Все чаще Варрик предпочитал позицию наблюдателя, и нынче эта привычка играла ему на руку. Не сказать, что он был спокоен после случившегося в Храме Священного Пепла, вернее, в тех руинах, что от него остались, потому как остаться равнодушным было невозможно. Да и чего греха таить: там была Кассандра. При всех их общих разногласиях, вместе они терлись почти год, и пускай у них был ряд нерешенных вопросов, отрешиться от случившегося не получалось. Да и не хотелось. Поэтому гном как бы между прочим отирался рядом с домом, куда определили Искательницу, бросал взгляды на входящих и выходящих от нее людей, и совершенно не ежился от промозглого ветра. Возможно, ему стоило пойти к ней, проверить, как она, но долетавшие обрывки разговоров намекали, что его забота останется без внимания. Лучше он от демонов поможет отстреляться.
Прошел день, другой. Тетрас видел, как гаснет надежда в глазах людей: взорванный Конклав, столько чаяний и тел обратилось в прах, а ежедневные набеги демонов, духов и прочей нечисти не способствовали поднятию боевого духа. Возможно, перекинься он с кем-нибудь парой острот, стало бы полегче, но единственная, кто могла бы хоть немного приподнять его настроение, валялась без сознания. Как и тот, другой, но его уже отдали на изучение - или даже опыты - лысому эльфу с явной историей за плечами.
Увидев какое-то оживление в лице дрожащей эльфийки, выскочившей за двери, Тетрас не стал разменивать время на "еще пару минуточек тут постою и поглазею", а двинулся в сторону дома, где то ли лекарь, то ли алхимик выхаживал Пентагаст.
- Очнулась, она очнулась, - бормотала девушка, жмясь на одном месте, словно не решаясь куда-то идти. Но, увидев наземника, тут же юркнула за угол, испугано бормоча, что надо срочно доложиться сестре Соловей, а то "все пропадет". Хмыкнув на это дело, Варрик толкнул дверь, приоткрыл, заглядывая внутрь.
- А вот и самый ожидаемый посетитель, - проворковал, войдя в дом прежде, чем его попросили выйти. Да и вскинул ладонь так, словно он тут был хозяином положениям, о чем свидетельствовала красная рубашка с золотой вышивкой на цепь на шее: в последнем бою попался очень ядовитый демон, из-за которого в плаще и Бьянке оказались дырки размером с палец, поэтому все пришлось отдать на починку.
- Отойдите, что столпились? - протиснулся вперед, совершенно внезапно оказавшись на расстоянии вытянутой руки до кровати, на которой лежала Кассандра. И выглядела она такой... потерянной, как выброшенный под дождь щенок. Тетрас даже немного осекся, и в это мгновение кто-то, словно проигнорировав наземника, произнес:
- Совсем ничего не помните?..
После этой фразы шестеренки в смекалистом уме гнома заработали с новой силой. Это как так - "ничего не помнит"? Но чем дольше он смотрел на Пентагаст, тем больше убеждался, что так оно и есть. Страстного желания отдубасить его стулом по хребту в этом мутном взгляде цвета загустевшего меда видно не присутствовало, а это было обычным делом, когда гном с Искательницей смотрели друг другу в глаза. И тут Тетрас понял, что ему делать.
- Что за собрание? - развернулся, окинул всех взглядом. - Дайте ей отдохнуть от вашей неоценимой помощи, в себя прийти. Мы потом лично каждого из вас поблагодарим, в щечку поцелуем, до земли поклонимся. Кыш, кыш!
Помахав на всех руками, Варрик через пару мгновений закрыл дверь за роптавшей публикой. В доме остались двое - он да Кассандра. Гном не спешил поворачиваться: так и стоял, держа ладонь на двери, пытаясь понять, а стоит ли делать так, как он задумал. Но разве не волей случая посчастливилось ему "взять да переписать с чистого листа"? Попытка не пытка.
Повернувшись, поправил цепь на шее, прошелся к кровати, аккуратно положил свои руки рядом с ладонью Искательницы, сделав вид, что подавил порыв потянуться и коснуться ее. Впрочем, ему даже особо не требовалось изображать из себя обеспокоенного: он и правда переживал. Несмотря на все, что было.
- Можешь отдышаться от нелепых вопросов, дорогая. А пока ты не стала задавать свои, я отвечу - тебя зовут Кассандра Пентагаст, и ты Искательница Церкви. Это такой замечательный тайно-секретный орден, который наказывает ну очень плохих людей. А я Варрик Тетрас...
Он сделал трагичную паузу, словно бы ему было тяжко говорить - "напоминать", - и что-то в его взгляде смягчилось.
- Плут, краснобай и твой личный гном на веки вечные.

Не будучи врачевателем душ, а просто умея смотреть да слушать, Варрик умел также держать под контролем свою мимику и эмоции. В большинстве случаев, ведь он не каменный. И вот сейчас Кассандра так привычно, что засосало под ложечкой от ностальгических воспоминаний, глянула на него - хмуро да подозрительно. Но раз все ограничилось только взглядом и вопросом, вполне уместным в сложившейся ситуации, гном мягко улыбнулся, чувствуя, как рыбка захватила наживку. Теперь надо быть осторожным да лишнего не болтать. А для того он не спешил с ответом: только отошел к тумбе с кувшином, взял тот кувшин и проверил, вода ли. То бишь, отпил. И вроде оказалась вода. Потому Тетрас чинно преподнес его страждущей, а сам стался стоять рядом, с таким видом, словно готов ее подхватить в любую минуту.
Надо сказать, наземник не упустил возможности как следует рассмотреть Кассандру без доспехов. Он не сомневался, что женщина будет ладной фигуры, как не таил каких-то предрассудков относительно обилия шрамов и ее размеров в тех местах, где мужчинам хочется побольше да помягче. Пентагаст была сбитой, немного сухощавой, но это лишь подчеркивало очерчивающие при каждом движении мышцы, закаленные в боях. И нелегких, ведь белесые отметки не обошли стороной даже ее грудь, скрытую под бинтами. Нынче, без своей брони, она не казалась легкодоступной или слабой. О нет, в Кассандре все также сквозила мощь человека, что в любое мгновение может завладеть ситуацией, или показать, чего стоит. Поэтому увлекаться откровенным разглядыванием Искательницы не стал, а лишь украдкой позволил себе насладиться пусть и не эстетическим, но приятным зрелищем. Тем более, она же не успокоится, пока не получит ответ на свой вопрос. Варрик усмехнулся. Ничего не меняется, хоть трижды память отшибайте.
Так что он, забравшись на кровать рядом с ней, соединил подушечки пальцев, уставился на них, изобразив на лице градацию какой-то застарелой печали. Как хорошо - хорошо ли? - что у него было в жизни немало опыта, и эта гримаса далась почти без усилий.
- А как ты думаешь? - покосился на нее, пряча хитринку в глазах. Мягкая улыбка преобразила лицо. - Да, да, я по твоему лицу вижу, что надо ответить прямо. Повезло же тебе найти того, кто любит метафоры да гиперболы.
Вздохнул, уложил ладони на колени.
- Мы вместе уже с год, дорогая. Так как у тебя всегда море работы, а твои церковные дружки не поймут, мы не особо-то это показывали на людях. Поэтому мало кто догадывается. Это если ты попытаешься выспросить у кого еще, чтобы мои слова подтвердить. Ты ведь любишь неопровержимые доказательства, - улыбка стала двусмысленной. - Порой кажется, больше, чем меня.

