Если и бывали в мире жутко занудные да назойливые воины, то первое место занял сэр Джозеф. Алистер морщился от единственного упоминания этого парня, которому давно было пора проредить седину в темных волосах. Сколько раз королю пришлось выслушать недовольства относительно стражников во дворце, сколько раз Тейрин слышал о том, как Джозеф ворчит о легкомысленности короля, да и вообще! У мужчины сдали нервы, и потому в этот дождливый день он вышагивал по торговому кварталу Денерима, мешая грязь простыми, но добротными сапогами, прикрываясь от гадкого мелкого дождя, пытающегося ледяными жалами дотянуться до спины, но пока обходящегося руками, придерживающими капюшон. Но даже легкий кожаный доспех, с которого он стряхнул пятилетнюю пыль, не смог защитить от ощущения стекающей по спине воды.
Алистер шморгнул носом, наконец высмотрев вывеску таверны. "Покусанный дворянин", он ее помнил со времен Мора. Не здесь ли они на пару с Амеллом выдворяли каких-то наемников? Красные Весла или... вторых он не помнил. Кого-то они выпинали, а кого-то и покалечили. Возможно, те, вторые, были из "Жемчужины"? Вспоминая ту, другую "таверну", Алистер горько хмыкнул: последнее место, где можно искать союзников, но зато всегда можно обратиться за утешением. Если монет хватает.
Дверь в таверну скрипнула, и на Алистера пахнуло вмиг согревающей духотой и теплом. Поежившись от столь резкой смены, он почти хотел скинуть капюшон назад, но что-то остановило. Наверно, осторожность: таки Тейрина знала каждая собака, поэтому придется терпеть мокрый капюшон, прилипший ко лбу. Вздохнув, стряхнул воду с рук и двинулся в сторону стойки. Может переждать непогоду и здесь, снять номерок и все такое. Пусть сэр Джозеф побегает. Эамон, правда, будет волноваться, но старик крепче, чем кажется. Да и вряд ли поднимет панику раньше завтрашнего утра. А до того у Алистера было море времени. Как раз поспит на жесткой кровати постоялого двора, вспомнит былое, хоть толком подержит в ладони боевой меч! Королевские игрушки из арсенала, конечно, ему нравились, но не настолько, как старый верный клинок, изрубивший в щепки тысячи порождений тьмы и прочих не особенно доброжелательных личностей.
За стойкой сидела некая рыжеволосая, и рядом с ней как раз было местечко. Со спины не разобрать, кто да что, но Алистер подумал, что ему везет на рыжих. Кашлянул, бросил пару монет на столешницу, привлекая внимание трактирщика.
- Мне того же, что и барышне, - с басовитой хрипотцой, которая у него как-то сама вышла из-за сырости в сапогах, таки давших течь. Не поворачивая головы, и потому не видя лица соседки по стойке, хмыкнул, усаживаясь на стул.
- Пустовато как-то - что в таверне, что в животе, - произнес вслух, обращаясь явно не к пьянчужке через два места от него. - Часто сюда захаживаете?

Алистер только брови вскинул, что под капюшом видно, конечно же, не было. Но ему и не надо было демонстрировать свое удивление поведением девушки, потому как одно удивление затмило другое: он узнал этот ворчливый голосок, и, кажется, опешил от узнавания еще больше, когда улучил мгновение, да взглянул на недовольное личико, обрамленное медными волосами. Точно, она! Тейрна Хайеверна, подруга Амелла, и та самая девушка, что стоически выдержала с ним целый танец, а потом... Потом, кажется, они потрошили сокровища эрла Амарантайна, но та история так давно поросла мхом, что деталей и не вспомнить. Но, что поразительно: Тейрин помнил. Все, до мелочей. Кажется, он мог даже припомнить все слова, что сказала ему Эдлин, в тот день и немножко - в вечер.
На стойке громыхнула кружка с элем, выпнув резким звуком короля под прикрытием мокрого капюшона из радужных воспоминаний. Лицо трактирщика, надо сказать, тоже не способствовало приятному предаванию всяким там былым свершениям. Алистер снова носом шморгнул, берясь за ушко кружки и делая глоток. На который тут же зашелся кашлем, потому что выпивка в Денериме была ничем не лучше, чем в Орзаммаре. Или Редклифе. Или... неважно, где! Для Алистера она везде и всякая была одинаково гадкой и отвратной. Но раз уж заплатил, но надо пить. Поморщив носом, Тейрин подпер голову рукой, раздумывая, что делать. Можно, конечно, упустить шанс пообщаться с Кусланд, которую он не видел ого-го как давно, и к которой его странным образом тянуло... А можно пойти и сделать что-то! Алистер изнывал от неловкости, но сделал еще глоток мерзкого пойла и, передернув плечами так, словно лизнул порождение тьмы на спор, соскочил со стула и, подхватил кружку, все же направился докучать сбежавшей от компании Эдлин. Конечно же, капюшон он откинуть не соизволил, и тень падала, скрывая лучащиеся озорством глаза, позволяя рассмотреть волевой подбородок и изогнутые в усмешке, что можно было принять за издевательскую, губы.
- Зачем сбегаешь от общения, красавица? - треклятая хриплость никуда не делась, и Тейрин про себя помянул неприличное про Создателя, но не стал кашлять и пытаться выправить голос. Он балансировал в неуверенной позе рядом со столом, пока не поставил кружку и не оперся о нее ладонью.
- Вместе можно не только поговорить, но и помолчать! Мне, может, приятно смотреть на твои мокрые волосы, а? Они напоминают рыжего мабари. Очень мокрого и очень рыжего. А если ты посидишь в этом углу вечерок, то стухнешь и пахнуть будешь почище всякого мокрого мабари!
Возможно, сними Алистер капюшон, все это звучало бы с налетом дружеской насмешки, не имеющей в планах серьезно оскорбить, но даже для немногочисленной публики это все звучало именно как попытка очень сильно наскучить девушке. Но пока никто не вмешивался, и Алистер кривил губы, не спеша садиться. Надеялся, что Эдлин его узнает. Правда, на чем зиждилась его надежда, сам Тейрин сказать не мог. Потому что хмель ударил в голову сильнее, чем предполагалось.

