Стоять у Лавеллан ещё получалось, но Рион всё равно усердно придерживал её, чтобы не упала случайно. Эльфийку это раздражало хотя бы из-за того, что ранили не в ногу или спину, а в плечо. Ну и зачем, спрашивается, надо держать рядом с собой и спорить о том, куда стоит пойти. Долийка бы назвала Риону полный маршрут по которому ему действительно бы следовало прогуляться, включающий в себя посещение многих интересных мест, но воспитание не позволяло. Да и не была она уверена, что знаний в его голове хватит, чтобы понять эльфийский. Раз уж он даже торговый не понимает.
— Только не в лазарет, — упрямо в десятый раз повторяет Мейллеонен, качая головой и тихо шипя от боли. Нет, точно не в лазарет, потому что как она в глаза лекарям посмотрит? Окажется же, что она плохой целитель, если себя саму не смогла вылечить. Простейшая рана, а таланта не хватило. Позор самый настоящий. — Куда угодно, только не туда.
— Вы все долийцы такие чокнутые? Ты бы себя со стороны сейчас видела, — эльф цокает языком, пытаясь придумать хоть какую-то альтернативу. Категоричного отказа идти к профессионалам своего дела он не разделял, но не тащить же её насильно. Ещё случится чего с плечом, потом и не докажешь, что не виноват, а всё бешеная долийка брыкалась. — И не смотри на меня так.
Мейллеонен тяжело вздыхает, но глаз не отводит. А во взгляде так и читалось полное её отношение к мнению плоскоухого о долийцах. Лавеллан бы и сама справилась, надо было только наконечник обломанный вынуть и постараться не заорать от боли. Рана уже успела начать заживать, да и Первая по глупости помогла этому магией совсем немного. Не уходить же с кровоточащей раной, которая постоянно отвлекала на себя всё внимание эльфийки и не давала нормально пошевелить правой рукой. Вот и делай потом шемам доброе дело, а получай за это стрелой в ведущую руку. Даже посох нормально удержать не получается: слишком тяжело и больно.
— Чем дольше ты не хочешь отпустить меня не в лазарет, тем больше у меня шансов остаться без руки, — напоминает Мейллеонен, пытаясь как-то растормошить эльфа. Тот только закатывает глаза.
— А без лекаря их у тебя ещё больше, — напоминает он, но находит идеальное решение. — Ладно, если ты так не хочешь, то я потащу тебя к тому эльфу. Надеюсь, у него хватит терпения объяснить тебе, что с подобным не шутят.
Спорить с этим разумным решением, которое точно устраивает их обоих Мейллеонен не стала. В конце концов, с Соласом ещё можно договориться. Надо только избавиться от Риона как можно скорее. Угораздило же наткнуться на подходе к Скайхолду. Так и не отвязался, пиявка, благородно помогал и даже посох отобрал. Плоскоухий.
Рион осторожно ведёт Мейллеонен к лестнице, пропуская мимо ушей замечание о том, что та не хрустальная и можно идти быстрее. Вся эта неспешность только раздражала долийку, так как спровадить разбойника с каким-то ну очень важным поручением хотелось как можно скорее, а тот, как назло, этот момент оттягивал. Хватит ли ей терпения не пнуть этого благодетеля пока тот еле плетётся до заветной двери.
— Маг? — Создатели, ну наконец-то дошли и даже почти вошли к Соласу. Точнее, Рион аккуратно впихнул Лавеллан, используя ту почти как щит. — Принимайте работу. Упёрлась и в лазарет идти не хочет. Может хоть вас эта безумная послушает. У неё плечо ранено правое.
Мейллеонен пытается вцепиться здоровой конечностью в стенку, чтобы хоть как-то удержаться, но попытка провалилась.
— Руки убери, — шипит она Риону, который всё ещё приобнимает за талию и на шаг не даёт отойти. — Солас, скажи ему, что я сама могу справиться.
Она точно готова долго возмущаться. Даже думать не будет о том, что ей бы лучше сейчас присесть и не дёргаться лишний раз.