О, момент, достойный войти в историю, причем, самую невероятную - Искательница просила прощения. Пусть за эфемерное и вымышленное, но подумать только - Пентагаст извиняется! Уму непостижимо. Варрик очень постарался не выпустить на поверхность своей хорошей игры хоть малую толику удивления, потому как ожидал подобного в последнюю очередь. Может, она и не такая остервенелая, как ему хочется думать? Вон каким затравленным стал взгляд, словно бы она чувствует себя взаправду виноватой, что не помнит его. Тетрас со всем присущим ему понимающим видом коснулся спины Кассандры в привычном для друзей жесте - погладил по спине. Хотя ту толику интимности, что гном вложил в это прикосновение, могла существовать лишь между любовниками. С его опытом имитировать даже такого рода привязанность было легко.
- Конечно, дорогая, - мягко, вкрадчиво, чуть понизив голос, отчего в нем появилась хрипотца. - Я тебя не оставлю.
Здесь следовало здесь паузу, чтобы дать понять, насколько глубокое значение имеют эти слова. А еще проникновенный взгляд, как же без этого. Потому, поймав взгляд лучистых янтарных глаз, он улыбнулся. Осторожно, чтобы не вспугнуть. А то, кажется, она его может начать избегать, если он будет ей слишком активно навязывать их якобы жаркую да пылающую любовь до погребального костра.
И тут Пентагаст, словно ощущая себя лишней в обстановке, предполагающей откровенные разговоры по душам - что необычным не было ни разу, - заерзала, заговорила об отвлеченном. Важном, конечно, но Тетрасу было интереснее подольше помучить Искательницу, посмотреть, как она извивается под гнетом всяких его "историй из общего прошлого". Но раз монна хочет узнать, что творится за стенами ее временного пристанища, кто он такой, чтоб скрывать? Даже будучи самым заядлым лжецом Убежища, скрывать от Кассандры, пусть и слегка не в себе, истинное положение дел было не с руки. Она ведь немалое влияние на все тут оказывает, даже на людей, которым нужно хоть какое-нибудь чудо после произошедшего. Выжившая Правая рука Верховной Жрицы в такие чудеса очень вписывается.
Вновь положив ладони на колени, наблюдая за женщиной, наземник вздохнул. На этот раз так тяжело, словно будни его одолели, и он не прочь бы запереться в этом доме на веки вечные. А проблемы там, за дверьми, пусть решает кто-нибудь еще, с него хватит.
- Очередная напасть. Мало миру Моров и войн, пожалуйте демонов прямиком из Тени.
Тут-то гном и осекся, напомнив себе, что говорить о Конклаве следует осторожнее. Поэтому, снова вздохнув, уперев один локоть в колено, потер лоб в усталом жесте.
- Конклав, созванный для решения всех проблем, уничтожен. Из-за взрыва, который все обратил в пыль, в небе появилась дырища размером с целый город, и оттуда прут демоны. Выжившие люди отбиваются от них который день, но никто не знает, что произошло. Только что после взрыва выжило двое.
Хлопнув себя по колену, соскочил с кровати, тоже окинул взглядом домишко, словно пытаясь уловить и предвосхитить любой ее вопрос. Пройдя к одному из шкафов, открыл, отмахнулся от пыли, вытащил какую-то куцую шубейку из черной шерсти. Кажется, когда-то это было что-то из медвежьей шерсти, но прохудилось. Припоминая историю этого места, возможно, когда-то давно в ней разгуливал культист, жаждущий возвращения Андрасте в драконьем обличьи... Вздохнул, встряхнул, выбивая пыль, подошел с найденным к Кассандре.
- Я бы мог поделиться своей рубашкой, но нас совсем не так поймут. А тебе лишние расспросы и нервозы ни к чему. Набрось, потом найдем твои вещи. Кажется, их в церковь унесли. Но сначала давай мы тебя накормим и еще разок покажем лекарю, хорошо? А уж после я тебя проведу по местным достопримечательностям. Их тут целых три, и две из них тебе точно не понравятся.

