобрил такое поведение, а оттащил бы и унёс как можно дальше, пока она не наломала дров. Впрочем, об этом Мейллеонен даже не вспоминает, предпочитая коситься на целую бутылку вина на столе.
— Ну пожалуйста, Солас, — просит Первая, предпринимая попытку оторвать голову от чужого плеча. Провальную попытку. — И я сразу же уйду.
В таверну или спать — это она ещё не решила. Да и не уверена в том, что точно уйдёт, а не свалится с ног прямо тут. Совершенно бестактно с её стороны, но вряд ли эльф попробует выгнать её в таком состоянии на улицу, где было холодно и шумно.

Лавеллан будто чувствует его улыбку и сама почти улыбается. Если странное выражение её лица вообще можно называть улыбкой, а не жалким подобием на неё.
— Ты не скучный. Тут скучно. А ты много знаешь. Это полезно, — Мейллеонен говорит коротко, пытаясь наиболее информативно складывать буквы в слова, а слова в предложения. — Ты один, поэтому скучно. Не с кем говорить.
Её речь почему-то стала похожей на речь того странного духа, который пришёл в Убежище вместе с Вестником или следом за ним. Мейллеонен не знала всех подробностей, но пару раз видела мальчика в шляпе и слышала, как он разговаривает. Его поведение было необычным и привлекало к себе слишком много внимания. Впрочем, мысль о духе оставалась где-то на краю сознания, почти вытесненная другими заботами и проблемами. И главной задачей оставалось сохранение равновесия.
— Тогда не отпускай меня, — упрямо говорит Лавеллан, отрывая голову от плеча эльфа. — Если отпустишь, я упаду и это будет больно. А кто тогда будет лечить?
Она немного отстраняется, поддерживаемая только руками эльфа. Сама Мейллеонен еле держится за Соласа, но старается не терять единственную надёжную опору на огромное расстояние вокруг. Остальные были либо так же пьяны и веселы, как Лавеллан, либо не заслуживали никакого доверия с её стороны.
— Здесь тоже есть кровать, — она произносит это с той простотой, которая свойственна в её состоянии, — Я не хочу на улицу. Там шумно и ты сразу же уйдешь от меня, когда уложишь спать. Лучше в сугроб.
Почему сугроб лучше, Мейллеонен и сама не знает. Но на улицу идти не хочет, пытаясь вяло сопротивляться задаваемому магом направлению к двери. Это было совершенно бесполезно и бессмысленно, но Лавеллан этого не понимала, продолжая упрямиться. Единственное, что она точно знала — на улице холодно, и это совершенно неприятно. Можно заболеть или наткнуться на страшную компанию. Или собак. О да, собаки ещё хуже. Только Лавеллан совершенно не знала, есть ли в Убежище собаки, но и не горела желанием проверить.

Отредактировано Мейллеонен Лавеллан (2015-06-24 22:31:07)

Лавеллан совершенно не умела пить. Да, это сейчас было заметно по её состоянию, а что можно взять с эльфа, который всю жизнь провёл в клане или рядом с ним и почти не интересовался столь простыми радостями жизни? Разумеется, ничего. Зато эти несколько месяцев в Убежище оказались богатыми на новый опыт, который не одобрила бы Хранительница. Но она об этом не узнает, так что ничего страшного в этом нет. Да и кто расскажет об этом происшествий Дешанне, если свидетельница утром не вспомнит совершенно ничего.
Мейллеонен перестаёт сопротивляться и успокаивается, когда слышит обещание Соласа не отпускать. Это обнадёживало и неимоверно радовало эльфийку. Теперь-то она точно не сможет упасть — поймают. Хотя это не подразумевало, что надо проверять данное слово в тот же момент. Лавеллан немного хмурится, но стоит почти ровно, стараясь не касаться эльфа. Нужно ещё было понять, стоила ли радость того, чтобы её праздновать или всё же придётся идти по холоду неизвестно куда.
Солас оказался разумнее и благороднее, чем могло показаться на первый взгляд. Разрешая Лавеллан остаться здесь, он избавлял от головной боли сразу их обоих: эльфийка не смогла бы объяснить, где именно должна была бы ночевать, а умение расшифровывать бормотание пьяных эльфов не было специализацией отступника. Мейллеонен была уверена, что сейчас никто не смог бы найти дороги до своих палаток, предпочитая оставаться спать там, где сон или выпивка взяли верх. Это был замечательный подход в данной ситуации, и работал он почти без перебоев. Лавеллан опирается на мага, позволяя тому вести её без всяких препятствий. В конце концов, она и так причиняет ему некоторые неудобства, так почему бы не уменьшить их количество или хотя бы пытаться не увеличивать.
Они в несколько шагов подходят к кровати, эльф почти отпускает её, только слегка  придерживая, и Лавеллан изворачивается и неуклюже и смазанно целует Соласа в угол губ.
— Ma serranas, — бормочет она, опускаясь на кровать. И как только голова касается подушки, успокаивается и засыпает.