Отредактировано Мейллеонен Лавеллан (2015-07-10 22:55:23)

И этот туда же. Лавеллан готова проклинать собственную наивность. Ну да, просчиталась немного, когда решила, что договориться с Соласом будет проще. Кажется, что ни каплю не проще, а даже ещё тяжелее. Он что, волнуется? Пустое, совершенно напрасное волнение. Ничего же серьёзного не случилось. Царапина простая, заживёт и не заметишь. Только рукой двигать больно, но к этому Мейллеонен уже почти привыкла. Ей бы только отвязаться от плоскоухого, а там надо будет убедить Соласа, что всё в полном порядке. И что кровь на одежде чужая. Лавеллан готова придумать ещё сотню оправданий, но выдаёт себя тихим шипением, когда пытается поднять правую руку, чтобы махнуть напрощание отодвинутому зануде Риону. Ох, всё оказалось несколько серьёзнее, чем она думала. Наверно, действительно не надо было пытаться залечить рану в поле.
Долийка шипит, прикрывая глаза. Боль снова дала о себе знать, и эльфийка еле сдерживает вой. Диртамен, кажется, отвернулся от неё на какое-то мгновение или решил проучить за какую-ту оплошность, раз в голове два дня назад не появилось мысли о том, что пытаться самостоятельно что-то сделать со стрелой дурная затея. Очень дурная, раз приходится сейчас валяться на диване и беситься от того, что не можешь ничего изменить.
— Вам нужно что-то принести? — доносится вопрос Риона, который так и остался возле входа. Плоскоухий предатель. Так просто ему этого Лавеллан не простит. Обязательно припомнит и отыграется за эти минуты.
— Пошёл вон! — отвечает Мейллеонен, борясь с необходимостью уточнить направление. Ей очень хотелось ругаться, но сосредоточиться не получалось. Рион вздрагивает и удивляется, но не рискует ничего уточнять, а потому сбегает как можно скорее и даже вежливо закрывает за собой дверь. Похвальная предусмотрительность. Если бы только под рукой было что-то тяжелое...
— Тебе лучше не знать, — о да, пытаться вылечить другого, получить стрелу в плечо после окончания лечения и в момент начала очередной атаки разбойников и проклинать вообще всех за то, что оказалась здесь. И за то, что была единственным целителем на многие километры. Слышала бы Дешанна, как сквернословила её лучшая ученица в те минуты — сто раз бы пожалела, что разрешила той пойти на конклав. Нахваталась разного от шемов и от гномов, совсем испортилась. — Это было слишком глупо.
Долийка пытается приподняться с дивана, но ничего не получается. Организм решил расслабиться и отвоевать заслуженный отдых. Ещё бы ему не бунтовать.
Левой рукой Мейллеонен осторожно касается раны и снова шипит, быстро убирая испачканные в крови пальцы.
— Там всё плохо, да? — еле улыбается, пытаясь убедить его и себя, что всё хорошо. Ну, она хотя бы жива и здесь, а не мертва и где-то под деревом или в общей могиле. Это точно должно давать надежду на то, что и не из такого выкарабкается. Притащилась же за сутки дороги в Скайхолд и не умерла в пути. — У меня появилось меньше поводов любить лучников. Как думаешь, шрам останется?
Не тот вопрос, который стоило задавать, но попытаться сделать так, чтобы Солас перестал хмуриться, стоило.