В доме было достаточно тихо, чтобы услышать бурчание Искательницы. Гном едва заметно нахмурился, залюбопытничав, что это за четвертый, но, скорее всего, она о том парне, которого держат в подвалах церквушки. С ним можно будет разобраться после, и, кстати говоря, проверить. Если сестра Соловей хоть кого-то к нему подпустит. А на бедовую голову Кассандры, не помнившую добрую часть прошлого, сваливать груз ответственности так скоро было чревато последствиями: с большой ответственность могло прийти и невыносимое чувство вины. Ведь все от нее ждут прежних решений, а ей надо время. К сожалению, этого времени у них нет. И, пусть Варрик начал закручивать вихрь своей лжи и уловок, надо было подталкивать Пентагаст к былым поступкам, к тому, что от нее ожидают, не забывая вписывать в историю и себя, любимого. Надо будет как-нибудь это все причесать да поразмыслить как следует.
Наконец они покинули домишко, пропахший лекарствами и влажными бинтами. О прочем амбре закрытого помещения наземник предпочел забыть: следил за внезапной "спутницей жизни", чтобы она не навернулась на заледеневшей земле. Ночью тут прошел знатный снегопад, но количество зевак, ходивших к временному пристанищу Искательницы на поклон, хорошо утоптали снег. Идя рядом с Пентагаст, Тетрас не особо смотрел по сторонам: шкурой ощущал на себе посторонние взгляды. И все были прикованы не к нему.
- Твоя прозорливость все еще при тебе, Искательница, - усмехнулся он без особого веселья, но просто не мог не отметить приятный факт: Кассандра вновь улавливала главное, и ей не надо было объяснять все с самого начала. Кроме некоторых случаев, как с Хоуками, например.
- И смотрят поэтому же, - проговорил, нахмурившись на ее шепот. - Так что давай людям глаза не мозоль, а то ведь прибегут с решением мировых проблем, а у тебя задолженность по завтракам в пару дней.
Приобнял за талию, открывая дверь в таверну, пропустил вперед, словно бы подталкивая. И ведь подталкивал с умыслом к стоявшему в углу столу, чтобы, видимо, никто их не тревожил без особой надобности. Посетителей было немного, и все угрюмо уставились в кружки да тарелки, поэтому не сразу заметили, как в таверне нарисовались новые лица. Да и удивления или счастья на лицах клиентуры гном не увидел: они словно все были в каком-то горестном трансе, из которого выходить не спешили.
- Присаживайся, - сев напротив, подозвал хозяйку, что тотчас оробела, увидев, кто сидит напротив гнома.
- О, Искательница!.. Вы уже, да?
- Да, она уже, - поддакнул Варрик с очаровательной улыбкой, обращая внимание на себя, - будьте добры, принесите ей какой добротной еды.
- Конечно, конечно, мигом будет! - зачастил хозяйка и убежала выполнять "заказ".
Гном положил руки на стол, сплел пальцы, посмотрев на Кассандру.
- Смотрели на тебя, дорогая, потому, что ты стоишь у истоков Конклава. На тебя возложены надежды и чаяния. Но прежде, чем ты рванешь на себе остатки одежды и ринешься спасать мир, давай ты немного придешь в себя.
Он словно бы хотел протянуть руку и взять ее ладонь, но только грустно вздохнул и улыбнулся.
- Хоть ради меня, если это что-то может значить для тебя... в твоем состоянии. А если нет, то ради себя. Я же тебя не выпущу к этим тварям даже полностью нагую.

Гному хотелось скрестить руки на груди, но это был бы такой очевидный защитный жест, которого сейчас допускать было нельзя: Искательница только-только пошла на контакт, а всякое хорошее очень быстро заканчивается, если имеешь дело с подозрительными личностями. Даже если у них память отшибло.
- Выжили двое, - ответил, помедлив. - Со вторым после поздороваешься. Давай, жуй, у тебя и маковой росинки во рту не было, как сил хватает языком попусту молоть?
И пусть он ворчал с оттенком заботливой улыбки, ему не хотелось, дабы подобный вопрос снова всплыл в их разговоре. Само по себе обстоятельство произошедшего в Храме было покрыто мраком, и отсутствие памяти у "правой руки" отнюдь не помогало. Но со всем этим делом отлично управлялась сестра Соловей, и Тетрас ни за какие коврижки не поменялся бы с ней местами. Его вполне устраивало "окучивать" Пентагаст... пока без определенных целей, но с одной интересной возможностью:  посмотреть, как она будет с этим уживаться. Она ведь ему кровь попортила... хоть и не время для маленьких мстлявостей. Но зато это поможет им обоим взглянуть на друг друга с иных сторон. Такое оправдание утешало разбушевавшуюся совесть. О да, она у Варрика имелась.
Понаблюдав, с каким аппетитом уплетает Кассандра кашу за обе щеки, невольно усмехнулся, но ничего не сказал: если откомментирует то у нее и аппетит может пропасть, это ведь женщина, а у женщин обычно весьма своеобразный мыслительный процесс. Но сам он есть не спешил, как-то не хотелось, ведь каждый раз, при взгляде на Кассандру, у него перед глазами вставала картина того, что случилось с Храмом... и от этого желания впихнуть в себя вязкую субстанцию с маслом не появлялось. А ведь он еще пару дней помогал размещать останки погибших. Прямо как в Киркволле.
- Там еще было посещение лекаря, помнишь? - озорно усмехнулся, хоть в улыбке было что-то натянутое. Ведь она попросила рассказать о себе. Оу, опасный момент! Тетрас и не знал, с чего начать. Нет, он знал, конечно, как и всегда, но говорить надо было осторожно, ведь Пентагаст могла в любой момент возопить "да как мы тогда вместе оказались", и была бы права.
- Мое великолепие родом из Киркволла, - начал с простого, и голос его обрел оттенок рассказа, который он уже не раз вещал, - и пусть я гном, но родился на поверхности и все эти пещеры ненавижу, поэтому, если у тебя будет идея устроить романтическую прогулку по Глубинным Тропам в поисках спасителей мира, я тебе сразу скажу "даже не думай". Мне в наследство достался торговый титул и дела семьи, а еще море забот и бумажной волокиты, с которой я, без лишних слов скромности, справляюсь. Еще немного пописываю книги, которые с недавних пор обрели бешеную популярность.
Больше сказать вроде и не было. Поэтому, грустно улыбнувшись, посмотрел в сторону.
- Вот и сказочке конец, - повел плечом, вновь посмотрев на Искательницу. - Или тебя интересует что-то более определенное? Спрашивай, пока я не вдарился в красочные пересказы своих удалых приключений: это будет надолго.

