Несмотря на то, что Мишелю чаще приходилось находится на балах и различных праздниках, чем на полях сражений или вообще на дороге, каждый раз меняя доспехи на обычную одежду он чувствовал себя так, будто раздевался и ходил нагишом. Броня ограждала его от остального мира, а с щитом он так и вовсе чувствовал себя самым защищенным человеком в мире. Маски не создавали у него аналогичную связь - маски не защищали, они обманывали и вводили в заблуждение. За десять лет Мишель запомнил всех не только по лицам, но и по походке, по манере речи и по поведению - он мог распознать любого человека, будь он одет во что угодно и прикрыт любой маской.
Как и в любой другой день, шевалье шёл тенью за своей императрицей, скрываясь за маской с пером - атрибутом всех членов ордена. На любые попытки случайных встречных его отвлечь или завязать беседу мужчина изящным движением руки отодвигал их в сторону, всем своим видом показывая, что он не намерен тратить своё внимание и время на собеседников. Кто были эти люди, пытающиеся завязать разговор с ним? Слуги и дальние родственники Игроков - те не могли дождаться того момента, когда императрица лишить своего защитника, потеряет свой щит и станет уязвимой. Женщина, которая возвысилась благодаря убийствам и насилию, не могла удерживать власть любовью. Одной рукой она даровала милость и прощение, другой сжимала меч, готовый отсечь голову в любой момент. Мишель был её щитом и мечом - за десять лет он не единожды спасал её от убийц, выполнял самые сложные поручения и не единожды буквально решал судьбу Орлея - провались он хоть раз, всё было бы потеряно.
На слова Селины Мишель ничего не ответил - как и всегда. Он почти никогда не разговаривал, только наблюдал и следил. Следил он за каждым по отдельности и за всеми сразу. Не обладая даром читать чужие мысли, шевалье хорошо разбирался в чужих лицах, чужих движениях и взглядах. Маски не усложняли его работу - чем больше потенциальный убийца чувствовал себя в безопасности, тем больше выдавал себя движением и тактом. Одно неловкое движение, один неправильный взгляд и между убийцей и его жертвой стоял Мишель. Не раз и не два на императрицу устраивали покушения прилюдно - убийство монарха на глазах у знати Орлея - мечта каждого диверсанта Тедаса. Если в первый год его службы покушения были однотипны и нацелены на случай, чем больше у врагов нарастал счётчик неудач, тем изящней становились убийцы. Подкупали и слуг, и гвардейцев и даже послов - все они кончали одинаково, в луже собственной крови. Де Шевин не имел дружественных контактов ни с кем в Орлее - для него все были потенциальными врагами, а убивать легче, когда ничего не знаешь о цели.
Шевалье кивнул в ответ, когда императрица еле заметным жестом указала на новую гостью. Эту особу Мишель не видел ни разу при дворе, поэтому уделял ей больше внимания, чем остальным. В конце концов, это может быть очередной убийца, посланный в надежде на успех.

Разум и опыт в Игре подсказывают Селине, что эта незнакомка, появившаяся здесь на празднике совершенно непонятным образом, может быть бардом. И весьма умелым бардом, раз так отлично разыгрывала полное незнание этикета и каких-то минимальных правил приличия. Стоило быть осторожнее и не идти на поводу у этой женщины, стоило бы позвать больше стражи или выйти вместе с ней туда, где было больше верных людей, готовых помочь в любую секунду. Но Вальмон не делает этого, потому что рядом с ней её Защитник, в силах которого совершенно уверена. Он сможет стать щитом между ней и этой женщиной, да и у неё самой в рукаве припрятан сюрприз, а на пальцах любимые кольца. Будет неприятно испортить торжество убийством, но искушенную публику это точно развлечёт, заставляя шептаться на каждом углу о том, что их императица вполне может за себя постоять и не намерена сдавать позиции.
Вальмон снисходительно позволяет незнакомке вывести их на балкон, разумно полагая, что игра между ними так или иначе пойдёт на привычной для Вальмон территории. Это её дворец, каждый уголок которого знаком до мелочей, а всякое подозрительное движение или изменение тут же замечалось. Только приближаться к женщине Селина не спешит, отступая чуть назад и намерено пропуская шевалье вперёд. Она не боится, но не всякий вечер встречаешь того, кто смеет так нагло просить о личном разговоре. И кто может знать, что скрывается за этой наглостью.
Впрочем, слова Морриган насколько успокаивают Селину, позволяют ей немного расслабиться и одарить её ничего неговорящей улыбкой. Так она могла улыбаться кому угодно и где угодно, не обещая совершенно ничего.
— В моём распоряжении лучшие маги всех Кругов Орлея. Каждый из них получил достойное образование и доказывал собственные таланты на деле достаточное количество раз, в попытке привлечь внимание двора, — она констатирует факты, медленно и чётко, чтобы маг поняла, чего именно просит у императрицы. Место при дворе не так уж и просто получить, сколь бы этого не желали лучшие из лучших, но Селина в вопросе выбора советников была слишком избирательна, чтобы поручать такие должности непроверенным людям.
— Вы сильно рисковали, пытаясь попасть сюда, Морриган, но если ваши знания не отличаются от того, что знают маги Круга, то любое ваше предложение абсолютно бессмысленно, — произносит она, готовая уже развернуться и оставить мага на балконе в полном одиночестве. — Мишель, прикажи страже проследить, чтобы миледи Морриган покинула бал как можно скорее.
К Защитнику обращается более тихим голосом, но так, чтобы до объекта разговора часть слов всё же долетела.