Не ожидал Алистер такого "привета" от старой знакомой. Возможно, от кого-то, вроде Морриган, но Эдлин никогда не обладала замашками "унизь всех и каждого", так почему машет кулаками?! Тейрин был ошеломлен и застыл на месте, как-то сдавленно айкнув. Ладонью взметнул вверх, зажимая вмиг брызнувший кровью нос. Крови-то было немного - больше шока от произошедшего. Нет, ну надо же! Еще и капюшон спал назад, открывая светлую взлохмаченную королевскую шевелюру. Благо, что народу-то было немного, и вряд ли прямо все жители Денерима и обыватели таких таверн знали короля в лицо.
Кусланд вокруг хлопотала, что-то ворчала, натянула обратно кусок мокрой ткани на потемневший от всего происходящего чуб, чем вызвала негодующий вздох у Алистера.
- Я не думал, что ты такая злая, - пробурчал Тейрин, отмахнувшись от кружки, что протягивала девушка. Смотрел он чуть захмелевшим глазом на нее, словно раздумывая, а стоит ли что-то еще говорить. Потом, как будто у него в голове давно блуждала мысль, произнес с очень особенной расстановкой:
- В следующий раз напомни - ни в коем разе не злить тебя. И, похоже, не заговаривать, когда идет дождь. Он на тебя плохо влияет.
По заплетающемуся языку было понятно, какое огромное влияние на короля оказывает полглотка выпивки. Он говорил-то вполне нормально, но делал неестественные паузы, в которые его хотелось подогнать, да посильней. Ну там, подзатыльник влепить, к примеру. Но Алистер опасно покачнулся, все еще зажимая нос, словно он вот-вот был готов отвалиться, развернулся и как-то очень неустойчиво зашагал в сторону трактирщика. Взмахнул рукой, привлекая к себе внимание.
- Л-люб'зный, комнату на н'чь! На одно лицо. Разбитое, такчт' добавьте к счету воды и б'интов.