Вопрос о том, как и почему они вместе, Кассандра задавала уже в третий раз. Возможно, еще пару раз ее брови выгибались в вопросительных знаках, окружающих эти слова - "как я могла, да еще с тобой?!", но их Варрик не заметил, сосредоточившись на игре в заботливого любящего мужчину. Впрочем, исполнение этой роли было легким и непринужденным: не скажешь, что притворяется. Ведь, отчасти, таковым гном был для всякого, кому доверял. Или думал, что доверял. Но о тех случаях вспоминать нынче не хотелось.
- Убежище, - само слово звучало весомо, вселяя надежду всего лишь названием. - В этой деревне раньше жили культисты, охранявшие прах Андрасте. Правда, потом все они исчезли вместе с прахом, но зато остался Храм Священного Праха. Умопомрачительной архитектуры здание, жаль, что от такой красоты осталась воронка.
Ровный бархатистый голос Варрика звучал негромко, но проникновенно, а во взгляде было усталое умиротворение, словно то, чего опасался гном, наконец закончилось. Да и вряд ли столь хорошего лжеца смогла бы подловить Искательница: она ведь "съела" его историю Защитников еще тогда, в Киркволле, и за эти годы мало что изменилось. А сидел он все также, не изменив своей позе, лишь изредка, как в такт словам, постукивал указательный палец левой руки по перчатке руки правой. И когда пришел момент отвечать на вопрос о них - тех них, которых он будет выдумывать на ходу, - из груди наземника вырвался нелегкий вздох. Потому-то он перевел глаза на свои сплетенные пальцы, посчитав, что такой жест будет весьма драматичным.
- Ты искала одного моего... - и все же не удержался от еще одного тяжелого вздоха, - друга. Хорошего друга. Она была нужна тебе для чего-то. Кажется, для того, чтобы утрясти войну магов с храмовниками. Ты допрашивала меня, - грустная улыбка, - и мне пришлось рассказать всю историю ее жизни. От начала и до конца. Когда ты поняла, что я не знаю, где она, ты взяла меня с собой на Конклав, чтобы я рассказал всю эту историю Верховной Жрице. Как видишь, я все еще тут, а Конклава нет.
Умолк, словно бы переводя дух. Внешне он был расслаблен, но внутри лихорадочно соображал. Он сказал правду, но теперь нужна ложь. Приправить правду ложью и подать с толикой любовной печали? Это будет лучший вариант. Прочистив горло, словно от переизбытка воспоминаний ему стало не по себе, продолжил.
- После пары месяцев совместных путешествий мы... сблизились. Люди менялись, вокруг был хаос, а мы вроде как постоянно оставались вместе. Я твой заключенный, ты моя надзирательница, - с усмешкой поднял на нее взгляд, и в янтарных глазах теплился озорной огонек. - Мы оказались рядом в один холодный вечер и согрели друг друга. Не обошлось без добрых десяти чарок эля... но все остальное сделало провидение. Или мы с тобой. Кто теперь разберет.
Тетрас ступал по очень тонкому льду. По такому хрупкому, что любой неверный шаг мог все разбить. Поэтому он старался не вдаваться в подробности: разум Искательницы, ищущий объяснений, сам дополнит бреши - додумает, домыслит, дофантазирует. Ведь она, как надеялся гном, не такое полено, как хочет казаться. Может, и читала какой приключенческий романчик... Хотя "Кассандра" и "романтика"? Ха, укуси архидемон за бок, не верится что-то.
- Кхм, - кашлянул он в кулак, словно воспоминания о том холодном вечере доставили ему неподходящее к ситуации удовольствие, - у тебя что-то вроде целой страны родственников, а у меня - вереница двоюродных и троюродных сестер да дядьев, от которых уже пару лет не было и весточки. Но близких - никого. Если, конечно, ты не утаила историю о своей сестре-близнеце, живущей у тебя в котомке.

Варрик так и не притронулся к еде. Пусть у него самого во рту давненько не было ничего съестного, но портить принесенное так и не решился. Выглядя вполне себе расслабленным хозяином положения, на деле он был напряжен, и если кому пришло бы в голову взять его за руку, мог бы ощутить, как ходят ходуном мышцы под кожей. Всякое дельце влечет за собой последствия, а то дельце, что он состряпал, вкладывая определенные мысли в голову - пока еще пустую, без воспоминаний реальных - Искательницы, могло обернуться... скажем так, после Варрик мог и костей своих не собрать, не говоря уже о других важных частях тела. Но кто в этом хаосе ему помешает? На это Тетрас только вздохнул и кивнул на слова женщины.
- Как скажешь, дорогая.
Не сдержался он так ее назвать, и почему-то подумал, что ему приятно так ее называть. Потому что, раз они якобы вместе, то она и впрямь была ему дорога. А еще Варрик подумал, что было бы недурно как-нибудь эту "драгоценность" показать. Может, рискнуть своей жизнью ради нее? Ох как не люблю Тетрас рисковать в принципе, не мальчик уже. Это размышление вызвало очередной вздох, но, на его счастье, Кассандра хотела и впрямь "быстрее покончить", а потому вылетела стрелой из таверны по направлению к местному ворчливому ученому, которому наказали латать больных. Честно говоря, гном едва поспевал.
Лекарь прямо с порога окатил наземника недовольным взглядом. Варрик нацепил вид самого невинного в мире гнома, и этот вид ему очень шел. Но что-то Адан не верил да хмурил брови. А когда писатель уже открыл рот, дабы отчебучить нечто весьма остроумное относительно склянок и дальнозрения, как перед его лицом замаячила часть спины и всего, что пониже. Если бы не старая шубейка, пожалуй, Варрик бы забыл поболе слов, чем сейчас.
- Что завелся, Адан, как старушенция с пятьюдесятью кошками, честное слово, - отшутился Тетрас, выглянув из-за Искательницы. - Коли есть пара десятков ремней и цепей, которые удержат ее на кровати, я отдамся в полное распоряжение всяких следящих-бдящих, и даже отсижу пару смен рядом с ней. Но давай не будет пороть горячку, а?
- Наплел уже, - фыркнул алхимик так, словно уже сдался. Махнул на Кассандру. - Ладно, мне-то что, мое дело установить, что живая, а дальше не мои заботы.
- Ты само очарование, - натянуто улыбнулся гном, позволив псевдо-лекарю заглянуть своей спутнице в глаза, зачем пощелкать с обеих сторон лица, похмуриться на ее ответное выражение лица. Наконец алхимик пожал плечами.
- Вроде реакции нормальны... Но я не одобряю столь глупого отношения к своему здоровья. Хотя знаете что? Это ваше здоровье, не мое.
- Благодарим за заботу, доктор, - кивнул Варрик, приоткрывая перед Кассандрой дверь. Адан, отвернувшись, недовольно вздохнул, но не стал повторять в сотый раз, что не доктор, не врач, и даже не лекарь, а алхимик. Но раз лечит людей, то лекарь, тут уж ничего не попишешь.
- Милый парень, правда? - усмехнулся, снова оказавшись на ферелденском холоде, от коего поежился. - Ему бы со склянками флиртовать да настойками, чем людьми заниматься. Но свое дело знает. А теперь пойдем-ка в церковь. У тебя такое уставшее лицо, что мне хочется тебя донести до твоей кровати. Надеюсь, за время нашей беседы ничего не случилось.
В церкви буквально с порога произошло столкновение с завсегдатаем здешних стен: Калленом. Гном коротко улыбнулся, обозначая вежливое приветствие, и кудрявый командор, тщательно вытягивавший свои волосы чем-то вроде воска, нервно дернул уголком рта. Так вот они обменивались любезностями. Все внимание модника с львиной шкурой на плечах мигом приковала к себе Кассандра.
- Леди Пентагаст, - с тревогой и опаской прозвучало это. Варрик знал, что Кудряша тоже уволокли из Киркволла, правда, не на плече, как его, несчастного заложника обстоятельств и двух симпатичных дев, а увели за ручку, однако, похоже, они были с Искательницей что-то вроде друзей. Потому что чувство юмора у них было приблизительно на одном уровне, как и понимание многих вещей. Два трудоголика с тягой поколотить всех вокруг - странно, что они не сошлись куда ближе.
- Ей уже лучше, - проговорил наземник, скрестив руки на груди. Каллен мазнул по нему взглядом, полным то ли непонимания, то ли негодования. Открытое лицо командора не умело ни разу скрывать внутренних переживаний, и потому, когда он снова посмотрел на Кассандру, поверх проступила озабоченность.
- Я рад, что ты на ногах, - взгляд куда-то за плечо Искательницы. - Ох, демон. Прости, я бы...
- Командор Каллен! - запыхавшийся голос разведчика, что обогнул двоих в дверях и остановился, упираясь ладонями в колени. - Там... в долине... нужна помощь.
Варрик повел плечом. Это дело ему не нравилось. Такие спешки обычно бывали, если заявились демоны. А сталкиваться с ними, пока Кассандра еще не совсем оправилась... Сиськи Андрасте, кажется, теперь он и вправду о ней беспокоиться начал. Лишь бы не заиграться, ох, а то будет непросто.
- Спасибо, солдат, - коротко, собранно поблагодарил Кудряш, положив ладонь на эфес меча. - Простите, леди Пентагаст, мне нужно идти.
Тетрас отчетливо видел, как Резерфорд пытается что-то выдавить, кажется, какое приободрение, или опять повторить, что рад видеть Кассандру, но вместо этого выдохнул и вышел из здания прочь. Повернувшись, гном провел взглядом командора.
- Помнишь его? - ненавязчиво поинтересовался вполголоса, покосившись на Кассандру. - Вы с ним хорошо ладите. По крайней мере, тебе уж точно известен секрет укладки его волос.