Отредактировано Мейллеонен Лавеллан (2015-07-11 01:58:19)

Лавеллан только одного не может понять: всё плохо, потому что с плечом что-то не так, или потому что она сидит здесь, а не в лазарете в окружении толпы лекарей, которые бы в идеальном варианте все должны были бросить своих пациентов и заняться только её раной. Нет, ну глупо же предполагать, что так могло случиться. Хотя бы потому, что Мейллеонен не хотела бы, чтобы кто-то ещё увидел её в подобном состоянии, когда без чужой помощи точно не обойтись, а очень надо. Лечить саму себя для долийки было сложнее, чем других, а в этом случае, когда заклинание требовало ещё больше концентрации из-за непрекращающейся и отвлекающей боли, отдающей в руку, которой и должна была бы залечить, даже немного затянутая рана уже стала подвигом. Теперь этот подвиг стоило побить и вылечиться полностью.
И вопрос Соласа совершенно не требовал ответа. Потому что ответ был слишком очевиден для них обоих. Будем честны, половина двора знала, что Мейллеонен не собирается в лазарет, потому что Рион был слишком большим занудой, а Лавеллан умела громко и чётко заявлять свою позицию. Впрочем, слова для выражения своего мнения она всё же подбирала и только это спасло самолюбие плоскоухого от наглого посягательства и полного уничтожения. А если Солас рискнёт сейчас передать её на руки кому-то из лекарей, то Лавеллан посмеет забыть обо всём хорошем, что тот для неё сделал и запишет в предатели. Потому что она хотела разобраться с этой проблемой сама и без чужой помощи. Хотя бы потому что она и сама умела лечить, а лишняя практика никогда не помешает. Особенно в том случае, если знаешь, что это у тебя почти не получается.
Долийка тяжелым взглядом провожает Соласа, надеясь, что тот поступит правильно и постарается не настаивать на походе в лазарет. И едва только эльф выходит в коридор, Лавеллан садится и снова касается раны, пытаясь вспомнить, вытащила ли она стрелу без особых затруднений или нет. Пальцами нащупала неровные края, которые явно говорили о том, что тащила косо и неумело. Но в её случае это можно было простить: эта стрела в плечо была первой. И Мейллеонен хотелось надеяться, что и последней. Потому что теперь трижды подумает, прежде чем надевать лёгкий доспех и без наплечников. Долийка замечает возвращающегося Соласа боковым зрением и резко убирает руку, но остаётся сидеть.
— Я не пойду в лазарет, — упрямится она, уверенная, что её туда всё же отправят. — Даже если ты по...
Потащишь меня туда на руках. Она хотела сказать именно это, но решила не подавать отличную идею, которая точно бы сработала. У неё просто не получилось бы отбрыкаться с больной рукой.
— Даже если ты попробуешь уговорить меня — ничего не получится. Я хочу справиться сама, — последнее слово она еле договаривает, срываясь в очередной короткий вой. Не надо было пытаться подняться на ноги, по привычке опираясь на правую руку. Долийка падает обратно на диван и вытирает выступившие на глазах слёзы. Нет, самой точно не получится. Плечо слишком сильно болит, пульсирует, отдавая покалыванием в кисти. Даже столь простое заклинание провалит из-за этого. Глупая da'len. Но теперь это точно было делом принципа. Отказаться от собственных слов? Да ни за что. Лучше попробовать прочитать заклинание и исправить собственную слишком грубую работу. Но немного позже, когда боль утихнет.

Отредактировано Мейллеонен Лавеллан (2015-07-11 18:48:53)