Мало того, что она ему нос разбила, так еще и хотела с ним пойти в одну комнату! Можно было бы задаться вполне нормальным вопросом - какой интерес преследует Эдлин? - но король находился в том состоянии, когда подобные вопросы, стандартные и привычные для монархов, страдающими от излишне осторожной паранойи, как-то не собирались даже зарождаться. Потому что хмель снижал "градус" подозрительности до ноля, оставляя лишь детскую непосредственность и желание открывать мир заново. Алистер был не только удивлен, сколько ошеломлен этой девушкой. Кстати говоря, разбито у него было сейчас не только на лице, но и в сердце. Пьяное чувствительно сердечко, над которым надругались. Причем, не первый раз! Он вдруг вспомнил, как уходила Лелиана, и все как-то наложилось, события набежали друг на друга и запнулись... В общем, каша в голове у Алистера возникла знатная. Все настроение упало до уровня Глубинных Троп, что опоясывали весь Тедас, и совершенно точно проходили где-то на немыслимой глубине под Денеримом и этой самой таверной, и потому сопротивляться настойчивой Кусланд желания не появилось. Видимо, упало куда-то к настроению.
- Ты м'ня не только изб'ла, но и похит'ла! - всплеснул руками, нехотя последовав по коридору. И, конечно же, знакомясь с каждой встречной стеночной, что на время становились его опорой. На все остальное он не ответил, сделав вид, что не слышит. И не видит, что Эдлин заботливо забрала все выданное крайне настороженным трактирщиком, который, надо отметить, не сильно-то на них смотрел. Наверно, он такие спектакли каждый вечер видит: как пьяного мужика, получившего в нос, в двухместный номер отводит хорошенькая рыженькая девушка. Да-а, сплошь и рядом такое!
Кое-как ввалившись в комнату и умудрившись не найти себе постель в виде знатно потрепанного и изъеденного молью коврика, Алистер привалился плечом к закрытой двери. Попытался вздохнуть, но в носу жутко засвербело, закололо, что он только сдавленно айкнул.
- А эт-та, - растянуто и ворчливо протянул он, - теб-б' не кас'тся.
Не очень вежливо, но у кого разбит нос? Привет, это Алистер, и он уже не в духе. Обычно, выпив, Тейрин хихикал и искал приключений на свою пятую точку, но тут с началом опьянения пришла и боль, и неприятные воспоминания, поэтому все пошло мабари под хвост. И даже его попытки быть злым, гадким и вредным казались до умилительного неудачливыми. Потому что нельзя обижаться на уставшего, побитого и расстроенного всем на свете ребенка. А именно такого вот печального мальчишку и напоминал Тейрин. Особенно, когда стащил - с третьего раза- с головы капюшон, и его светлая голова предстала как взлохмаченное нечто. Еще и извечная беда - чуб - стоял по стойке "смирно", словно ему было все равно и на состояние владельца, и на погоду.
- У меня оче-ен' х'р'ший... телохр'н... телоохран... телохренитель! - наконец выдав это, Алистер кое-как зацепился двумя пальцами за застежку плаща, нахмурился, остановился и, опасно качаясь, словно стоял на палубе во время шторма, пытался одновременно и рассмотреть застежку, и избавиться от нее. Поборовшись буквально пару секунд и устав, махнул рукой куда-то в сторону и, все также потешно покачиваясь, он дошел до кровати, развернулся и... упал на нее.
- Такой... до-о-обр'й! - попытался улыбнуться, но нос опять заболел, поэтому он снова заайкал, прижимая ноздри пальцы. - Ай-юу!.. И он... вредн'й т'кой. И все... все зна'т, что мне д'лать, а я... я не зна-аю.
Тейрин прикрыл глаза, всхлипнул и снова айкнул. Нос же. Но поток словесный это не прервало.
- Они г'в'рят, я к'роль, а я не хотел, это не я, я ж' Алисте-ер, - он с надеждой посмотрел на Эдлин. - Понимаешь? Пр'сто... Алистер.

Будь Алистер немного менее пьяным и чуточку не таким сильно обиженным, каким себя ощущал, то, возможно, он бы не делал такое несчастное лицо, и несколько иначе реагировал на прикосновения к своему пострадавшему носу. Вокруг которого, как могло показаться, сконцентрировалось все его собственное внимание, да вот только слова и мысли каким-то образом были совершенно не о травме. Тейрин словно и не видел, что перед ним сидит девушка, и даже как-то не уловил двусмысленность момента, потому как снова всхлипнул-айкнул-притронулся к носу.
- Тогда т'же д'ждь лил, - невнятно проговорил, и теперь язык заплетался почти на каждом слоге. Но он упрямо посмотрел куда-то в сторону окна, без единого писка терпя ухаживания и заботу. Наверно, потому терпел, что это ему кое-что напомнило. Как и треклятый дождь, льющий, словно кто наверху опрокинул целую бочку с водой и забыл закрыть люк в облаках. Тогда он носился по своим комнатам, как порождением тьмы в задницу ужаленный оскверненным клинком, но тогда было сказано так много слов - лишних, совершенно неуместных, усугубивших и порвавших все, что было. Вспоминая, Тейрин мрачнел на глазах.
- Дж'зеф п'мнит ее, - совсем опавшим голосом, полушепотом, с печальной хрипотцой. - Запр'тил мне о ней всп'минать. А она еще... ушла от м'ня, но не отс'да, - кое-как хлопнул себя по груди, видимо, подразумевая свое сердце, бьющееся нынче размерено, без нервных вздрагиваний. Еще немного, и его дыхание станет таким же ровным, как и сердцебиение, и тогда он совершенно точно отрубится.
Вспоминать о том, как уходила Лелиана, всегда было трудно. И вот потянуло же Алистера рассказать об этом своему верному телохранителю. У того, конечно же, оказалось свое мнение на этот счет, как и на многое другое. Тейрин выслушал много нелестных замечаний, но последней каплей были резкие и однозначные слова - "пора забыть". А что, если он не хотел забывать? Когда-то ему казалось, что это навсегда, но почему же теперь внутри осталась только тупая, ноющая боль, и желание поскорее избавиться?..
Взгляд сфокусировался на лице Эдлин, и на лице на мгновение отразилось удивление. Он словно ее не видел раньше, и потому нынче рассматривал с особой пристальностью. Приподнял руку, потянул к ней, будто хотел коснуться щеки, но чуть отвел ладонь и, подхватив подрагивающими пальцами прядку, заправил ее за ушко.
- Пр'сти, - кривая улыбка. - Глуп'сти эт' все. Глуп'й к'роль и его гл'пые чув'ства.