Удивленные взгляды преследовали гнома на всем пути до его нынешнего пристанища. Ему выделили койку в одном из домов, где ютились беженцы, и прославленный писатель не становился в позу, требуя себе условия получше. Он мог и на полу устроиться, ведь есть те, кому куда хуже, чем ему. Впрочем, положение стало меняться. В какую сторону - предстоит хорошенько обдумать и просчитать. Поэтому, вернувшись к себе и с облегчением отметив, что дом пуст, Тетрас наконец позволил себе довольно ухмыльнуться.
Обычно наземник не давал волю эмоциям на публику, разве что в те редкие моменты, когда терпеть нельзя. Но сейчас он восхищался своему поразительному хладнокровию, с которым вел себя так, как следовало вести - и обеспокоенному кавалеру, и внимательному любовнику. С последним, кстати, у мужчины возникли некоторые... вопросы. Ведь если его ложь дойдет до таких материй - подумать только, он уже думал об Искательнице без доспехов, немыслимо, и эти мысли довели его до очередного смешка - ему придется экспериментировать, притворяясь, что он знает ее тело, как каждую главу серии "Трудной жизни в Верхнем городе". Одна мысль цеплялась за другую, и он уже вымерял шагами весь периметр дома, в последнее мгновение избегая столкновений с мебелью. Как же его занесло, ух! Если большая часть окружающих, как Кудряш, не поймет, то сестра Соловей уже уловила кое-какие изменения в их "общении". С такими, как Лелиана, требовалось держать ухо востро. Поверит ли она лжи, которую Тетрас может преподнести как "безответная влюбленность"? Вряд ли. Хотя гном знал, каким отменным актером бывает, но в условиях нынешнего мира ему может не улыбнуться удача, и обвести вокруг пальца всех может не выйти.
Варрик остановился, обшарил взглядом помещение. Ему нужно было занять рассеянные мысли, и он, как всякий писатель, добрался до своей дорожной сумки, вытащил пару чистых листов бумаги, уселся за стол и принялся усеивать символами. Мысли стали обретать форму, перестали хаотично трепать нервы, выстраивались в нужном порядке. Что стоит сделать сначала? Пожалуй, дать время привыкнуть Кассандре, что они пара, и остальным, что они больше времени проводят вместе. Затем следует сделать что-то, что подтолкнет Искательницу к мыслям... определенного толка. Может, спасти ее? Тетрас хмыкнул, зачеркнув строчку. Нет, игры в рыцарей не для него. Но провернуть маленькую аферу и выставить как благородный поступок?.. Наземник нахмурился, его рука зависла, словно не знала, стоит ли ставить точку после этого. И все же поставила, пока в голове мимоходом пролетела мысль - "одна ложь тянет другую".

Когда над Убежищем занялись сумерки, и последние лучи умирающего солнца скатились мелким снежком по крышам домов, Варрик поправил кожаную куртку, закинул за спину верную спутницу с немалым запасов болтов, и, выдохнув напоследок, направился прямиком в церковь. Можно было оставить на сегодня Искательницу в покое, но это же Тетрас, который наметил план действий. Он уже проявил себя с хорошей стороны, словно бы знал Кассандру лучшее нее самой, так почему бы не продемонстрировать, что так оно и есть? А для этого ей следует вложить в ладонь меч и прикрыть спину.
В церкви было тихо, словно после дневного переполоха все утомились и решили перевести дух. Пара сестричек Церкви шептались о чем-то крайне грустном: это читалось по их печальным лицам. Мягко улыбнувшись девушкам, Варрик прошмыгнул поближе к той комнате, где нынче ютились все главари армии, шпионов и прочих причастных к взорванному Конклаву личностям. Кудряш был где-то на улице - его раскатистый злой голос звенел от яростной стали. Соловушка с хмурым видом слушала кого-то из разведчиков. Следовательно, Кассандра была одна, и поэтому Тетрас постучал - трижды, два длинных и один короткий - в дверь.
- Искательница? - позвал, решив, что звать ее "дорогая" даже при свидетелях пока рановато. - Это Варрик. Пришел проведать. Надеюсь, не разбудил и не потревожил.