Резкая фраза испугала Мейллеонен так сильно, что та действительно решила больше не двигаться. Уж точно до того момента, пока проблема с плечом не будет решена. Эльфийка надеялась, что разобраться с этим у них получится довольно быстро: протереть плечо влажной тряпкой, чтобы стереть кровь, а затем немного магии. У Соласа определенно должно было выйти лучше, чем у неё. Хотя бы потому что ему ничего не могло сейчас помещать и ничто не могло его отвлечь.
Лавеллан послушно ложится на спину, стараясь расслабиться, путь даже это и было несколько сложно из-за ноющей руки. Долийка закрывает глаза и пытается мерно дышать, стараясь забыть о надоевшей боли. Переключиться на более приятные мысли или просто на что-то другое. Например, на фрески на стене, которые Солас пока не закончил. Часы усердной работы, уверенные движения кистью, полная удоволетворённость проделанной работой и возможность отстраниться на какое-то время от забот, взваленных на него другими. Лавеллан вновь сбивается на мысли о собственном состоянии, думая о том, что у эльфа и так мало свободного времени, а тут ещё она со своими проблемами. Но пытается успокоить себя хотя бы тем, что тот сам не отпускает. А раз так, то стоит смириться и принять его помощь.
Мейллеонен думает о своих бывших пациентах, которых лечила в первую неделю в Скайхолде. Большая их часть не в первый раз становилась посетителями лазарета да ещё и с долгосрочной пропиской. Им точно было проще принять необходимость бездействовать в тот момент, когда их помощь могла пригодиться очень сильно. Проще было принять чужую помощь, потому что сами не были магами, а без столь простого способа залечить раны провалялись бы в кроватях ещё дольше. Но Мейллеонен вполне могла позаботиться о себе сама, и именно это заставляло бунтовать и желать и дальше справляться одной.
— Постараюсь, — шипит эльфийка с закрытыми глазами, слыша чужие шаги и лёгкий плеск воды. Чтож, помощь уже была совсем рядом, оставалось переждать совсем немного, а дальше будет гораздо легче. Например, пальцы правой кисти начнут нормально слушаться, а не через раз. И эта дикая пульсация в плече пропадёт.
Едва Солас касается мокрым бинтом кожи около раны, боль становится совершенно невыносимой. Будто этим касанием тот сдвинул что-то под кожей. Лавеллан резко открывает глаза и выдыхает, не сдерживая стон, а затем перехватывает чужую руку, чуть приподнимаясь.
— Аккуратней, — зло шипит она, а затем вспоминает, какую именно глупость сделала со стрелой. Всё обойдётся не так легко, как ей хотелось. Точнее, совсем нелегко, если её ожидания оправдаются. Мейллеонен даже не знает, к кому из богов обратить мысленную молитву, чтобы всё было не так плохо, как ощущалось.
— Наконечник, — испуганно хрипит она, отпуская руку Соласа. Нет, хоть бы его там не было. Пусть ей показалось и эта резкая боль была из-за лишней нервозности.

Лавеллан нервничает и ловит каждое движение эльфа, пытаясь понять, что тот будет делать дальше. И вытащенные из его личных запасов склянки с настойками не говорили ничего хорошего о происходящем. Это не могли быть простые настойки из общих запасов аптекарей, припрятанные на чёрный день, иначе Солас точно не стал бы хранить их рядом со своим столом. И именно эта мысль о необычности отваров пугала, но раз Мейллеонен обещала вести себя спокойно, то ничего другого сейчас не оставалось. Только покорно выпить предложенное, слегка поморщась из-за специфичности вкуса. Даже не различить, что именно за травы были использованы, так много было намешано. Лавеллан надеется, что травы подействуют, мысленно обращается к Силейз, чтобы так оно и случилось. Стоило вспоминать о ней чаще в последнее время, как и о Диртамене. О нём особенно.
Ешё страшнее становится, когда Солас забирает её кинжал. Это точно не входило в планы эльфийки, хотя необходимость дальнейших действий она точно понимала. Ведь и сама вскрывала старые раны, которые случайно зарастали неправильно или забивались гноем из-за грязных бинтов, которыми на скорую руку разведчики постоянно их перевязывали. Ужасная привычка, но бороться с ней не получалось хотя бы из-за банальной нехватки перевязочных материалов, которые можно было бы отправить любому отряду. Но одно дело, когда вскрываешь раны сама, привычным жестом и не обращая внимания на грязь, запах и все шансы испачкаться в чужой крови или других менее приятных выделениях, и совершенно другое, когда резать будут тебя. Пусть даже и Солас, которому эльфийка доверяла гораздо больше, чем кому-либо в этом замке. Даже лекарей бы к себе с таким предложением не подпустила бы, если бы всё же так повернулись обстоятельства.
Эльфийка смотрит на кинжал в руке Соласа с неподдельным испугом, в очередной раз прокручивая в голове мысль о том, сколь же всё плохо и как она глупа. О, Лавеллан знает, что этот клинок острый, но это было её оружие, подаренное близким и дорогим сердцу эльфом. Оно не могло причинить никакого тяжёлого вреда. Лавеллан хотелось верить в это. Она почти верит в это, но какая-то её часть всё же сомневается и медлит. Ждёт, тихо ворчит, когда пальцы эльфа вновь касаются кожи и наносят небольшое количество мази. Вздрагивает, когда Солас проверят остроту лезвия. «Всё очень плохо» — слова, которые и в половину не описывают эту ситуацию, а «страшно» — не говорит о том, что чувствует она сейчас.
Долийка отворачивается, хотя так не хотела этого делать. Закрывает зелёные глаза, чтобы не искушать себя лишний раз, не смотреть на чужие руки в страхе и в ожидании очередной порции боли. Мысленно просит Силейз направить руку Соласа, чтобы всё получилось и прошло как можно удачнее.
— Уже, — выдыхает Мейллеонен, стискивая зубы. Замирает в ужасе, чтобы не дёрнуться случайно и ничего не испортить, хотя куда уж хуже, чем сейчас. И очень надеется, что настойка поможет.