На губах заиграла смешливая мягкая улыбка. На мгновение он почувствовал себя почти дома - почти комфортно. Эдлин так смущенно улыбалась, что ему просто нравилось смотреть на это смущение. Но миг прошел, и улыбка Тейрина облетела, как пожухлая стружка с деревянного настила. Треклятая выпивка подменяла образы яви на вымыслы и воспоминания. Хотя он даже и не помнил, как выглядит ее лицо. Зато рядом было совсем другое лицо. И руки. И даже волосы были другие. Тоже рыжие, но в них словно звенел, искрился огонь, а не рыжела таинственная сладкая загадка, за которой он тянулся и которая чуть не оттяпала эти самые любопытные пальцы. Огонь в кудрях Эдлин словно манил, обещая согреть и защитить, но, в тоже время, предупреждал, как больно может обжечь.
И пока что Алистер не мог позволить себе обжечься.
Он пару раз кивнул на ее слова, словно одного раза было недостаточно. Ему очень хотелось вверить свою судьбу в чужие руки, и пока что Кусланд не сплоховала, а живо взяла за руководство действий самого важного человека в Ферелдене. Правда, этот самый человек себя таковым не считал. Больше всего он хотел вернуться назад, во время странствий по суровым, холодным, с подвохами и жадными, злыми крестьянами, готовыми обороняться от всего на свете. Он скучал по внезапным нападениям порождений тьмы, и даже по засадам разбойников, которых стало в разы меньше. Но всего этого Алистер никогда не скажет, потому что скучать по войне, по времени, когда он был изгнанником, страшно. Ненормально. Был ли он ненормальным лишь потому, что нашел свою жизнь в сражении, в борьбе за правое дело? Пусть и не был первой лютней в этом странном оркестре, но он сыграл свою роль. Все они сыграли свои роли, и ему досталась не самая плохая. Он бы мог быть на месте Логейна. Мог бы отправиться на смертельный бой с архидемоном, и что-то подсказывало - мог не вернуться. Хотя ему было бы, ради кого возвращаться. Пусть даже это было ненадолго.
- Да, спать. Х'р'шая мысль.
Размашисто зевнул, да так, что едва челюсть не навернул. Потряс головой, подался вперед, но не упал, а сполз на пол, прихватив за обратную сторону колен ноги девушки, чтобы себя придержать и без лишних проблем осесть задом на деревянный пол. Его не смущал усилившийся запах сырости, ведь на нем была немного промокшая одежда, как не смущала грязь, что могла остаться с их сапог. Казалось, он с самого начала вознамерился лечь спать на полу, и ничто в этом мире не могло заставить его перелечь на жесткую съемную кровать постоялого двора.
- В'т тут, - он отполз на пару шагов, похлопал ладонью по полу, - отл'чн' м'сто. Я п'чти на т'ком год спал. В люб' п'году. Плащ ст'лил, - он вдруг очень шустро стащил с себя плащ и постелил, - от так.
Кое-как умостившись на мокром плаще, он почти сразу же засопел, не позволив даже рассмотреть резолюцию о перемещении его монаршей особы на кровать.