Дверь отворилась, а за ней оказалась полная таинственного смущения дама. Это фраза могла бы стать отличным вступлением к новой главе, если бы не предстала в полном своем великолепии в лице Кассандры, читавшей книгу. Его книгу. Ну, вернее, написанной его рукой еще во времена буйной "молодости" и загулов в веселой компании не менее веселого семейства с птичьей фамилией и "собачьим" происхождением. Однако не это удивило Варрика и, надо сказать, даже как-то осталось просто мелочью, деталью, которую он по какой-то причине не запомнил. Оказывается, Искательница - подумать только! - умела смущаться. Проведя столько времени под ее гнетущим надзором, он мог перечислить множество вариаций ее недовольства, но смущения - ни одного. Сглотнув свое удивление, как холодный вчерашний завтрак, Тетрас заставил себя смолчать целую волну язвительных шуточек, и вместо этого мягко, понимающе улыбнулся.
- Давно не видел тебя за этим занятием, - выкрутился, посчитав этот вариант реакции самым нейтральным. И, конечно, живо разделил желание сменить тему: ему было легко импровизировать, но это могло стоить многого, если не быть осторожным. Кивнул головой на арбалет за спиной.
- Ты была в Убежище, но не видела, во что превратилась долина. Да и некоторые патрули не вернулись. Пока все плачут да мотают сопли на кулаки, мы можем прошвырнуться и проверить, как ребята справляются.
После взрыва было много всякого. Даже слишком много. Варрик насмотрелся на полчища демонов, с которыми немногочисленные выжившие воины, храмовники и маги пытались разобраться, однако это было не так легко да просто, как казалось. Зеленые всполохи и камни, разрывающие черной слизью белые снега, обращающиеся в хаос, духов и тварей, что готовы заживо сожрать все вокруг, истребить любое проявление жизни - это было меньшим из зол. Людей не хватало, и Варрику подумалось, что или это будет неплохой разминкой для Искательницы. Или плохой затеей, если она забыла, как вращать мечом и отбрасывать всякую дрянь со щита.
- Но могу и сам сходить, - встал вполоборота, показывая, что уже готов выступать. Посмотрел на женщину с толикой теплящейся на дне его светлых глаз заботой и чего-то еще, такого особенного, что лучше не придумывать этому слово, иначе странное очарование исчезнет.
- Не хочется тебя сразу бросать в горячку боя, но народ выдыхается. Твой меч и щит лишними не будут, как и Бьянка.
Тут-то Варрик едва язык не прикусил, но от привычки не спрятаться. Задорная улыбка должна была скрыть оговорку, которую он пытался придержать до последнего.

Как сложно было балансировать на хрупком льду. А ведь Варрик был не из любителей скакать по тонкой морозной корке, пока та даже не скрывала медленные, ленивые волны водной глади. Его ловкое вранье могло разрушиться о правду, которую он не собирался говорить. Выкрутиться из такой ситуации можно было легко: проигнорировать. Это если бы они были друзьями или теми, кем были до взрыва: просто надзирателем и заключенным. Но теперь роли изменены, текст пьесы и ход развития сюжета изменен, надо опять и снова импровизировать. Поэтому, не сбиваясь в шаге, Тетрас вздохнул.
- Потому что Мирабеллу украли, - прозвучало вполне правдиво и серьезно, и пусть Варрик не любил повторяться, но он не собирался рассказывать о Бьянке. Как бы, никому в принципе. О ней едва ли знали лучшие друзья, что говорить о семье, и даже его маленькая ложь не должна была вскрывать давно зажившие раны, которые имели неприятную привычку раз в век вскрываться да гноиться мыслями "а не попробовать ли еще раз".
- Ты же помнишь, как рубить демонов? Эти ребята не только когтями и зубами вооружены - некоторые швыряются огнем, метают льдом и, конечно, высасывают душу, умело вытаскивая на поверхность все наши грешки. Но если ты их быстро убьешь, то у них не будет времени покопаться в тебе, как следует.
Мужчина отворил двери церкви, чуть сощурив глаза, когда потянуло слишком уж освежающим морозным ветерком. Когда-то нечто подобное говорил ему Хоук, или Андерс, или даже Маргаритка... кто теперь упомнит. Демоны, духи и вся эта чехарда его интересовала лишь потому, что его друзья имели с ней дело, и оттуда к ним могла прийти опасность. А когда он столкнулся в Тени с демонами, то едва сумел устоять перед предательством лучшего друга. Именно поэтому он ненавидел демонов: твари слишком быстро нашли к нему подход, даже особо не старались переманивать или убеждать. Ни у кого из ныне живущих не удавалось убедить Варрика в чем-то, что могло принести неприятности близким, а эти гады... Поэтому каждый болт Бьянки, запускаемый в демона, был сдобрен огромной дозой любви к единственно правильному виду демонов - мертвым демонам.
- И если нас кто из главных заметит, - проговорил словно бы вдогонку, - можешь сказать, что я тебя украл. Я же гном, ведусь на все блестящее, яркое и редкое. А выживших после взрыва только двое, но второго так охраняют, что понадобится что-то похлеще моего обаяния и высокого слога.
Тетрас был готов болтать без умолку, чтобы прикрыть свою нервозность. Вся эта затея теперь казалась ему... нет, не глупостью - не слишком удачным подбором времени и цели. Но теперь посмотреть, что из этого выйдет, хотелось с новой силой. Он умолк, приметив, как в ворота вносят новых раненных: кого-то тащили на носилках, кого-то - на плечах хромающих солдат. Кого-то, похоже, оставили в снегу, потому что тащить их внутрь сил не было. Гном вздохнул, бросил взгляд на Кассандру.
- Это не увеселительная прогулка, Искательница. Там опасно. И под "опасно" я подразумеваю "ты можешь умереть".
Он внимательно посмотрел ей в глаза.
- Ты выжила там, где не выжило море народу. Уверена, что сейчас самое время испытать судьбу?