Отредактировано Мейллеонен Лавеллан (2015-07-11 23:57:05)

Едва лезвие касается кожи, Лавеллан не может сдержать очередной стон, но быстро прикусывает губу, чтобы не мешать. О, Мейллеонен прекрасно знала, что это легко отвлекало и добавляло немного дрожи в казалось бы твёрдую и опытную руку. Сама замирала на считанные секунды, когда видела страдания собственных пациентов, боялась что-то сделать не так и испортить даже простое лечение.
Она тяжело дышит в странном ритме, а в ушах только стук собственного сердца и звон упавшего кинжала. Сложно не думать о боли, если та накрывает волной, заслоняет любые другие ощущения и пульсирует, не даёт так просто избавиться от себя. Долийка хочет, что бы всё закончилось как можно скорее, но время идёт тягуче медленно, заставляя нервничать ещё сильнее.
Твёрдая рука, которая не даёт пошевелиться, пальцы в ране и легко выходящий наконечник. Лавеллан почти не чувствует этого, пребывая в полубессознательном состоянии. Организм, кажется, сам решил, что в данную минуту будет полезнее для него самого и для Соласа, которого не надо было отвлекать или сбивать с поставленной цели, скажем, ударом колена или здоровой руки. Он точно не будет рад новому синяку в качестве благодарности за помощь. Единственное, что сейчас мутно видит Мейллеонен — обивка дивана. Яркая-яркая, похожая на кровь или колючие цветы, которые росли в садах у знати. Множество кустов с ярко-красными цветками, будто на поле боя оказался. Она улыбается этому дикому сравнению, но почти приходит в себя, когда чужая, но целительная магия щедро вливается в тело. Сразу становится легче дышать, а сердце бьётся ровнее и не как после пробежки.
Долийка поворачивает голову обратно, чтобы посмотреть на мага. Боль осталась в организме небольшим эхом, если сравнивать с тем, что было минуту назад. Всё могло оказаться гораздо хуже, и в первую очередь стоит благодарить настойку за лёгкий дурманящий эффект. Ну и умелое заклинание, которое помогло справиться с большей частью проблемы.
— Со шрамом я ещё могу смириться. Потерять руку было бы хуже, — кашляет Мейллеонен. — Надеюсь, мы не запачкали обивку. Кровь сложно оттереть полностью.
Она пытается сесть, чтобы было удобнее окончательно промыть рану и забинтовать плечо. С последним она спокойно справилась бы и сама, даже уже хотела потребовать дать бинты, но передумала. В конце концов, сейчас она была пациентом, а не лекарем, а потому ей стоило помолчать хотя бы об этом.
— Лечить тебя было гораздо легче, — нахмурившись вспоминает эльфийка, чтобы как-то отвлечься от желания кинуть взгляд на многострадальное плечо. — А куда ты дел наконечник? Хочу сохранить на память.
Кинет к остальным вещам, к маске или ещё куда спрячет, чтобы в голове отложилась необходимость носить доспехи потяжелее. Можно в кармане таскать или вон, на шнурок повесить. Жаль только, что валласлин памятке не соответствует. Может, пару перьев вороньих ещё привязать надо будет для полноты картины. Лелиана же не обидится, если сходить наверх и забрать штучки три-четыре уже выпавших?