Утро началось с терпкого ощущения во рту. Словно целое стадо мабари решило помочиться на его язык, отвратнейше! Потом, когда Алистер распробовал гадкий привкус похмелья, по глазам резанул яркий луч поднявшегося солнца, пробивший себе путь к глазам короля сквозь тонкие тряпицы, прикрывающие окно. Поэтому он сначала провел рукой по лицу, пытаясь почувствовать занемевшее лицо, а уже после принялся тереть глаза, старательно находя повод подняться, чтобы затекшее от неудобного положения тело разошлось, могло двигаться. А еще в горле дрались ежики, и с этим тоже надо было что-то делать.
- Никогда, - негромко просипел он сам себе, - никогда не пить. Это же... не так сложно. Совсем нет.
Тяжкое похмелье и слишком быстрое опьянение шли бок о бок, преследуя Стража вне зависимости от его желаний. Даже если он для вида пригубит глоток, или каплю какого пойла, то его разнесет, будто он бочку выдул. Поэтому было так легко напиваться в компании Огрена: этот прощелыга знал, чем надо опоить Алистера, чтобы сделать из него более-менее годного собутыльника. Больше ни с кем Тейрин себе такого не позволял, ибо потом ощущения были, как нынче. Порой и похуже.
- Хрррм, - прочистив горло, нещадно жмурясь и не открывая глаз, принял сидячее положение. В спине, в руках и даже копчике все отозвалось болью, отчего Алистер, довольно громко простонав, развел руками, морщась от тягучего чувства в мышцах. Хмурясь от света, приоткрыл глаза, пытаясь вспомнить, почему ему так плохо проснулось. По мере ознакомления с обстановкой приходили и воспоминания: он не совсем в королевском дворце, и не совсем на своей пуховой перине, которую так настойчиво подкладывали горничные.
Но самым великим открытием стала рыжеволосая девушка, мирно свернувшаяся калачиком в кресле. Алистер удивленно уставился на нее, как впервые увидел. Его несколько смутило, что он позволил себе так... громко пожаловаться на застой в теле, и, кажется, он ее разбудил этой разминкой.
- Э-эдлин? - воскликнул Алистер прежде, чем сумел заставить себя молчать. Это было похоже на очень удивленный вопрос, приправленный растянутой первой буквой, которая вмиг раскрыла все припрятанные тайны. В одной несчастной “э” звучало “та самая девушка, к которой я на данный момент неравнодушен”. Или что-то другое, потому как Тейрин все еще запрещал себе думать о будущем. Потому что... потому что нельзя, потому что в стране есть много вещей, требующих внимания, нежели его симпатии и неоформившиеся мысли, приправленные дурацким похмельем.

Отредактировано Алистер Тейрин (2015-11-07 22:54:02)

Даже если бы он захотел, то вряд ли поднялся: ломота в теле была ужасная. У него словно отняли все способности и навыки, возможности, которые позволили бы подняться на ноги. Он мог только лежать или сидеть, в мутной полудреме смотреть на Эдлин и думать какие-то невнятные мысли. Чуть отклонившись в сторону, чтобы хмельной запашок изо рта не очернял светлый лик девушки, он как-то совсем уж застенчиво кашлянул в кулак, чтобы потом скривиться и схватить разжатой ладонью за голову.
- Гудит, как гнездо порождений тьмы, - пожаловался он, после чего снова поморщился, гундя в побитый нос. - И все громко думают. А еще птицы за окном очень громко летают. И все такое... яркое и громкое, уф!
Но ладошка на его лбу утихомирила головную боль. Он даже свою руку отпустил и уткнулся в ее ладонь, не желая, чтобы это мгновение когда-нибудь заканчивалось. Так хорошо, так уютно. И боли почти не чувствуется. И то, как от него несет похмельем... Вздохнув, Алистер приоткрыл глаза и посмотрел на Эдлин. Отлипнув от ее руки, поковырял затычки в носу, достал и помешкал прежде, чем отдать.
- Тебе не... противно? - с искренним любопытством спросил, глядя на нее безастенчивым мальчишечьим взглядом. - Это хоть и королевские сопли с кровью, но поверь мне на слово: они мало чем отличаются от любых других. Как и похмелье.
Снова взялся за голову, склонил ее набок так, чтобы можно было искоса разглядывать Кусланд. Она была такой... притягательно теплой, что у него возникло неопреодолимое желание ее обнять и завалиться на кровать. Они бы лежали, грелись и теплились последние мгновение рассвета, пока где-то там за них переживают, их ищут, что-то говорят. Но как девушка воспримет столь неприличное, на первый взгляд, предложение от короля? Понятное дело, что любая аристократка готова на него запрыгнуть сверху или прилечь под него, но самому Алистеру это было неинтересно. Когда ты Серый Страж, то приоритеты резко смещаются. Хочется душевного тепла, а не соседку по койке.
- И раз уж мы так породнились, что ты видела даже мои сопли, - усмехнулся, пусть и поморщился, - не скажешь, что делает тейрна аж из Хайевера в таверне Денерима? Тут вроде нет покоев для знати твоего уровня.