Сама суть потерянной памяти создавала массу вопросов. Гному был интересен сей малоизученный феномен, с любопытством о котором так просто к любому магу в Убежище не подойдешь. В этот самый момент Варрик испытал острый приступ ностальгии по старым временам, когда можно было спокойно сходить к Хоуку и задать любой вопрос насчет магии, даже запрещенной, и он сначала бы ответил, а после спросил, зачем, если, конечно, задумался о происхождении интереса. Но не сейчас, когда вокруг творится нечто, напоминающее конец света. Никто не станет рассказывать ему, даже если знает, как же можно вернуть память, и чем амнезия отличается от полной долгосрочной потери воспоминаний. Однако было у него небольшое такое, симпатичное предположение, которым он не спешил ни с кем делиться. Допустим, взрыв так сильно повлиял на память Искательницы, что она забыла какую-то часть себя - вон же, помнит кого-то, знает основы, уже не надо учить говорить и кормить с ложечки. Но раз так, то остальное, рано или поздно, вернется. Нельзя потерять лишь часть - если уж теряешь все, то теряешь. Жизнь иному не учит, а если не впитываешь ее уроки, может отобрать и проценты. Прямо как ростовщики.
Но пока она не вспомнила, какое место он занимает в ее жизни, следовало хорошенько подготовиться. Не заиграться, не обмануться своей же ложью, а ввернуть такое, что она не сможет забыть или посчитать обманом. Самая лучшая ложь - та, которую желаешь. А раз пока она не брыкается, и вроде даже воспринимает его слова как истину, то можно воспользоваться и... Гном хмыкнул себе под нос, повел плечом, отвлекаясь от мыслей. Потом будет грандиозные планы разрабатывать: ему не в хранилище Хартии проникать, а сражаться с демонами. Тут с затуманенной размышлениями головой не сильно-то повоюешь.
- Вот поэтому, - с усмешкой произнес, качнув головой, - я и забочусь - больше ведь некому. И раз что-то потеряла, то теперь тебе грозит тройная забота. Терпи, дорогая, а то ведь могу еще начать по вечерам горячие ванны тебе устраивать, и тогда ничего от Соловушки не скроешь.
Очередная крамольная фантазия как нельзя кстати ввернулась в его речь, вызвав весьма двусмысленную усмешку. Пожалуй, так было легче не думать о проклятых тварях, с которыми им придется сражаться. С каждым шагом казалось, что сапоги почему-то подбили свинцом, и ноги тянет к земле. Весь он отказывался идти туда, но разум приказывал, и гном все же шел. Он лишь качнул головой на взгляд Кассандры, полный упорства и внутреннего огня, с которым та говорила что-то, не считая то за речи лидера. Но какая теперь разница, когда творится такая неразбериха? И пока те, кто остались в уме, решают великое, они с Искательницей займутся малым: обеспечением безопасности.
- А вот и гостеприимные угодья демонов, - негромко проговорил Варрик, окидывая взором огромные выбоины в снегу, где остались куски того, что вылетало из Тени вместе с демонами. По дороге, усеянной следами, грязью и кровью, шли солдаты и лекари, помогавшие раненным. Похоже, силы здешних бойцов истощались. Утром Варрик слышал, как Кудряш с Соловушкой что-то бурно обсуждали - кажется, насчет Кассандры и того, второго выжившего. Неизвестно, что они там понарешали, но безволосый отшельник с острыми ушами все же вышел из подземелья и даже перебросился с Тетрасом парой слов. Кажется, они хотели его допросить и отвести к Разрыву. Ну-ну, успехов им.
Чем дальше по снегу они шли, тем меньше встречных брело в Убежище. Гном как-то позабыл заполнять зловещую тишину разговорами: берег дыхание, ведь ему было непросто бороться со стихией, постоянно западавшей снежным порошком в сапоги. Поежившись от очередного неприятного сырого ощущения, он прищурился, остановился, протянул руку, касаясь локтя Искательницы, намекая, что стоит остановиться. Вылетать-то из Бреши всякое дерьмо перестало, а вот демоны и духи все еще бродили, мастерски используя деревья и ландшафт, чтобы устраивать смертным засады. И вот одна такая засада виднелась в густом кустарнике: между тонких частых веток летало приведение, да не одно, а с тремя "приятелями", поодаль - расплывчатый силуэт в капюшоне, демон отчаяния. Вместо слов он медленно вытащил Бьянку, приладил ее, прицелился и, дождавшись момента, выпустил болт в демона - он был дальше всех, словно пытался спрятаться за призраками. Что же, ему и достался первый выстрел, вызывавший истошный вопль.
- Ого, - усмехнулся Варрик, подмигнув Кассандре, - похоже, мое приветствие запало им прямо в душу!

- Прямо за тобой, Искательница! - хмыкнул с усмешкой. С этой храмовничьей магией Варрику было поспокойнее. Пусть протыкать густую, вязкую сущность вылезших из Тени тварей входило в привычку, под напором опытной Искательницы демоны словно бы жалели, что выползли наружу, и спешили поскорее драпануть куда подальше. А там в игру вступал Тетрас с Бьянкой наперевес, и каждый беглец или отчаянный боец получал свою дозу болтов. Там, где Пентагаст пригибалась, уходя из-под когтей или удара дрянной магией, Варрик всегда был готов выстрелить, досаждая точными попаданиями гадким мразям. Там, где на Искательницу пытались напасть с коварных сторон, гном всегда целил в самое больное или слабое место: он вдосталь навалял таким дряням, чтобы знать, отчего он взвоют и привлекут внимание меча Кассандры.
- Возьми перерыв, уродина, - проворчал он на очередного приконченного демона, когда его останки истлевали, словно улетевший из камина сожженный листок пергамента, - поиграли и хватит.
Очередной выстрел, и он сделал передышку, чтобы зарядить арбалет. На удивление, они действовали слаженно и эффективно, в который раз доказывая слова, сдобренные ложью: они и впрямь были вместе. Но интерпретация этого "вместе" была несколько иной. Варрик отвлекся на это маленькое, досадное размышление, и вдруг ощутил ледяное дыхание на своей спине. Это было глупо - подпустить демона к себе так близко, но, похоже, эта гадина была умнее сородичей.
Ледяные когти вонзились в его плечо, рассекая и кожу куртки, и его плоть. Кровь хлестнула и промочила красную рубашку, а плечо задервенело от боли. Вскрикнул он больше от неожиданности, чем от боли, и более от досады, чем от остроты когтей добравшегося до него демона, алчущего заморозить его изнутри. Другие когти вонзились куда-то под ребра, и от этого гном задохнулся - боль была неимоверно глубокой, такой, что перехватило дыхание. Ему и впрямь стало холодно, словно душу заледенило, а на ухо нашептывались какие-то гадкие, неприятные, замораживающие слова.