Отредактировано Мейллеонен Лавеллан (2015-07-12 02:12:43)

Лавеллан только фыркает на замечание об украшениях. Сказал бы Солас что-то подобное при охотницах её клана — точно услышал бы много недовольных возгласов. Это же боевые отметины, как знак того, что ты уже достойный боец. Почти валласлин, только без необходимости доказывать что-то для Хранителя. Память на всю жизнь о собственных достижениях. Кто-то даже соревновался в том, у кого шрамов на теле больше. Мужчины постоянно побеждали, но девушки не расстраивались. В конце концов, это было неплохим способом найти достойного жениха, который сможет прокормить семью. И шрамы играли в выборе не последнюю роль. Хотя, разумеется, и не первую.
Ощущение мази на коже было даже приятным. По крайней мере, когда оно не было связано с резкой болью и неаккуратным касанием из-за банального не знания. Лавеллан почти не дёргается, позволяя Соласу быстро обработать рану. Чем раньше они закончат, тем скорее она сможет уйти и освободить его от этих определённо лишних забот. А ей надо будет ещё найти Риона и всыпать ему за его занудство. О, Мейллеонен ещё долго не забудет этого предательства. Хорошо только, что отвёл сюда, а не в лазарет, сдавшись из-за упрямства долийки. Иначе бы возмущение было бы гораздо большим.
— Половина леса против суток до Скайхолда точно проигрывает. А про свою глупость я вообще молчу, — говорит она с лёгкой улыбкой. — Так что да, ты в качестве пациента гораздо удобнее. Спокойно лежал и даже дал дочитать заклинание, когда очнулся. Я бы начала ругаться.
Последнее было больше шуткой, чем правдой, потому что Мейллеонен и сама не знала, как бы отреагировала на столь внезапную помощь от незнакомца. Но точно не стала бы искать возможность заставить того сомневаться в правильности собственных действий.
Долийка внимательно смотрит на наконечник, осторожно касаясь его пальцами здоровой руки. Острый, неплохо выполненный. Мастер, который был занят его изготовлением, точно оправдывал своё звание. Хорошо ещё, что не было никакого яда или чего хуже. Иначе бы сейчас её точно не лечили, а милосердно убивали.
— О том, что нужно уметь принимать чужую помощь, — отвечает Мейллеонен с еле слышным смешком. — А ещё о том, что надо использовать более тяжелые доспехи. Или хотя бы наплечники.
Так она и поступит, когда рана заживёт окончательно и не будет тихой болью напоминать о себе ежесекундно. Найдёт нормальный доспех, потому что поправить этот уже не представляется возможным. Верхняя часть испорчена почти полностью, а с развороченным рукавом ей точно не светит ничего хорошего. Лавеллан сжимает памятку в кулаке.
— Я могу идти? — интересуется долийка, когда почувствовала, что повязка закреплена. — Или мне остаться здесь ещё на какое-то время?
Ей действительно стоило сейчас найти Риона и сказать ему пару ласковых, но она сейчас была пациентом, а значит без разрешения Соласа не сдвинется с места и останется сидеть на этом испачканном кровью диване. А какая разница, если кровь всё равно её.