Отредактировано Алистер Тейрин (2015-11-13 13:56:19)

Алистер без раздумий помотал головой. И тут же жестоко пожалел об этом, ведь гудение никуда не ушло. Пришлось схватить за этот чугунный котелок, полный разозленных на что-то пчел, ладонью и разнесчастно улыбнуться. Кажется, в этот момент он что-то пропустил, потому как, когда он поднял взгляд на Эдлин, она пряталась от него за одеялом. Тейрин занервничал: неужто у него аж так пахнет изо рта? Дрянное похмелье, ух, пропади ты пропадом. Или все дело в вопросе, на который он все же хотел знать ответ. А вдруг ее похитили? Или опять захватили Хайевер? Конечно, нынче в Ферелдене предателей уровня Хоу было маловато, и одна из таких сидела в Гварене под замком, но не все люди довольны тем, что имеют. И потому Алистер держал ухо востро. Но Эдлин не была похожа на беженку, как и не было в ней сильной озабоченности, как тогда, при Лотеринге. Пусть Алистер тогда и не особо-то обращал на что-то, кроме своих переживаний, внимание.
Но ответ заставил его удивленно вскинуть брови. И он почти было хотел улыбнуться, пожурить ее и сказать, что это совсем уж ребячество, как вспомнил, по какой причине находится здесь. Не очень-то хорошо смеяться над кем-то, если сам не золотой мальчик, а? Поэтому Тейрин только улыбнулся - понимающе и мягко. Эта улыбка, как ни странно, далась ему проще всего остального, пусть вылетающие слова и казались несколько рваными: голова раскалывалась и не желала дать ему продыху.
- Давай предположим, что я тоже люблю сбегать далеко-далеко, когда терпеть нравоучения сил не хватает.
Пусть Алистер и усвоил ошибки прошлого, окружив себя исключительно теми, кому можно было доверять, и кто вряд ли бы таил за его спиной какие заговоры или отравленные клинки, но и то не было спасением. Новое окружение считало своим долгом ему всячески помогать, во всех делах, даже в тех, в которых он помощи не просил. Было довольно сложно объяснить грань между панибратством и разделением обязанностей, если сам довел до того, что личный телохранитель считает тебя едва ли не собственным сыном.
- Глава моей охраны, сер Джозеф, - негромко проговорил, отведя взгляд в сторону, - пропесочил меня, пройдясь по всем моим недостаткам. Не то, чтобы я не знал, что у меня их побольше, чем у других смертных, но как-то обидно слышать такое, когда тебе нужна поддержка. У меня на носу важные переговоры с послами из Антивы, а он, вместо того, чтобы успокоить сомнения, начинает пенять на мою наивность и легкомыслие. А я всего-то понадеялся...
Алистер замолчал, сообразив, что с этого слова начинается тайна государственной важности, которую лучше не освещать в стенах таверны. Ведь и у стен есть уши. Поэтому он снова улыбнулся, и на этот раз грустно.
- Как видишь, и у королей бывают плохие дни. Порой чаще, чем у Серых Стражей. А у тех вечная борьба со стереотипами и порождениями тьмы. Даже не знаю, что хуже.

Почему-то Алистер не боялся раскрывать душу перед Эдлин. Может, у него были какие-то особенные отношения с рыжими девушками, или с самой Кусланд, но в ее компании, как ни странно, было как-то спокойно. И пусть он прикусывал язык, не распространяясь о важных делах государственной важности, но о бередившей душу обиде на сера Джозефа поведал. Стало полегче - и в голове, и в мыслях. Даже, казалось, похмелье отступило на полшага, позволив ему насладиться не только погожим утром, но и видом собранной рыжевласой красавицы, которая расцветала с каждой их встречей.
Засмотревшись, залюбовавшись, он пропустил мимо половину сказанного, но, когда увидел, что Эдлин очень уж сурово что-то говорит, нахмурился и прислушался. А она говорила вещи годные, которые не надо бы от себя отпихивать. Такое ему уже говорил Эамон, когда они впервые разошлись во мнениях относительно одного земельного вопроса, но только сейчас смысл слов тронул его за душу. Да, ведь верно - он может принимать решения сам, не оглядываясь на кого-то. Это несколько эгоистично, но он пока не ошибался серьезно, чтобы было, за что его корить. Да и много ли понимает телохранитель в делах королевских!
- А пока ты тейрна, можешь сбегать из своего замка в наши скромные денеримские таверны, - усмехнулся, кое-как поднимаясь с помощью девушки на ноги, покачнулся, но удержался. - Спасибо. Наверно, что-то такое мне и надо было услышать от кого-то, кто тоже сбегает от проблем. Иногда, верно?
Он подмигнул Эдлин, чувствуя, как головная боль отпускает. Ему и впрямь стало легче. А когда поступило предложение покутить, да еще от столь приятного напарника, отказываться он просто не мог.
- О, предлагаю начать с лавки напротив. Там такой лавочник!..