На этот счет писатели всегда заготавливают драматичное описание ощущений персонажа в своих книгах. Варрик тоже порой грешил, добавляя персонажу испытаний в виде от легких до граничащих со смертельным исходом ран, однако не пытался наделять из-за ранения какими-то особенностями, кои помогали бы персонажу выжить: он на своей шкуре испытал многие удары как подлого клинка, так и дружеского предательства. Да что там - даже родной брат бросил его умирать, и это было больнее любой раны. Но когда в плоть вонзаются когти демона, задачей, сутью которого является достать до самой печенки, заставить ощутить свою беспомощность, ничтожность, уверовать, будто никакой надежды нет, и вся вера - сплошь иллюзия, обольстительная ложь, которая помогает держаться на поверхности, существовать, будто животному, но никак не жить. Его замораживало изнутри этими мыслями, а ведь еще его гложили иные сомнения: о том, где и как там Гаррет, что с Мариан, что с Киркволлом, что с Ривейни, Маргариткой, Младшим, Солнышком и всеми теми, за кого он переживал. Когти демона словно оставили какую-то щепку, потому что пока из отверстий хлестала кровь, перед глазами проносились самые ужасные видения - того, как он их всех потерял.
Он рухнул на колени, умудрившись не выпустить из ослабевших пальцев Бьянку. Будь его воля, можно было погибнуть в бою вместе с той единственной, что никогда не предавала, и даже если давала осечку, то он всегда знал, как это ввернуть в свою пользу. Но рано умирать, так рано; ему еще столько предстоит сделать, столько людей, столько жизней зависит от него, даже невзирая на творящийся вокруг хаос, он должен держаться в сознании.
Легко сказать.
Ощущая теплые ладони Искательницы, Варрик неожиданно храбрится: изобразив на побледневшем лице усмешку, он со слабым задором проговорил что-то вроде "так просто от меня не избавишься", однако эта фраза прозвучала у него в голове, а на деле из горла вырвался хрип и тихий полустон, от которого по телу разошлась волна боли. Больно, столько боли, он и забыл, как бывает дурно после такого. Поэтому он позволил себе уйти в темноту - там этой боли не было.

Пока он был без сознания, над ним усердно хлопотали. Чуткие пальцы лекаря обнаружили застарелые шрамы былых приключений ровно в тех местах, где оказались когти твари, которые не поддавались магии, но перевязка прошла споро, без накладок: как ни странно, но гном словно и в бессознании не собирался истекать кровью до смерти. Отошли-то они недалеко от лагеря, а скорой рысью, которой его несли обратно, добрались еще быстрее.
И в лагере их встретил весьма мрачный Резерфорд, который без лишних слов определил гнома в категорию тех, кто нескоро опять встанет в строй. Затем, бросив словно бы разочарованный взгляд на Кассандру, коротко произнес:
- Преступник согласился сотрудничать. Он закроет Брешь. Лелиана как раз вела его к Храму... того, что от него осталось, пока не встретила вас.
Бывший храмовник скрестил руки на груди, проводив носилки с Варриком взглядом.
- Оставайтесь в лагере, леди Пентагаст. Я помогу с преступником.

Лучше бы это было забытье сна, нежели абсурдный бред того, у кого и так не все в порядке с фантазией. Варрик бывал в Тени, видел, на что она способна, как выворачивает все мечты, желания, воспоминания, но лихорадочный бред, из которого он не мог вырваться, как бы не хотел, не отпускал его. Не слыша творящегося вокруг, он осознавал, что ему давно пора проснуться, потому что терпеть повторения воплощающихся сомнений мочи не было. Каждый раз, как заканчивался один кошмар, начинался другой. Каждый раз он видел растерзанные тела друзей, каждый раз желал, чтобы это все кончилось, но не позволял себе опускать руки, отводить взгляд. Потому что все это было неправдой, ложью, а он был хорошим лжецом - о, Варрик в этом не сомневался. И будь это даже остаточное влияние демона, он ему не поддастся. Никогда больше.
В последнее время перед ним маячил странный образ. Толком разобраться, кто или что это, не мог: среди кошмарных образов этот был единственным светлым пятном, к которому он тянулся изо всех сил. Постоянство и уверенность, исходившее от неясного, непонятного и загадочного облика, рассекавшего своим проявлением тьму самоистязаний, вытаскивало его из этой пучины куда-то... назад. В какой-то момент Варрик решил, что это Бьянка, ведь кто, как не она, обещала всегда быть рядом? Он ведь ей поверил. И всегда хотел верить, что она останется, но каждый раз она уходила, обещая вернуться снова.
А он устал ждать.

Кажется, он стал пробуждаться: нахмурился, повернул голову в сторону Кассандры, всем своим видом изображая попытку то ли проснуться, то ли отогнать кошмар. Да только вот гномы не видят ни снов, ни кошмаров. Он протянул руку в сторону Искательницы, словно пытаясь схватить ускользающий из пальцев, будто песок, образ.
- Не... - хрипло, слабо прозвучал насыщенный, "застоявшийся" без рассказов голос, - не уходи.
Светлый его проводник растворился, перестав быть пятном-путеводителем; хмурясь от боли, он все же открыл глаза. Неосознанный взгляд пробежался по деревянному потолку и стенам, по скромной обстановке; по женщине, сидевшей рядом. На ней Варрик остановил свой взгляд, на мгновение замерев. Мысли, воспоминания, ложь - все вернулось, вспыхнуло озарением. Что он там говорил? О да, он помнил свой бредовый восклик, этот хрип, и то звучало несколько не к месту. Рядом с его кроватью сидели не так часто, чтобы он взял за привычку не бормотать ничего в бреду.
И все же он умудрился с облегчением улыбнуться и сжать пальцы на ладони Пентагаст.
- Ты не ушла, - еле-еле слышно прохрипел он, нахмурившись и кашлянув в кулак. - Огрх, задница Андрасте, ты ведь... спала? Не говори, что я...
Ему было тяжело говорить - слабость ранения вытягивала силы, уходившие на "поговорить", быстрее, чем угрызения совести.
- Убери это выражение лица, - добавил шепотом, потому что в полный голос говорить не мог, - я все еще жив.