Смеркалось. Белый камень Верхнего города, из которого были выстроены роскошные жилища ранее принадлежавшие тевинтерским рабовладельцам, порозовел в лучах заходящего солнца, словно напоминая о той крови которая была пролита невольниками, отправленными на его добычу. Просторные улицы, днём полные праздно шатающихся аристократов и быстро снующих туда-сюда слуг-эльфов, ныне практически опустели. Ветер лениво шелестел кронами аккуратно подстриженных декоративных деревьев, теребил листья плюща тянувшегося к окнам второго этажа, пробирался под мантию невидимыми холодными пальцами, напоминая, что дневной зной давно уже спал. Тени сгустились настолько, что в них мог спрятаться и безбоязненно передвигаться высокий мужчина.
Оказавшись здесь в чистоте после грязи Клоаки, где он был вынужден жить, Андерс думал, что Киркволл изменился не так сильно, как мог бы. Это несправедливое деление на чёрных и белых, богатеев и оборванцев, хозяев и подневольных сильно истёрлась, но осталась в этом городе в большей степени, чем в любых других городах Вольной Марки. Но были и приятные исключения, напоминания о том, что Тевинтер с его несправедливостями и притеснениями покинул эти земли.
Хоуки. Семейство, которое смогло подняться из грязи и расположиться прямо у подножий крепости наместника. Сумевшее заработать, вырваться из злачных закоулков Нижнего города и протиснуться в просторный и, по слухам, довольно роскошный особняк из белого камня. Насколько тот был роскошен Андерсу и предстояло выяснить. До этого он ещё ни разу не переступал порог этого дома и ему было немного жаль приходит впервые в гости и сразу же просить у хозяина помощи, но выбирать не приходилось. На кану была жизнь ради спасения которой он готов был отдать свою. Правда не деле всё было не так трагично, как должно быть прозвучало. Отступник был практически уверен в успехе, иначе не стал бы рисковать жизнью Гаррета и шёл как раз за тем, чтобы «практически» превратилось во «всё получиться». Уверенность, это половина успеха, а спасение невинной – правое дело. Создатель будет на их стороне… и даже если не будет…
На краткий миг Андерс остановился и бросил взгляд вдоль длинной широкой лестницы ведущей ввысь, в обитель Марлоу Думара. А ведь, когда это был дом работорговца… в котором ныне умещался весь управляющий аппарат Киркволла от наместника, до мелких чиновников, нашлось место даже для городской стражи. Потрясающе, не правда ли? Такое огромное здание раньше было во владении одного единственного человека, очень жестокого человека. Наместник был там каждый день, жил там, знал историю этого места и всё же допускал в городе ужасные несправедливости. Впрочем, ничто в мире не идеально, а Думар казался неплохим человеком. Однако, отступник был здесь не для того чтобы размышлять о политике и несовершенстве нынешней системы управления.
Оказавшись в чёрной тени двух колон, украшенных двумя щитами с фамильным гербом Амелов, обступавших толстенную добротно сделанную дверь Андерс вскинул руку и громко постучал. Ему отворили довольно быстро. На пороге стаял Феддик: крепко сложенный гном с практически тем же оттенком волос что и у него. Обменявшись с ним формальными приветственными фразами целитель сообщил о своём желании переговорить с хозяином дома и был допущен в гостиную где ему полагалось дожидаться Гаррета.
Что ж, слухи не врали. В доме у Хоуков действительно было роскошно, особенно если вспомнить жилище Гамлена. После скромного, серо-зелёного коридора, гостиная приятно удивила своим теплом и уютом. В камине тихо потрескивал огонь, разрисовывая притворяющегося спящим мабари извивающимися красно-оранжевыми полосками. Массивные колонны тепло поблёскивали позолотой, подпирая огромный потолок с которого свисала массивная чёрная кованная люстра. На стене красовался деревенский пейзажик с горами, прямо напротив на него грозно смотрел какой-то из предков Гаррета, а на полу, конечно же, лежал красный ковёр. Какая же это знать без роскошного ковра в гостиной, любого из оттенков заходящего солнца. Этот был на тон… или да светлее длиннющих и тяжеленых штор. Признаться, Андерс не слишком хорошо разбирался в таких художественных тонкостях.
Оставшись один, если не брать в расчёт мабари, отступник немного прошёлся разглядывая комнату (как же много здесь было квадратов). Хотя тревожившее его беспокойство не слишком-то располагало к любовную, он всё же заинтересовался висевшим напротив портретом, пытаясь угадать кем этот человек приходиться Гаррету и разглядеть общие черты. «Спокойно, - говорил себе маг, чьи мысли то и дело возвращались к подруге-магичке, - всё равно ещё рано что-либо предпринимать. Нужно дождаться, когда стемнеет. Создатель, если по вине этих тварей с её головы упадёт хоть волосок я за себя не ручаюсь. О, а уши у них один в один…»