За неделю в "Покусанном дворянине" мало что изменилось: появилась парочка наемников, глушащих эль в углу, да слой пыли со столов и грязь с пола куда-то исчезли. Мистика, магия или какое прозрение у владельца - кто его знает. Может, новую уборщицу наняли, а та внезапно и правда убирает - с кем не бывает!
В этот раз Алистер не стал держать капюшон на голове, а стащил его, повел плечом в плаще. Если трактирщик его и узнал, то держал язык за зубами, и всего-то налил какой-то разведенной бурды, которую гордо обозвал "ваш эль, сэр". Интересно, он ко всем так обращается, или только к тем, в ком подозревает что-то аристократское? Ну да, у Тейрина лицо было чище любого посетителя, и под ногтями не виднелась заскорузлая грязь воина с дороги. Зато горбился он как завзятый странник, прошедший очень много верст.
Подпер голову рукой, приподнял брови и как-то рассеяно уставился на почти засохший цветок в вазе за спиной трактирщика. Денек был сухой, не дождливый, но на душе все равно было тоскливо. Лучше бы уж шел дождь. Или снег. Хотя для второго суховато и рановато.

На самом деле, можно было придумать массу историй, вариантов, по которым Алистер забрел в таверну. Но вот сам Тейрин не знал толком, что здесь забыл. Просто что-то приятное оставила в памяти здешняя обстановка. Наверно, ему вспоминалось, как раз Огрен устроил тут кутеж, а он был невольным участником. Или как Амелл, вытянув ноги и расслабив вечно прямую спину, улыбался на его шутки и потягивал воду из кружки. Или как Зевран учил здешнего менестреля каким-то пошлым антиванским песням... Вздох. Было бы кощунством сказать - "хорошее было время", но время и впрямь было хорошее. Пусть ему и не нравились все из подобравшейся компании, тянувшейся за Амеллом, все-таки они были вместе, сражались плечом к плечу, делали что-то доброе, светлое и чистое... находясь по горло в грязи, крови и предательствах. Но вместе, чтобы там ни было.
Но свежие воспоминания перекрывали проблески старых: рыжие локоны, мягкая хрупкая ладонь в его руке, заливистый смех. Алистер мечтательно растянул губы в улыбке, глядя на сухую герань, словно там вот-вот, и появится Эдлин. Ему было очень хорошо с ней, как только может быть человеку. Давно он не ощущал такого внутреннего равновесия, уверенности, но стоило им побыть всего пару часов, как в нем словно кто-то порядок навел: и мысли по полочкам разложил, и успокоил панику, и даже дал сил двигаться дальше, отстаивать не только свои позиции, но и позиции государства. Кто бы что не говорил, а быть монархом было тяжело. Алистер был бы рад еще пару архидемонов порубить, потому что даже все их с Амеллом путешествие казалось куда проще, нежели политические игрища.
От мыслей и воспоминаний его отвлек интригующий шепоток от севшей рядом девушки. Будь он в менее мечтательном настроении, или же в его мечтах было свободно, как и в сердце, можно было и пофлиртовать. Тейрин вздохнул так тяжело, словно с этим вопросом на него возложили ответственность за еще одну страну, поднял кружку в воздух и прежде, чем отпить, произнес вполголоса:
- Это все из-за моего носа. Очень показательный нос, на каждом плакате "Разыскивается" увидеть можно. Так что если вы решили на меня поохотиться, миледи, советую обратить внимание на кого другого - я вряд ли хорош для тех плакатов.

Стремительно становилось скучно. Не то, чтобы Алистер не хотел поддерживать задорный настрой девушки на флирт, но он был так расстроен, так зол и рассеян, что не заметил, как голос что-то ему напоминает. Или кого-то. Возможно, стоило обратить на это внимание, а не на перечисление имен, на каждое из которых он был готов неодобрительно вздохнуть. Но он предпочитал флегматично смотреть в кружку, думая, что кое в чем незнакомка была права - эль тут и впрямь дрянной.
А вот то, что последовало дальше, оторвало Тейрина от мрачных мыслей, за которыми он, казалось бы, все пропустил - и флирт, и махинации девушки, и то, что его уличили в королевствовании, и даже возмутительно-хозяйскую ладонь, за которую его притянули и заставили целоваться! Хотя ладно, первый гнев, когда ему захотелось заломить девушке руку и плюхнуть ее на стойку... Когда мысль сформировалась, то показалась очень и очень непристойной, но что было поистине непристойно, так это происходящее! Хотя, конечно, поцелуй оказался приятным. Это удивило, и отогнало все прочие мысли, но зато достало на поверхность давнешнее подозрение - он ее знает. И, когда Алистер не стал закрывать глаза, отдаваясь на волю случая, то сделал верный шаг: он смог рассмотреть знакомые медные волосы, высокий лоб и прикрытые глаза. О да, да, он достаточно украдкой на это насмотрелся, чтобы сразу вот так узнать!
Возмущение сменилось легким трепетом и страхом прервать происходящее. Ведь Эдлин уже долго время нравилась ему, и что-то подсказывало, будто это взаимно. Поэтому, чувствуя, как все внутри ходит ходуном от часто бьющегося сердца, он протянул руку, коснулся большим пальцем нежной кожи ее щеки, и сам придвинулся ближе. Сплелся языком с ее еще пуще, чуя, как алеют уши, и как что-то внутри взлетает куда-то высоко. Словно неимоверно долгое время он ждал чего-то подобного, но все ходил кругами, никак не решаясь, и вот оно, свалилось, как снег на голову.
Разомкнув губы, в ощутимом опьянении от столь желанного, но внезапного поцелуя, он с легкой хрипотцой прошептал, глядя прямиком в глаза Эдлин:
- Ах ты... воровка. Теперь у тебя мой поцелуй, а у меня ничего твоего. Не хочешь отдать что-то взамен?

Отредактировано Алистер Тейрин (2016-03-26 00:25:55)

Как давно у него было этого ощущения преступной легкости, словно вновь ловят за воровством мясных срезок, который он хотел скормить старому мабари во дворе. И снова он делает что-то, что вроде бы хорошее, но вроде бы преступное. Это двоякое чувство, от которого все внутри скручивалось и, в тоже время, становилось очень легким, прямо невесомым, пугало Алистера не меньше храбрости, загоревшейся во взгляде Эдлин. Поэтому он нервно широко улыбался, втайне радуясь происходящему. Можно было поблагодарить Создателя, Андрасте и всех, кто свел их тут вместе, потому... потому что он страшился делать первый шаг сам. Как-то глубоко запало в душу прошлое "любовное приключение", и тот разрыв оказался чрезмерно тяжелым, запоминающимся настолько, что не хотелось переживать вновь ни его, ни любовь. Но с Кусланд... рядом с ней он не мог ничего с собой поделать. Разве что остановить, вовремя отвлечься, дабы не вскружить и ей, и себе голову ложными надеждами. Он не хотел, чтобы она знала его исключительно как короля, он хотел, чтобы она узнала его, как человека. И случай, похоже, решил помочь двоим выжиданцам, устав от их скромной неловкости. Этим-то случаем Тейрин воспользовался, не преминув скользнуть широкими ладонями по талии девушки, крайне осторожно приобнимая и придерживая, чтобы она не упала с неудобного для поцелуев стула. Ее губы были мягкие и, Алистеру казалось, с легкой сластью, что оставляет вечно преследующее приятное воспоминание о себе. Впрочем, как и сама Эдлин, ведь о ней он много раз задумывался, даже когда не видел долгое время. А уж как пытался насмотреться, когда она была вблизи! Но вряд ли стоит об этом пытаться сказать, когда их языки вновь сплелись, и от жара, в который бросило мужчину, хотелось окунуться в ледяную воду по самую макушку.
И, словно подслушав мысли, в таверне громко хлопнула раскрывшаяся на всю ширину дверь. Так, что жалобно взвизгнули петли.
Тейрин вздрогнул, оторвавшись от столь приятных сладких губ Эдлин и насторожено обратил взор в сторону входа. Там, сведя густые брови к переносице в крайне хмуром выражении недовольства, стоял во всем обмундировании сам сэр Джозеф, великий и беспощадный королевский телохранитель. Кажется, ему не понравилось, что король который раз умудрился сбежать из-под его тиранистической опеки. Король, который, кстати говоря, нехотя убрал ладони от девушки, хотя ему этого ох как не хотелось.
Джозеф сделал пару шагов внутрь, и из-за его спины в таверну вошло несколько воинов из королевской стражи. Блеск доспехов был пуще прежнего: похоже, дождь неплохо их отполировал. Но даже это задорное сверкание не вернуло обратно почти что исправившееся настроение. Алистер стиснул зубы, встал на ноги, с горькой усмешкой и сожалением в голосе проговорил вполголоса, обращаясь к Эдлин:
- Похоже, папочка вернулся и он очень зол. Если не хочешь узнать, насколько он бывает злобнее архидемона, уходи через черный ход.